– Спасибо за подарки, Альма. Только ты себя подзабыла, – заметила только вошедшая Агна.

– Да вроде бы всё у меня есть. И тулуп, и валяные сапоги, меховая душегрейка. Набор ножей, котёл.

– Ладно, добрая душа…

– Агна, а ты с Бессмертными разговаривала?

– Говорила, но не разговаривала. Не любят они, когда к ним с разговорами лезут. Не сильно другим доверяют.

– А они сильные?

– Сильнее обычного человека в несколько раз. Не старятся, не могут умереть. Но их всех уже уложили в ледяную постель, спать и ждать пробуждения своей Царевны. Теперь их избранные волхвы берегут. И там уже четырнадцать Бессмертных ожидают своего часа.

Альма опустила глаза в пол, уставившись на свои башмаки. Лишь бы не засмеяться, говорила она сама себе, вспоминая о своих новых друзьях. И тут вдруг убежала в свою комнату, отсыпала половину золота, и вернулась к Агне.

– Это тебе, – и она высыпала перед знахаркой свой дар, – на память. Я ведь скоро уйду, и не на один год.

– Альма, да ты мне была как родная, – и Агна обняла воспитанницу, – Но, хорошо. Пусть будет, как будет.

Они так и стояли, обнявшись, некоторое время, знахарка гладила волосы девочки.

– Теперь ты сможешь не выбривать волосы. Избранные волос не стригут.

– Уже хорошо. Сложно подбривать, если честно, – улыбнулась Альма, представляя, как она всегда мучилась с бритвой.

– Кажется, уже пора садится ужинать. Зови девочек со двора.

Юная знахарка спустилась вниз, и нашла Гелю, Зию и Милу в зарослях малины, собирающих ягоды. Собирали, понятно, сразу по назначению, так что губы и щёки стали испачканы красным соком.

– Пошли есть ! – почти строго крикнула Альма, – есть пора!

Она по очереди вымыла каждую хитрую рожицу и маленькие шаловливые ручки, затем усадила всех за стол. Хозяйка дома поставиа на стол обычную рыбу и ячменную кашу. Для лучшего настроения поставила на свеже выскобленный стол и жбан с ягодным взваром. Так они быстро поели, и все улеглись отдыхать.

***

Наутро пришли те, кого не слишком ждали так рано. Залаял Серко, оповещая хозяев о гостях. Альма и Агна переглянулись, и девочка побежала к калитке, глянуть, кто заявился. Но, оказалось, пришли те, кого она так долго ждала.

Это подтянулся долгожданный поезд с Марой и её Избранными. Наставница с Алатыря сама, никого не посылая из унотов, постучалась в калитку. К ней выбежала взволнованная Альма. Но тут подбежали и коты, высунув в калитку хитрые серые морды. Посмотрели на гостей, и оглянулись на хозяйку, словно советуя:

«Гони их отсюда! Обожрут!»

Но девочка почесала за ушками у обоих, и лесные мурлыки. подняли хвосты повыше, гордо удалились.

Мара только покачала головой, увидев такую небывальщину. Что бы лесные коты, да на усадьбе жили, и ещё себя гладить давали. Но дело было важнее, и она произнесла заученные слова:

– Если не передумала, то собирайся, и поехали. Сейчас дойдём до Грустины, а дальше по Оби, до самого Гандвика.

Девочка только кивнула, и бегом взбежала по лестнице в горницу.

– Агна! Мара пришла с послушницами!

Хозяйка вся побелела, и схватилась за косяк двери, но быстро подобралась. Она собрала весь запас мисок и ложек, и выставила всё это спешно на стол. Принялась спешно нарезать уже приготовленное, и Альма тоже вооружилась ножом и принялась нарезать копчёное мясо и рыбу, выкладывая на блюда угощение. Затем она принесла холодный квас, заслужив одобрительный кивок от хозяйки дома.

– Пойди, девочка, натопи баню. Не дело, когда с дороги идут в дом не помывшись. А я всё и доделаю. И квас им отнеси, в предбанник поставь. Полотенца в ларе возьмёшь, там же есть и берестяные чашки.

Альма кивнула, и быстро пошла к низкому рубленому дому. Вода была приготовлена, стояла целая долблёная кадка. Шайки и мочало имелись. Она разожгла огонь, взяв щипцами свежий уголь из каменного горшка, оплетенного золой. Именно в таких горшках ганты и хранили огонь, меняя угли на свежие раз в три дня.

Огонь разгорелся быстро, и принялся требовать добавки, протягивая к юной знахарке свои пламенные пальчики.

– Хватит тебе, ненасытный, – приговаривала девочка. – лучшей быстрее воду грей.

Агна была богата, и здесь стоял громадный хороший бронзовый котёл, в котором и согревалась вода. Она подкладывала и подкладывала полешки, и скоро в бане стало очень жарко, и вода закипела.

Девочка ополоснула руки, и пошла за Избранными и Марой. Все сидели на завалинке, откинув капюшоны плащей. И точно, всё это были очень юные девушки. Но а сколько лет их Наставнице было понять совершенно невозможно. Морщин на её лице не было, да и любых следов возраста. Но её глаза… Словно всё видели и всё знали. Ну и она не сидела без дела, а вязала узлы послания. Послушницы же не говоря ни слова, повторяли работу Мары.

– Привет, Альма! – поздоровалась она первой.

– С дорогу в баню бы вам, а там и обед будет готов, – медленно и внятно исполнила наказ Агны девочка.

Мара кивнула, и поднялась, а вслед ей встали и послушницы. Юная знахарка привела их к бане, и открыла дверь. Изнутри пахнуло жаром

– Всё есть. Полотенца здесь, квас тоже готов.

– Спасибо, – ответила женщина, – давай уж с нами.

Альма не стала чинится, и принялась раздеваться со всеми вместе . Иногда она смотрела на Мару, чьё тело красивое было сплошь, кроме лица, покрыто татуировками. Змеи, олени, лоси и рыбы украшали её кожу, слоно разбегались по рукам и ногам. Её послушницы были также отмечены- но совсем по-разному: у одних лоси, у других змеи, у третьих черепахи на плечах и бедрах, и лишь спину одной из них словно сторожил грифон. Чудо – животное раскрыло страшный клюв и расправило крылья, прикрывая ими обе лопатки её спины.

Наставница же уставилась на ярко-красный шрам на бедре девочки, и не понимая посмотрела на неё. Альма покраснела и прошептала:

– Это от мачехи…Ухват из печи…Просто так вышло.

Мара не сказала ничего, лишь помогла юной знахарке расплести волосы. Избранные чинно, словно на рынок, зашли и расселись на полках. И вправду, было хорошо, и доброе тепло успокаивало. Правда, здесь юные ученицы расшалились немного, и баня наполнилась девичьим смехом.

– Знакомьтесь, это Альма, – представила Избранным знахарку, – она с нами на Север пойдёт.

– Привет, Альма. Я- Тала, это- Тара, там у шайки сидит Гита, а рядом с ней Сента . На другом полке Липа, Ката и Лута. Садись рядом. Ты из Грустины?

– Ну да…

– Я с Двинского берега. К нам редко Ильза заглядывала. Всё больше в Оуме гостила.

Тала опять стала намыливаться, и облилась горячей водой. Альма тоже пустила в дело мочало и мыльный корень, смывая с себя грусть и усталость.

– Волосы уже немного отросли, – заметила вернувшаяся из предбанника Мара.

– И мне сразу, как на Алатырь попаду, тоже рисунок на коже сделают?

– Нет, только после ученичества. Года через три.

– Так мне уже двенадцать лет!

– В пятнадцать, значит, и заслужишь. По призванию и рисунки нанесут.

Вскоре они уже сидели на лавке, и расчесывали волосы. Гребень у Альмы был хороший, рыбьего зуба, и сработал ей мастер Салит, сын знаменитого Увэя.

– Пойду домой зайду, наверно уж обед готов, – сказала она Маре.

Та лишь кивнула, и тоже стала одеваться, начав с витых браслетов . Девочка заскочила в дом, где увидела Агну, вытиравшую платком слёзы. Она испугалась, и обняла женщину.

– Что такое?

– Всё хорошо… – ответила хозяйка, – ты же ведь через три года вернёшься?

– Конечно.... В Гандвике не останусь. Холодно там.. Агна, а ты мне можешь шрам свести? – и она задрала подол, показывая ожог.

– Нет, не выйдет…Я, не ты, я наложением рук лечить не умею.

– Да я пробовала сколько раз, и всё не выходит…

– Иди, зови гостей, – напомнила Агна, – проголодались уже. Обед хороший вышел.

Альма вернулась под навес, где отдыхали гостьи. Всё сидели весёлые да румяные.

– Пойдёмте, поешьте с дороги. Всё готово.

Угощение и вправду всем понравилось, никто от добавки не отказывался