– Пойдёмте в дом, угощение готово, – резко вмешалась в происходящее Агна.

– Да и у нас подарки припасены, – и Рес стал выкладывать перед собой свёртки, – это вам по тулупу, валенки для твоих дочерей, Агна, бочонок рыбы вяленой, одеяла войлочные. И тебе, знахарка, на шубу, – показал и пару соболей, – и медвежатина.

– И твоя дочь, кормщик, тоже лечить умеет. Да и получше меня, – похвалила ведьма воспитанницу.

– У меня рука болит, не проходит. Как били зверя в Студёном море, так и не проходит, – пожаловался Рес, показав на левое плечо.

Альма посмотрела, заулыбалась, только положила ладони на правое. а не на левое плечо.

– Позабыл ты, батюшка. У тебя правое плечо болело, а не левое. Теперь хорошо?

– Ну всё…Пойдёмте обедать, – словно приговорила хозяйка, у которой теперь лицо стало совсем встревоженным.

Теперь гости сняли свои медвежьи наряды, оставшись в праздничной, украшенной вышивкой одежде. Юноши взяли подарки, и пришли вслед хозяйке дома. Альма шла рядом с отцом, тот взял её а руку.

– Не скучала тут?

– По тебе скучала, отец. Рад, что ты пришёл сегодня.

– Что делать? В Гандвике богатая добыча. Много чего выменять можно.

– В Оуме и Саргате побогаче живут. Пашни большие, а на зерно выменять много чего можно. Меди у них много. Вот у нас, в Грустине, и в Варте, если только соболь да рыба. Ну, ячмень растёт с трудом и масло есть, подземное, вонючее и толку от него, что горит оно хорошо.

– Умна не по годам, ты, дочка, – довольным голосом заметил Рес, – а Оуму да Саргату и лес нужен, да и то что из Гандика идёт- оленина, меха, рыбий зуб, речной жемчуг. И все не мог же в Оум уйти?

– Согласна. Рука точно не болит?

– Нет, всё хорошо.

Геля, Зия и Мила вели себя чинно рядом с пустыми тарелками. Агна положила теперь им пирогов, и рядом поставила угощение для Надара, Ялина и Реса. Альма помогала, и что бы никого больше не смущать, спрятала Скару в крынку под своей кроватью. Маленькие девочки, ухватив свои тарелки, сели напротив Надара и Ялина, и принялись настойчиво потчевать разными вкусностями. Агна старалась не рассмеяться, смотря на ставшие просто алыми лица двух юношей, молча страдавшими от детской непосредственности. Но, они старались держаться, и не уронить славу гребцов ватаги самого Реса.

Сам кормщик сидел рядом с Агной, и шептался с хозяйкой дома о Альме. Оба часто кивали на девочку, затем согласно заулыбались. Юная знахарка же, сделав невозмутимое лицо, не спеша ела пирожок с начинкой из сушеных, и потом вымоченных яблок. Очень вкусно вышло, тем более с донниковым мёдом. Посмотрела и на Надара, и чуть не не засмеялась. Лишь чудо уберегло от стыдной ситуции.

– Приданое у нас большое, – чуть шепелевя, говорила Геля, – и семья у нас хорошая, никто дурными болезнями не болел. И как мне шестнадцать лет исполнится, сватов пришлёшь.

– Пришлю. А Мила как же?

– Придумаем, – обнадёжила его Геля.

Так что сватовство здесь было в самом разгаре, ну а Зия тоже не терялась. Но, надо сказать и Ялин был не против. Он выудил из сумы бронзовый оберег-черепашку на ремне и положил подарок перед девчушкой. Та в восторге надела ремешок на свою шею.

– Ну да ладно, пора нам в селение возвращаться, в свою Грустину, – приговорил Рес. как старший, одевая шапку, прикрывая бритую голову. Нет, правда имелась маленькая косичка на затылке. Только в мороз ей не согреешься, и без шапки никак. У Надара и Ялина на голове волос было не больше, так же лишь маленькие светлые косички на затылке.

– Рады были вам, гости дорогие, – церемонно произнесла хозяйка дома, – вот, на дорогу вам.

И поднесла каждому по горшочку своего мёда.

Вдруг под вечер раздался грохот, да такой, будто сейчас тын отвалится. Агна, в одной рубахе вскочила, надела тулуп. Ей следом поднялась и неугомонная Альма, укутавшись одеялом.

– Отворяйте! Торопимся мы! – раздался крик.

– Лют. ты что ли? – ответила ведьма, встав на крыльцо.

– Агна, я это! И со мной и Тата!

– Близнецы с нами, – только и проговорила хозяйка, и пошла открывать.

Альма помогла отворить въезд и во двор заехали всадник и всадница на статных лосях . Они тут же спешились и поклонились хозяйке дома. Это были мужчина лет двадцати пяти, и женщина лет двадцати, высокие, с луками и стрелами поверх тулупов, кинжалами и топорами на поясе.

– Зайдите в дом, с дороги- то .

Но Лют показал чёрную ленту, повязанную на рукаве, и крикнул:

– Передайте всем! Ильза уснула! Все могут простится с госпожой!

– Да когда же… – еле выговорила враз растерявшаяся Агна.

– Две недели назад. В Гандвике. Приговорено, провезти ее по всем селениям гантов, что бы люди простились с Мёртвой Царевной, увидели её в последний раз! Поезд будет в селении через неделю, но к вам заедут, не сомневайтесь!

– Подождите, хоть пирогов в дорогу возьмите!

Лют кивнул, и протянул берестяной короб девочке. Альма стремглав сбегала в дом и вернулась с съестным.

– Вот, возьми!

– Будь здрава, красавица! Не держи на нас зла! – ответил юноша, поворотил сохатого, и зловестники поскакали дальше.

– Что он сказал, – растерялась девочка, – будто умрёт скоро!

– Не умрёт, – приговаривала Агна, накидывая запор на ворота, – он никогда не умрет. Ни он, ни Тата, никто из колоды Ильзы. Их что похуже ждёт…

– Да чего же?

– В дом пошли, а то ты замёрзла уже.

Ведьма пропустила вперёд воспитанницу, и закрыла дверь за собой. Дверь была хорошая, дубовая, да обитая изнутри войлоком для тепла. Такая же дверь вела и в горницу, где спали да ели. Так что тепло держалось хорошо, ну а топили печь да еду готовили в подклете.

– Ну что? – в нетерпении спрашивала Альма, присев на лавку.

– Ложись, да одеялом накройся.

– Ага…

– Так вот… Все они, семеро её Спутников отведали крови Царевны, ихора. Вот у нас кровь- красная, а у Царевны- как вода, голубоватая такая. И сила в ней великая- кто изопьёт крови Царевны, не умрёт никогда. И даже если их и ранят и убивают- оживают они опять. Ведь они для войны Царевне и дадены – она же наши земли от чужаков бережёт, и что бы их не убили, дала им такую власть Ильза. А до нее и Элла жаловала своих Спутников таким даром. Но Элла и изрекла:

« Что бы всех из её колоды, когда она уйдёт, голов лишили…»

– Да зачем же…– возмутилась Альма, – в чём же виноваты люди?

– Да слушай, ты, егоза… « Что бы лишённые голов ждали пробуждения Семи Царевен в назначенный срок. А для того Избранным волхвам создать тайное место, и там содержать в бережении тела и головы Бессмертных Витязей, что бы было кому биться за Избранника в конце Времён»

–И что за Избранник?

– Явится он в конце Времён, тот, кто поцелуем пробудит Спящих Царевен, и полюбит одну из них.

– Да сейчас же только Первая Царевна уснула…

Агна кивнула, соглашаясь и тяжело вздохнула. Поправила одеяло девочке, и продолжила:

– Тяжело будет ждать Бессмертым этого часа. И что бы страшных бед на земле не натворили, Элла так и приказала. Не в узилище же им сидеть, не знамо сколько лет.

– Да…– шептала Альма, у которой стали слипаться глаза, – а я бы…а я бы вот… – и заснула.

***

И Агна и Альма думали, что может быть, это был сон? Злой сон, в котором бывает возможно всё. Все эти дни прошли спокойно, но вот, на седьмой день, радался рёв горна, отчего они повскакали со своих мест. Затем окрестности разорвал звон тимпанов.

– Это она, – утвердила Агна, – встретим же Госпожу как следует.

Она сначала накрасила лицо девочки в белый цвет, подвела красным губы, как и скулы. Затем лицо ведьмы стало раскрашено подобным образом. Так же, с белыми лицами, стали выглядеть и дочери хозяйки дома. Они вышли на околицу, ожидая Спящую. Впереде, с горящим факелом, ехал один из Спутников, а ещё четверо несли золотой кованый гроб. Сила людей из колоды Ильзы была невероятной.