— Спасибо отец, — заставляет себя все же отлепить от нёба язык, — не думала, что буду удостоена такой чести.

— Всегда пожалуйста, моя дорогая. Тебе стоит сегодня задержаться, и принять все поздравления.

И он наконец от неё отходит, всех приглашая к столу. Не успевает Лина опомниться, как уже сидит по левую руку от Дона, как встречается с волнующимся взглядом Николая напротив, как кусок в горло не лезет. Сидя за этим местом столько раз, она никогда не придавала этому значения, но вот сейчас, по праву находясь по левую руку от Крестного Отца, она чувствовала себя поистине неуютно. Слишком много взглядов, слишком много ответственности, слишком рисково, слишком опасно. Отец внезапно повысил ее до второго человека во всем клане, и это обязательно скажется на ее жизни. Так просто в консильери не возводят. Тем более после обмана.

Аделина жуёт безвкусное мясо, пьёт безвкусное вино и думает, думает, думает. Все никак не поймёт какой в этом толк. А потом вдруг приходит осознание, как и горечь на языке после алкоголя. Девушка разбито ухмыляется и отправляет первую ложку десерта в рот, пытаясь перебить вкус желчи.

После ужина, она долго стоит у французских окон, смотрит на ночной город, принимает множественные поздравления и, нарушив своё же слово, пьёт. Лишь Николай в какой-то момент тихо подходит и кладёт руку ей на плечо, слегка похлопывая. Как в тумане она слышит так нужное ей «держись», но ответить не успевает. Малого босса и след простыл.

После очередного капо со своими рекомендациями подходит Саша и забирает из рук блондинки почти пустой бокал. Аделина глядит на неё тоскливо и слишком трезво.

— Поздравляю? — говорит девушка с легкой улыбкой на губах, но осекается, стоит увидеть разбитую улыбку в ответ.

— Ты тоже не понимаешь, да?

— Что я не понимаю? — Александра и вправду недоумевает.

Лина наклоняется к ней ближе и понижает голос.

— Он только что выудил меня на поверхность, а я всю жизнь была глубоководной рыбой.

— Господи, Лина, я правда не понимаю твои метафоры, — брюнетка растерянно хлопает ресницами, — какая рыба? Кто выудил?

Аделина отмахивается от ее вопросов, словно от назойливой мухи, а после говорит ещё тише:

— Теперь каждое мое действие, каждый мой шаг на виду. Отец буквально связал меня по рукам и ногам. Я теперь ничего без его ведома сделать не могу! — девушка яростно чертыхается и отворачивается вновь к окну.

— Но мы же прятались все это время, — пытается найти хоть что-то хорошее в сложившейся ситуации Александра, — значит и сейчас сможем. Тем более, что одновременно с популярностью возросла и твоя значимость, а значит и сила, и влияние.

Брюнетка подхватывает подругу под локоть и успокаивающе поглаживает предплечье.

— Сама подумай, одно твоё слово, и любой капо перед твоими ногами. Да, положение отстой, но мы и не из таких бед вылезали.

Аделина смотрит, как ярко ей улыбается подруга, и сдаётся.

— Спасибо, — говорит почти шепотом, но сквозь весь шум Саша слышит. Слышит и сжимает чужой локоть чуть крепче.

***

Кажется, слова Александры и вправду смогли помочь Аделине. Остаток вечера она потратила на то, чтобы обзавестись как можно большим количеством связей и просто хорошо провести время. Она так же поговорила с Джо, отметив, как хорошо сегодня выглядит мужчина. Лишь когда стрелка на ее наручных часах перевалила за полночь, а гости начали постепенно расходиться, девушка решила подойти к отцу. Пелена обиды спала, и теперь она могла четко видеть всю картину. По крайней мере старалась.

— Что прикажешь делать? — спрашивает она Дона, когда, прощаясь, от мужчины отходит немолодой капо со своей женой.

— Ничего, — на дочь он не смотрит. Помешивает круговыми движениями лёд в стакане с коньяком и оглядывает уже полупустой зал. — Чин консильери не накладывает на тебя какие-то излишние обязанности. Ты — советник, и всегда им была. Как видишь, теперь официально.

Аделина сухо сглатывает и следит за отцом. В чём-то он прав.

— Я думаю стоит закончить этот вечер на хорошей ноте, — продолжает говорить Пьетро, просмотрев наконец на дочь. — Buone vacanze mia cara.

И уходит в сторону гардероба. Девушка, постояв немного, так же решает покинуть ресторан и двигается в ту же сторону, что и Дон, попутно выискивая сквозь толпу подругу, что оказывается тщетно. Телефон в машине, потом позвонит.

Как ни странно, в гардеробной некоторые перед ней расступаются, пропуская вперёд и все так же поздравляя. Аделина лишь кивала и улыбалась, чувствуя себя каким-то болванчиком.

Уже заполучив пальто с ключами от авто, она останавливается перед выходом, чтобы вновь попытаться найти Сашу, подмечая, что Дон тоже еще не вышел и стоял с кем-то, разговаривая. Что-то на уровне интуиции неприятно гудело в висках и зудело под ложечкой.

Будто стряхнув навязчивые мысли, Лина хмурится и поворачивается к выходу.

Все происходит слишком быстро.

Портье, мило улыбаясь, открывает двери, но тут же уши закладывает хлопок, и работник падает. Аделине достаточно секунды, чтобы разглядеть дыру в его голове. Следом входит мужчина, чьё лицо скрыто под маской, и натыкается на взгляд девушки. Та тянется к кобуре, как замечает уже перезаряженный пистолет в руках незнакомца. Он вскидывает оружие, а Аделина дергается в сторону, но правое плечо все равно обжигает острой болью. Она матерится, падает на колени и успевает все же выхватить родной Беретта и выстрелить пару раз, лишь одной из пуль задевая голень нападающего. Тот глухо из-под маски ругается на французском, отступает к дверям, но вновь взводит курок и стреляет в какого-то мужчину, выходящего из проема, прежде, чем покинуть здание, кинув напоследок удивленный взгляд на девушку. Рядом с Аделиной замертво падает несчастный мужчина с дырой между глаз.

Все занимает не больше восьми секунд. Пять на выстрелы, три на шаги. Паника накрывает волной, как только до людей вокруг доходит, что только что произошло.

— Merde, — тихо шипит Лина, прислоняется к стене и медленно оседает на пол. В голове все ещё стоит неприятный звон.

Она зажимает рукой плечо, из которого хлыщет кровь, и хрипло смеётся. Вокруг суматоха, женщины кричат, мужчины матерятся, Дона наверняка уже вывели через запасной вход, а она смотрит на чужие мозги, украшающие стену ресторана, и смеётся. Безумие. И ведь никто не кинулся на помощь. Сколько сегодня было улыбок, сколько рукопожатий и разговоров, — все напрасно. Люди бегут, поджав хвосты и прикрывая свои позолоченные задницы. Впрочем, все было бы абсолютно так же, не будь она возведена в консильери. Все так, как она и предполагала — каждый сам за себя.

Собрав в себе последние силы, Аделина шарится в карманах пальто на полу, берет в здоровую руку ключи от автомобиля, поднимается, опираясь на неё же, и выходит на улицу. Мороз слишком резко обволакивает разгоряченное тело, приводя немного в чувства. Благословив всех знакомых ей богов за то, что машина стоит прям перед входом, девушка скорее садится в холодный салон и заводит спорткар.

— Ну же, детка, возьми трубку…

Пока машина греется, а организм теряет все больше и больше крови, Лина звонит Саше, но та, как на зло, не берет. Сейчас в ресторане суматоха, ее можно понять. Быстро оценив ситуацию, Аделина принимает хоть и глупое, но единственное, как ей кажется, верное решение. В больницу с таким точно нельзя, до дома далеко, а вот до квартиры профессора рукой подать. Пытаясь управиться одной рукой, девушка выруливает на нужную ей улицу и вдавливает газ в пол. Сейчас, когда на кону ее жизнь, никакие правила не преграда. Несясь по ночному городу, подрезая и проезжая на красный, она успевает даже отвлечься на телефон.

— Аделина? — сонно отвечают ей на том конце.

— Я через три минуты буду у тебя, выйди, — говорит, а сама чувствует, как заплетается язык. С левой стороны кто-то много раз сигналит, но она даже не обращает внимание.

— Что? Сейчас? Что-то случилось? — голос мужчины стал серьезным и обеспокоенным.