Царицей из них троих была мама, а Лялька с бабушкой у нее в услужении.

Старк быстро освоился. До начала Миссии еще было ого-го сколько, а он уже определил точку наблюдения и установил связь с Мелким, не считая блинчика с молоком, урчавших в желудке.

Он прокрутил в голове сценарий. План простейший, у него таких за последние шесть тысячелетий было не счесть. Особенно во времена исполинов. Эх, что это были за времена, размечтался Старк и прикрыл глаза.

Он как наяву увидел Алшуров ростом в тридцать локтей. Сильные и могущественные, они знали тайны Вселенной и были непобедимы. Главным среди них был Железный Харун. Именно он владел Чашей Алшуров, и это владение делало его еще более жестоким, алчным и кровожадным, чем все его собратья вместе взятые. В конце концов, он так надоел исполинам своими выходками, что они собрались в единую силу и его уничтожили. Они закопали Харуна в одном из холмов, а вместе с ним и Чашу, дабы больше неповадно было земным тварям устраивать бесчинства.

Потом все завертелось, Архитектор устроил Потоп, и было еще много чего, включая Ледниковый период и ранних неандертальцев…

В общем, зачем сейчас Драмиургу понадобилась этот артефакт, Старк не знал. Но раскопки на территории Северной Осетии велись уже лет двадцать. И все это время Шивки держали Дигорское ущелье на контроле.

А потом появилась четверка каких-то олухов, которая разрушила весь план.

Страшка стоял на другом берегу реки Стикс и прикидывал, что по времени Лиза уже должна быть здесь. Но ее не было. Что-то пошло не так, – подумал Страшка и подключился к сознанию Лизы. Оно было обесточено. Страшка понял, что Лиза находится в Стране мертвых, и что она входила с ними в контакт.

– Ампер! – призвал на помощь Страшка, и огненный шар заплясал над ним.

– Лизу лишили энергии, а без нее мне в Башне делать нечего. У нее шифр, понял?

Шар поднялся в поднебесье и замер. «Выходит на связь», понял Страшка и приготовился к худшему. Но Ампер стал медленно спускаться, по ходу меняя траекторию, и полетел к воде.

На середине реки он снова замер. Через секунду огненный луч пробил поверхность воды и ушел на дно.

Сверху по светящемуся тоннелю пролетел белый кокон. Страшка зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, Ампер уже завис над ним.

Вокруг было тихо и спокойно. Остается только ждать, вздохнул Страшка и сел на песок.

Лиза открыла глаза и увидела перед собой отца.

– Папа? Папочка! – и она бросилась к нему в объятия, плохо понимая, что происходит, но чувствуя такой восторг и облегчение, что ее силы, казалось, утроились.

– Лизонька, радость моя, – обнимал ее отец и как в детстве нежно гладил по голове.

– Теперь я знаю, почему оказалась здесь, – сказала Лиза, немного успокоившись. – Мне очень надо было с тобой встретиться. Я совсем запуталась.

Отец смотрел на нее и улыбался. Лиза заметила, что они находятся внутри ослепительно белого кокона, похожего на батискаф. Он будто раздвинул воду, и сгустки теней теперь не могли приблизиться к ним.

– Ты не права, доченька. Все как раз наоборот. Ты не запуталась, а распутываешь. И это очень сложная цепочка. Я не смогу тебе объяснить все события, потому что ты должна их понять и пройти сама.

– Но разве я еще не умерла? – Лиза решила перепроверить информацию Алика. Отец уж точно не станет ее обманывать.

– Нет, ты просто находишься в стране мертвых.

– Да я помню, я здесь встретила своего друга, и он говорил со мной. А теперь я встретила тебя. Расскажи мне, как ты здесь живешь и как здесь все устроено? Я столько чудес насмотрелась, пока опускалась на дно.

– Я очень приблизительно знаком с устройством этой Системы. Я живу не здесь, а… немного выше, – постарался дать обтекаемый ответ отец. – Но знаю наверняка, что Алика ты встретить не могла.

– Но я видела его, как тебя сейчас, и говорила с ним, папа!

– Ты говорила с мыслеформой, и я догадываюсь, зачем понадобилось тебя вводить в заблуждение.

Лиза была потрясена. Отец, видя ее смятение, взял дочку за руки, и сразу по всему телу разлилось тепло.

– Но тогда где же Алик? – спросила Лиза почти шепотом.

– Олег и Леонид сейчас со мной. Они остались моими учениками и после завершения своей земной программы. Они незаменимые помощники в работе.

– И Алик, и Ленчик с тобой, папа? Но как? И где? И что это за работа, которой вы втроем занимаетесь? И главное, объясни мне толком – где мы сейчас? Это ад? – вопросы градом сыпались из Лизы, и все равно основная их часть оставалась в мозгу.

– Мы сейчас в той части переплавки душ, которая в мире живых называется Чистилище. Но это тоже не совсем верно. Точнее будет сказать, что здесь умершие отдыхают, находятся в точке покоя и готовятся к следующему воплощению. Конечно, если оно предусмотрено Системой.

– Про Систему я уже знаю. А в какой точке этой Системы находишься ты? И почему ребята оказались с тобой, они же ушли в разное время? – Лиза сознательно избегала слова «умерли», ей казалось это бестактным по отношению к отцу.

– Твои друзья были убиты, а все убитые попадают в верхние миры, ну или частоты, так тебе как математику будет понятнее, – улыбнулся отец. – Убийство отвергается на уровне всех энергий – и низкочастотных в том числе. Это грубое вторжение в первоначальный замысел, в матрицу. Поэтому твои друзья теперь под покровительством Высшего Сознания.

Теперь они сидели на зеленом валуне, покрытом водорослями. Их по-прежнему плотно окутывал свет, и Лиза чувствовала, как все ее существо наполняется живительной энергией, идущей сверху и от отца.

Она поняла, что не хочет больше ни думать, ни говорить, а только бесконечно долго находиться в этом коконе счастья.

Но отец осторожно отстранил ее и посмотрел в глаза.

– Лиза, ты сейчас должна сосредоточиться и выслушать меня. Времени у нас немного, поэтому буду краток.

Лиза увидела перед собой прежнего отца – академика Илью Вороновского, выдающегося ученого, гения математической физики. Илья Аркадьевич был уверен, что дочь поймет его, и все-таки старался говорить как можно проще.

– Ты же знаешь, как ученый я всегда полагался только на эмпирические доводы, на точные данные, на опыт поколений, наконец. Но последняя моя работа была посвящена π-полярности в параллельных мирах. Здесь аргументация могла быть только теоретической. Однако, как ты знаешь, у нас есть математика. А это единственный универсальный язык для всех систем – как земных, так и внеземных.

– Да, папа, это все понятно, – перебила Лиза. – После твоего ухода я нашла конспекты. Но об этом никто не знал, даже друзья. Я хотела понять ход твоей мысли, а может быть просто почувствовать, что ты рядом… И вот совсем недавно мне показалось, что я нашла…

– Ты нашла формулу, которая способна перевернуть не только человеческое сознание, но и разрушить всю базу технической информации, накопленную веками. И даже не это главное.

Илья Аркадьевич замолчал. Лиза терпеливо ждала, хотя не совсем понимала, к чему клонит отец.

– Ты помнишь «Троицу» Рублева? – неожиданно сменил тему Вороновский.

– Конечно, помню, даже помню, как впервые увидела в Третьяковке. Мне лет десять тогда было, да?

– Возможно, не суть важно, – продолжал отец. – На этом примере мне проще объяснить тебе, что происходит. Итак, три Ангела за столом, на столе – Чаша. Вот на ней и сосредоточимся. Принято считать, что это символ той трапезы, которую Авраам вместе с женой Саррой приготовили для посетивших их Бога в виде трех мужей. До Рублева иконописцы предпочитали запечатлеть богатую сервировку стола. Рублев первый свел все к Чаше, сделав ее символом вечного, своеобразным жертвенником.

Лиза послушно кивала, по-прежнему не понимая, к чему этот экскурс в иконографию. По ходу она рассматривала рыбок с серебристыми чешуйками, снующих вокруг батискафа. «Интересно, они живые или тоже…», – подумала Лиза.