О собственной участи он не думал, а стоило бы. Как только световой туннель закрылся, его окружили Такуры. Они шипели и протягивали к нему черные щупальцы, пытаясь схватить.

Страшка изворачивался, как мог, но злобных тварей становилось все больше и больше. Почуяв добычу, они слетались со всех уровней Преисподней.

Кольцо из Такуров медленно и неотвратимо сжималось. Они уже доставали до плеч и головы Страшки, и он отбивал их потоком искр. Но тени уже поняли, что шерсть искрит без какого-либо для них вреда, и перестали опасаться этого фейерверка.

Один из Такуров, выше и плотнее других, изловчился и схватил Страшку щупальцами поперек туловища. Он громко и злобно заржал и тут же остолбенел в недоумении. Остальные Такуры тоже замерли. Добыча, которую они уже мысленно делили… исчезла.

Мелкий держал Страшку за холку и вихрем несся в Пятнадцатый.

– Отпусти, старый черт! Больно же, – извивался Страшка, но лапища у Мелкого была мощная, не вырвешься.

Поняв это, Страшка перестал сопротивляться, и весь оставшийся путь висел тряпкой.

Они спустились вниз и оказались у скалы, на которой расположился Драмиург. Страшка почувствовал, как отцепились когти Мелкого, и отряхнулся.

Мелкий злобно рыкнул в его сторону и тут же подобострастно склонился перед подножием престола Хозяина.

– Агент по программе Четырнадцатого доставлен. Имя Страшка. Возраст три с половиной тысячелетия. Взят из Раздаточной, – повторил он личный анамнез Страшки.

– Исчезни, – сверкнул глазами Драмиург, и Мелкий превратился в облако пыли.

Наступила пауза. Драмиург молча и с интересом рассматривал шерстистого толстячка. Вид Страшки был полной неожиданностью.

«И этот хомяк решил действовать не по сценарию? Куда мы катимся, если всякая мелкота позволяет себе менять программу Системы», – подумал Драмиург, с удивлением констатируя, что его гнев куда-то улетучился. В самом деле, не метать же молнии в песчинку. И все-таки он решил показать этому придурку его место.

– Ну?! – громыхнул Драмиург, и град камней слетел со скалы, на которой он восседал.

Страшка почувствовал, как подпалилась шерсть на его лапах, но продолжал стоять как вкопанный.

– Хозяин спрашивает, почему ты вмешался в программу? Почему изменил сценарий? – загалдели Шивки, трепыхающиеся над головой Страшки.

– Ваша честь, я никогда не позволил бы себе такой вольности, если бы… – и он кратко изложил суть дела, начиная с того момента, когда узнал о планомерном уничтожении всех, кто занимается решением формулы энергетического кода Земли.

– Елизавета Вороновская последняя на Земле, кто может привести к решению формулы. Если и она погибнет, нить оборвется, и даже Верхние не смогут помочь, – завершил отчет Страшка и с облегчением выдохнул. «Теперь будь, что будет», решил он.

Опять наступила пауза. Драмиург молчал. Страшка приготовился к переплавке и с грустью подумал, что забудет Лизу и все их приключения. И все-таки он знал, что поступил правильно, и поэтому ни о чем не жалел.

– Оставьте нас, – наконец прервал молчание Драмиург. Шивки и все твари, заполнявшие дыры, скважины и пещеры у подножия скалы, немедленно повиновались.

– Так ты считаешь, что формула может быть рассчитана только в условиях Земли?

– Да, и только сложением всех необходимых составляющих. Уничтожение трех личностей замедлило процесс, а уничтожение Елизаветы вообще прервет его.

Страшка понял, что гроза миновала. Драмиург услышал его доводы и принял их.

– Но в программе не было предусмотрено уничтожение девушки. Ты только должен был доставить ее на Пятнадцатый уровень для сканирования.

– Да, и здесь я ошибся, Ваша честь. Я подумал, что уничтожением занимаются Надзорники и, пройдя сканирование, Лиза также погибнет, как те трое.

– Сканирование не предусматривает гибели. Это получение нужной информации и очищение памяти.

– Да, Ваша честь. Но я уже сказал, что ошибся.

– Хорошо. Я понял тебя. Теперь мне надо подумать.

И Драмиург прикрыл веки. Страшка замер, боясь нарушить священную тишину.

Тяжелый вязкий воздух постепенно окутал его со всех сторон, он чувствовал, что наполняется энергией и небывалой силой. Так длилось минуту или вечность, этого он не знал. Наконец он понял, что готов к защите, и что ему доверено довести миссию до конца. Горячее чувство благодарности накрыло его.

В этот момент Драмиург открыл глаза.

– Назначаю тебя старшим в программе, – сказал он. – На всех уровнях.

Лиза проснулась от того, что кто-то легко и нежно коснулся ее щеки.

«Папа», подумала она и открыла глаза. Но это была Лея. Она смотрела на Лизу с такой любовью и заботой, что, казалось, все печали должны растаять в одном этом взгляде.

– Вот ты и отдохнула, дорогая моя девочка. А я даже и мечтать не могла, что увижу свою правнучку. Да еще и обедом накормлю. Вот ведь счастье какое, – сказала Лея.

Она наклонилась и поцеловала Лизу в лоб.

– Лея, так ты моя…

– Я твоя прапрапрабабка по отцу.

– Моя прапрапра…? Этого не может быть! И почему имя такое… странное.

– Имя как имя. Я же камчадалка, – сказала Лея с гордостью. – И в тебе тоже есть дух камчадалов. Это большое счастье, поверь мне.

Лиза была смущена. Она с детства привыкла считать себя коренной москвичкой, да и отец никогда не упоминал о своих корнях, связанных с народом севера.

Она не знала, как относится к новой информации.

– Почему папа никогда не говорил о тебе?

– Так он и сам вряд ли знал о своих предках. Сидор Воронич приехал на Камчатку с Волги. Казаки в то время открывали новые земли. Много их тогда к нам понаехало-то! А твой прапрапрадед, ох, и бравый парень был, – Лея заговорщицки подмигнула Лизе.

– Потом еще три поколения прошло, прежде чем ты родилась.

– Когда это было? Я имею в виду, когда ты познакомилась с этим… Сидором? – Лиза все еще не могла прийти в себя и смотрела на нее с недоверием.

– Сейчас скажу, дай точную дату вспомнить, – Лея наморщила лоб и ее густые ресницы совсем сошлись на переносице. – Значит так, сосватали меня в июле, а свадьбу сыграли в августе. Десятое число было.

– А год какой? – почему – то шёпотом спросила Лиза.

– Ну, так 1835–й, а какой же еще? Мне было шестнадцать, а Сидору уже двадцать второй шел. Взрослый казак, жениться надо. А Фима у меня только через девять лет родился. До этого девки были.

– Почему Фима?

– Так ты листочек с этой веточки, – и Лея нежно погладила Лизу по голове. – Ох, совсем я с тобой заговорилась. Тебе собираться пора!

И она ушла в соседнюю комнату, а через минуту вернулась с рюкзаком. Лиза сбросила пушистый плед, которым была укрыта, и встала с кушетки.

– Тут пироги. Со смородиной и вишней. Для Илюшеньки. Он любит мою стряпню, жаль редко оказия бывает, чтобы передать, – и Лея пристроила рюкзак на плечи Лизы.

– А ты разве не пойдешь со мной?

– Да кто ж меня к нему в Лабораторию пустит, – без всякого сожаления сказала она. – Да и делать мне там нечего, своих забот по горло. Смотри, какой дом, какой сад, и за всем глаз да глаз… Проводила Лизу до самой калитки и махала ей вслед до тех пор, пока девушка не скрылась за деревьями.

– Наша порода. И глаза, и стать, и упорство, – вздохнула Лея и смахнула слезу со щеки.

Лиза хорошо запомнила наставления прабабки – идти по тропинке и по сторонам не глазеть. Отец уже ждет ее и знает, зачем она к нему идет. Так что лишнего времени на разговоры и объяснения не тратить. Каждое мгновение здесь имеет особую ценность.

И еще Лея сказала, что у отца тоже есть важное сообщение для Лизы.

«Не глазеть по сторонам» оказалось очень сложно. Возле деревьев паслись зайчата, сновали барсуки, на тропинку то и дело выбегали ежики, в общем, лес был густо населен всякой живностью.

Когда навстречу вышел медведь, Лиза остановилась в нерешительности. Но он не обратил на нее никакого внимания, а огромной лапищей стал сгребать малину с куста и запихивать в рот, урча от удовольствия. Она осторожно обошла косолапого и двинулась дальше.