Когда мы подходим к автобусу на парковке перед универом, там уже собрались почти все из тех, кто вчера записался, включая самого Михаэля, щеголяющего в костюме защитного цвета. Сразу видно – борьба с мусором это его личная битва, а он самурай с сачком наперевес. Я ищу глазами Томаса, не зная, чему больше обрадуюсь – его отсутствию или все-таки появлению.

– Вы уже можете занимать места в автобусе, в пути я раздам памятки юного эколога, мешки и перчатки для сбора мусора, – сообщает Михаэль. – Вещи складывайте на полки и в конец салона.

Отправление через пять минут, я еще раз всех сверяю со списком, успеваю вздохнуть с облегчением – Скотта нет, можно расслабиться, как за спиной раздаётся его голос:

– Доброе утро, Феншпельген.

– Не такое уж и доброе, – произношу. – Копался бы дольше, уехали бы без тебя! Почему опаздываешь?

– Ждал Джастина, – пожимает плечами он, и я даже глаза прикрываю от того, как ярко сияют пайетки на футболке его парня.

– Отлично, искать бутылочные осколки будет легче с дополнительным освещением, – говорю. – Проходим в автобус, занимаем места.

– Нам точно понедельник засчитают без пропуска? – спрашивает Джастин, и мне становятся понятны его истинные мотивы.

– Точно. Контрольные точки выставят автоматически как сданные, если они назначены на этот день.

Джастин издает радостный писк и виснет на шее Томаса, я отворачиваюсь и молча пропускаю в салон младшекурсников-омег в тонких цветных лосинах – лучше б шорты тогда надели… Позади, гыгыкая, как умственно отсталые, протискиваются альфы с их же потока, для которых лосины и филеи в них не остались неоцененными, потом ребята постарше, потом мы с Михаэлем. Себастьян сидит у окна с видом полной обреченности.

– Ты чего в самом начале занял? – говорю, плюхаясь на сиденье рядом. – Самое интересное всегда на последних рядах.

– А так ближе к выходу, можно в любой момент попросить водителя остановиться, чтобы отлить, – отвечает он, помогая пристроить на полку чехол с луком. – Ты что, взял с собой свой космический аппарат? Будешь стрелять по движущимся мишеням?

– Нет, конечно. По уже не движущимся.

– Давай «Green Day» лучше слушать.

– Врубай!

До Грейсвуда ехать меньше двух часов – это если без пробок по городу, но мы в них попадаем, поэтому добираемся к обеду. Михаэль сразу впихивает всем обещанные мешки и перчатки, заявив, что если мы начнем ставить палатки сейчас, то захотим развести костер, а где костер, там зефир на палочках и сосиски, никого потом не загонишь в лес. Я с ним тут же соглашаюсь и помогаю разделить всех по парам, чтобы разойтись по участкам.

– А свисток зачем? – спрашивает Себастьян, получив его вместе с мешком.

– Свистки нужны на случай, если вы потеряетесь, – произношу громко для всех. – Зона для отдыхающих ограничена указателями, но если вдруг вы свернете не туда и поймете, что это была плохая идея – свистите. Либо я, либо мистер Михельсон придем на помощь.

– Мы справимся и сами, – говорит Джастин, лопая жевательной резинкой.

Я показываю большой палец, натянув улыбку, и мы все разбредаемся по заранее отмеченным участкам. Младшекурсники-омеги убегают первыми, размахивая над головой мешками, следом, уже бодро, уносятся альфы, безошибочно ориентируясь среди деревьев по мелькающим цветным лосинам, Томас с Джастином уходят за ручку. Как будто в этом лесу их обвенчают гномы-сводники.

– Что у тебя с лицом? – спрашивает Себастьян.

– Что с ним не так?

– Как будто ты хочешь кого-то закопать в чаще.

– Да нет, нормально все, просто солнце яркое, в глаза светит, вот я и морщусь. На свое лицо посмотри, ты вообще как крот, которого из норы вытащили и заставляют брать на себя кредит. Так, тут сворачиваем, наша территория вот от той кривой сосны, там целая яма с бумажками.

– Какими еще бумажками? – кисло интересуется Себастьян, хотя я и так вижу, что он все понял сам. Как говорил мой папа – лучше смотреть на то говно, что пахнет говном, чем на то, что пахнет парфюмом за сотни долларов и при этом жалеет десять, чтоб отвести тебя в кино.

Транслируя эту же мысль Себастьяну, я обхожу дерево и врубаюсь в Томаса, который ловит меня за плечи и не дает упасть. И все прямо как в кино: я, он, бабочки, кружащие над его головой, его огромные глазищи и хвоинки, застрявшие у меня в волосах. Даже яма с бумажками, маячащая неподалеку, не портит впечатление так, как это делает Джастин:

– Ты точно слепой! – возникает он, и Томас отпускает меня. – То на велике людей сшибаешь, то из-за деревьев кидаешься!

– Немного перепутали направление, – говорю я, хватая Себастьяна за локоть и уводя его. – Ваш участок тут, наш левее!

– Так это же наш участок! – замечает Себастьян.

– Воспользуемся их тупостью. Или ты сам хочешь бумажки убирать?

Себастьян мотает башкой – конечно, не хочет. Джастин тоже не захочет, но кто его спрашивает?

Не принимать душ три дня – такое себе удовольствие, конечно, поэтому в процессе поиска мусора нами всеми было принято решение отыскать еще и спрятанное в зарослях рядом с зоной отдыха лесное озеро. Удроченное, само собой, но если его очистить от пластика и пакетов…

– Ужас, – говорю я, увидев его. – Человечество – это зло. Но сегодня мы это исправим.

– Фу! – один из омег в лосинах откидывает носком кроссовка банку из-под пива. – Мы тут будем мыться? Да тут заразы больше, чем в общественном туалете!

– Экологи брали пробы перед нами, ничего тут нет. Ну, что могло бы нам навредить, имеется в виду. Мы очистим берег, принесем во-от те доски, оставшиеся от лодочного домика и разложим их во-от здесь – чтобы заходить в воду спокойно и не бояться напороться на стекло. Тут когда-то даже лодка была для прогулок. Тащите сачки из автобуса, будем вылавливать то, что достать отсюда не сможем. И альф тоже тащите – они этим и займутся.

Омеги убегают, треща кустами и смеясь над чем-то, Себастьян как-то грустно смотрит им вслед, вернее, на их булки, но первым подходит к берегу и начинает складывать в мешок все то, что тут изначально не росло. Через минут пять к озеру прибывают альфы и дело сдвигается с мертвой точки окончательно – этим бугаям только повод дай повыеживаться перед омегами. Даже майки сняли. Даже Томас.

– Какой у него пресс, ты видел? – с мечтательным вздохом спрашивает рядом один младшекурсник другого, и я прямо слышу, как нас окружает стая бабочек и сверкающие розовые блики от пайеток Джастина. – Вот это да-а-а…

Я взмахиваю рукой, случайно сшибая стрекозу в полете:

– Почему все голые? – рявкаю, и альфы инстинктивно прикрывают руками пах, хотя штаны никто не снимал. – Вы что, хотите обгореть на солнце? Нам еще два дня работать, никто вас кремом потом мазать не будет!