– Обалдеть…

Себастьян – альфа, мой единственный и неповторимый друг с первого курса. Не знаю, как вышло так, что мы с ним подружились – он слишком тактичный и интеллигентный для меня, человека более скромного и более неадаптированного к социуму я прежде не встречал. Высокий, худой, носит очки, если улыбается, то всегда настороженно, не сразу понимая, делают ли ему комплимент или это такое скрытое издевательство – типичный ботан. Со мной он тоже поначалу общался осторожно, но потом расслабился и рассказал о себе. Тогда-то и выяснилось, что он из очень обеспеченной семьи, но тщательно скрывает это, чтобы не выделяться среди других. Папа одно время всерьез думал, что я с ним встречаюсь, пока Себастьян не признался ему, краснея, что я его как омега не привлекаю. Правда, ради этого признания папе пришлось сильно постараться – весь вечер он активно намекал ему, что я очень выгодная партия и мальчик вообще всесторонне одаренный. Иви ржал – его всегда забавляло наше с папой стремление выпихнуть друг друга замуж. Папа глубоко в душе боится, что я, как и он, этого не сделаю никогда.

В зале стрелкового клуба мы с Себастьяном сидим после занятий. Он, понятное дело, сидит, я стреляю. Потом я провожаю его до дома, сам тоже иду домой, где папа как всегда готовит ужин – пахнет на всю округу, он у меня умница, готовит практически из ничего просто потрясающие вещи.

– Йен, я тебе только звонить собирался, – говорит он, и я понимаю, что разуваться пока не стоит. – Съездишь в булочную?

– Пап, – вздыхаю я. – Просил же заранее предупреждать, чтоб по пути зайти…

– Прости, прости! Я забыл!

Чехол со снаряжением я вешаю на крючок для одежды и выхожу во внутренний дворик. Под понятием «съездить» имелся в виду велосипед, машины у нас нет и никогда не было, и если я раньше завидовал своим сверстникам, которых в школу привозили родители, то потом понял, что во всем нужно искать плюсы – на школьном автобусе добираться было куда интереснее.

Булочная «Пончики Макса» находится в двух кварталах езды от моего дома, рядом с районом, где располагаются студенческие общаги моего универа, там обычно всегда людно в любое время суток, по вечерам особенно. Несмотря на то, что через три недели соревнования по стрельбе и через полтора месяца экзамены, состояние у меня донельзя умиротворенное – на улице весна, деревья все в цвету, запах потрясающий. Все такое свежее, радостное, солнечное, что я улыбаюсь, поворачивая на велосипедную дорожку рядом с аллеей. И люди все вокруг такие радостные, красивые, влюбленные… В одной из парочек, идущих справа и немного впереди я узнаю Томаса с омегой из нашего универа, который наряжен в такие обтягивающие кожаные штаны, что трусов под ними точно нет, иначе было бы видно. Идет рядом со Скоттом, трясёт белокурой гривой, губы подозрительно розовые, как будто зацелованные, улыбается, сучка, и лепестки эти ебучие в волосах – весна, блядь, у него. И этот козлина тоже улыбается. Весело им, походу.

– Аа-а! – вопит омега, смешно перебирая ногами и отбегая вперед по инерции, когда я врезаюсь рулем прямо в его обтянутый зад. – Ты что, слепой?! Куда ты едешь?!

– Извини, я случайно! – говорю без капли сожаления, глядя не на него, а на растерянного Томаса, который помогает ему отряхнуться. – А ты почему не на собрании?

– Чего? – Томас поднимает на меня свои огромные ланьи глаза. – На каком еще собрании?

– Собрание волонтеров.

– Я не состою в волонтерском…

– Состоишь, я тебя туда записал, – говорю, делая мысленную пометку записать его задним числом. – Каждую пятницу в семь вечера. Я там в следующий раз буду, проверю твою явку. Ты, как активист и капитан команды по баскетболу, должен участвовать, странно, что до сих пор не записался сам.

Омега, смахнув с себя лепестки, смотрит на меня, пытаясь вложить все презрение, что можно ко мне испытывать:

– Это кто?

– Президент студсовета, – отвечаю, прежде чем Томас откроет рот. – Ты же из нашего универа, да? Я тебя вроде помню, Джастин. Тоже хочешь в волонтеры? Тебя записать?

– Нет, не надо! – восклицает он, а Томас почему-то улыбается, глядя на меня, отчего становится неуютно.

– Ладно, – произношу. – Мне ехать надо. Не опаздывай, Скотт, следующая пятница во втором корпусе, двести восьмая аудитория!

Почему он вечно улыбается и при этом не выглядит идиотом, а вот я выгляжу?

*компаунды («научное» название блочников) используют иной механизм выброса стрелы, что делает стрельбу из блочного лука более точной и менее энергозатратной. В классических рекурсивных моделях выстрел происходит за счет распрямления плеч, которые сгибаются во время натяжения тетивы, в данном случае именно упругость плечей отвечает за

баллистические характеристики полета стрелы.

В блочных луках все устроено иначе. Конечно же, плечи у блочного лука тоже есть, и за силу выстрела они тоже отвечают, но вот за скорость выстрела в блочных луках

отвечает система эксцентриков, которые связаны между собой системой тросов.

Как это работает?

Спортсмен крепит релиз к петельке на тетиве и тянет тетиву на себя. Блоки медленно поворачиваются, копят напряжение. В момент, когда тетива растянута максимально, они передают 80% усилия тросам. Лучнику становится достаточно легко удерживать тетиву, и он может долго стоять и целиться. Стрелок смотрит через пип-сайт на мушку, концентрируясь на выстреле. Затем нажимает на спусковой механизм, и усилие снова передаётся тетиве, которая толкает стрелу вперёд. При этом, в отличие от классического лука, при выстреле из которого значительная часть напряжения уходит в плечи, блочный лук передаёт максимум усилия вылетающей стреле.

Предводителем волонтерского движения университета уже три года как является проректор по учебной работе Михаэль Михельсон, альфа средних лет, ярый зоозащитник, вегетарианец и волонтер со студенчества. Всем известно, что он не раз бывал в Африке в составе гуманитарного отряда и помогал строить школу для бедных. Михаэль из тех людей, что очень любят нести добро, даже если ради этого приходится применить насилие во благо, поэтому в прошлом году мы под его руководством переселяли бездомных из-под городского моста в приюты, пока те не нажаловались в администрацию на нарушение прав и свобод – выяснилось, что это была секта так называемых «природников», которые решили отойти от цивилизации и жить ближе к природе. Их не замечали до нашего появления, – кому есть дело до бездомных, каких много? – а как только выяснилось, что это никакие не бездомные, а самое настоящее деструктивное объединение на почве верований, секту разогнали, а Михаэля ее последователи возвели в ранг личного врага. Теперь на улицу позже девяти вечера он не выходит, как говорят в универе, а мы уже не так активно бросаемся «причинять добро». По крайней мере теперь я всегда проверяю сам заранее, а так ли оно необходимо, как кажется.

Сегодня на повестке дня лес Грейсвуда – высаженные в прошлом веке деревья за чертой города его основателем, и пока Михаэль распинается об уровне его загрязнения, я гуглю фото на ноуте. Однако не пластиковые бутылки в кустах и прочий мусор меня беспокоит, а то, что Томас действительно пришел на собрание, да еще и притащил своего омегу. Сидят в последнем ряду, шушукаются, хихикают. Детский сад. Мне с моего места напротив, за столом, видно все.