– Ну-ну, Валентин, что с меня взять? – Без тени смущения перешел на другой тон психиатр. – Не сердись. Я – человек старый, близорукий. Не разглядел тебя.

Девушка отвернулась и быстрым шагом направилась вверх по коридору.

– Также рекомендую к изучению. – Отметил Цезарь Петрович, продолжая вместе с Лешей свой путь. – Столько лет работаю и год из года удивляюсь, какой многогранной может быть шизофрения. О, мозг, ты мир!

Они посетили еще двух пациенток, которые особо беспокоили старика-психиатра. Затем он отправился на планерку к главврачу, оставив Лешу с кучей историй болезней и документацией, которую необходимо было заполнить по итогам обхода.

Первый день был крайне насыщенным. Трясясь в маршрутке по пути домой, Леша едва ли не клевал носом. Поэтому он вздрогнул, услышав мелодию входящего звонка.

– Але, это Вы комнату сдаете? – Спросил у него в трубке мужской голос. Леша потер переносицу, пытаясь прийти в себя от усталости.

– Д-да, все верно.

– Дома? А то я тут с вещами уже.

Мимо проносились темнеющие кроны деревьев. На часах была половина одиннадцатого.

– Подождите еще минут десять. Я на маршрутке просто еду…

– Ок.

Он совсем забыл, что недавно дал объявление о сдаче комнаты. У него были довольно смелые амбиции, когда он решил снять двухкомнатную квартиру в западном районе накануне выпуска. Теперь же стало очевидно, что всю квартплату он не тянет – пришлось искать соседа, с которым они разделили бы выплаты.

Ноги просто отказывались шевелиться, когда он подошел к девятиэтажному зданию, где снимал квартиру. На улице уже совсем стемнело. В желтом кружке лампы возле подъезда к нему обернулась темная фигура. На плече висел футляр гитары. Леша остановился в нерешительности. Это был Зубов.

– *ля, я и не думал, что буду так мало получать. – Жаловался Зубов спустя час после того, как они обговорили детали съема. – Двадцатка в месяц – это просто нереально мало.

Леша молчаливо покивал. Его ставка на первых порах тоже была невелика: всего двадцать три тысячи. И то с учетом, что у него уже был опыт работы в психиатрической больнице, если не считать высшего медицинского образования.

– А есть чего-нибудь поесть? – Зубов почти не изменился с того времени, как Леша видел его выступающим на открытии спартакиады. Все те же бритые виски, темно-русые волосы и холодные, словно у волка, глаза. Красивое сочетание темных волос и голубых глаз. Редкое.

– Ну… вот лапша тут есть немного. – Леша заглянул в кастрюлю. От мыслей о еде у него мгновенно свернулся в клубок желудок. Он сегодня настолько увлекся чтением историй болезней пациенток в своем отделении, что не пошел на обед и перекусил купленным в буфете бутербродом. Это была единственная еда за весь день.

– Отлично. У меня как раз сосиски есть. – Зубов начал рыться в своей длинной спортивной сумке. – О, микроволновка. Супер. Я в таком бомжатнике до этого жил, ты не представляешь.

– Тоже снимал? – Леша вывалил еду в тарелки и поставил одну в микроволновку. Та монотонно загудела.

– Не, у родаков жил.

– Что… все так плохо?

Зубов достал пачку сигарет и улыбнулся, посмотрев на Лешу снизу вверх.

– Шучу я. Снимал, конечно. Но потом решил посмотреть, неужели за такие деньги нет ничего получше – и тут твое объявление. – Щелкнув зажигалкой, он подошел к приоткрытому окну, которое Леша завесил марлей. Сырыми вечерами здесь частенько бывали комары. – Слушай, у тебя лицо такое знакомое. Мы не встречались раньше?

– Здесь нельзя курить в квартире, хозяин очень просил. – Леша стал разгонять сигаретный дым, словно тот мог испачкать светлые обои на стенах.

– *ля, ты чего сразу-то не сказал? – Зубов торопливо затушил сигарету о крышку рядом стоящей банки. – А балкон есть?

– Да, в гостиной.

Микроволновка запищала, разогрев первую тарелку. Леша следом поставил следующую. Новый сосед в это время отправился исследовать балкон.

– Вот такие дела. – Сказал, выходя из темноты комнат сосед, словно они все это время общались на улице. – А ты где, говоришь, работаешь?

Леша поставил перед ним тарелку. Сам облокотился о мойку, ожидая, когда разогреется его порция еды.

– В психиатрической больнице.

– Да ладно. – Зубов подавился, выплюнув горячую лапшу. – Серьезно? А кем?

– Врачом.

– Стой, погоди-погоди… – Сосед дул на дымящуюся сосиску. – Ты что, тоже из меда, что ли?

– Да, мы с тобой там и виделись. Ты какую-то песню играл. На спартакиаде. А девушки пели.

– Точно, я тебя еще гитарой огрел случайно в коридоре. Как ты, кстати? Шрамы остались?

Он захохотал, увидев растерянное лицо Леши. Микроволновка снова запищала. Наконец можно было поесть.

– А ты где работаешь? – Спросил он, сев напротив Зубова за стол.

– Патологоанатомическое отделение Городской клинической больницы №9. – Отчеканил новый сосед. На этот раз Леша уже не знал, шутит ли он или действительно всерьез. – Не, ну а че?

– Правда? То есть, ты прямо трупы вскрываешь? – Леше подумалось, что Зубов со своим странным чувством юмора и этими ужасающими зубами-клыками действительно подходит на роль безумного патологоанатома.

– Вскрытия – это только часть работы. – Сосед потянулся за майонезом. – Мы еще биопсию делаем, документы ведем. Много чего, в общем.

Больше ничего как-то в голову не приходило, поэтому они замолчали.

– И че, как там у тебя в психушке? – Спросил Зубов, когда опустошил свою тарелку. Леша нажал на кнопку чайника, чтобы вскипятить воду. – В каком отделении пашешь?

– В остром.

Зубов присвистнул.

– Да ты прямо в омут с головой. Это че, в том, про который нам на лекциях Савельич рассказывал?

– Нет, я в женском работаю. – Леша убрал грязные тарелки и достал кружки. Бросил по пакетику в каждый. – Но там тоже свои случаи бывают. Я сегодня только первый день на новом месте. Устал жутко.

Щелкнул вскипевший чайник.

– Да, а завтра опять с утра на работу. – Вздохнул в тон ему сосед. – Ну ничего, доберемся и до выходных. А ты заценил, кстати?

– Что?

– Ну, что мы с тобой в двух самых специфичных сферах медицины трудимся. Жалко, что ты не гинеколог. А то было бы, как в том анекдоте, а? Встречаются как-то патологоанатом и гинеколог… – Он снова рассмеялся. Леша улыбнулся его шутке, а затем отвел глаза. Зубов создавал вокруг себя столько шума, что ему было даже непривычно. Обычно вокруг него все покрывается пылью и путиной.

– Ладно, я на боковую. – Грохнул кружкой о стол сосед, поднимаясь. – У тебя во сколько смена начинается?

– В восемь.

– М-м, у меня так же. Как ванную делить будем?

Леша пожал плечами. У него никогда не возникало проблем с тем, чтобы «делить ванную», как выразился Зубов: в панельных взаимоотношениях с соседом из физкультурного факультета у них была в этом отношении бытовая идиллия: он вставал и уходил гораздо раньше храпящего спортсмена, поэтому никогда и не задумывался о том, что придется пережидать, пока освободится ванная или туалет.

Встав по будильнику с утра, он вспомнил о том, что у него появился новый жилец только после того, как потянул на себя дверь совмещенного санузла, а та оказалась закрытой на щеколду. В небольшом коридоре хрущевки было темно, пахло старым линолеумом. Спать хотелось ужасно. Леше казалось, он только лег, а будильник его опять поднимает раньше времени. Однако вердикт электронных часов на тумбочке рядом был непреклонен: половина седьмого.

Сильно хотелось в туалет. Леша несмело постучал, слушая, как льется вода в ванной. Никто не открыл. Тогда он постучал сильнее, начав переступать с ноги на ногу от нужды. Щеколда натужно открылась.

– О, даров. – Сказал Зубов, с носа и волос которого капала вода.

– Ты скоро? – Леша поджал губы.

– Ну, побриться еще надо бы. Да ты заходи, если тебе в тубзик. Все свои же.

С этими словами он залез обратно в ванную и задернул за собой шторку. Леша бы ни за что не пошел в комнату, душную от паров горячей воды, пока там есть сосед, но деваться было некуда, природа брала свое.