— Не волнуйтесь, — мягко успокоила ее врач, осмотрев ребенка, — с мальчиком все будет в порядке. Идите в палату, а я пока распоряжусь, чтобы вам выдали чистые штаны и футболку санитарок.

В палате одна из пациенток, у которой были грудные близнецы, заварила Кате чаю и предложила печенья. Затем одна из санитарок принесла чистые вещи. Катя еле сдержала слезы — так благодарна она была.

Ближе к вечеру, немного придя в себя, она решила посчитать, сколько у нее всего денег. В той сумке, что она прихватила из дома, лежала небольшая заначка — всего около двадцати двух тысяч. Этого должно было хватить, чтобы снять комнату на первое время. После этого Катя открыла клатч, чтобы переложить все его содержимое в сумку, и с удивлением обнаружила там пухлый конверт. Ее глаза полезли на лоб — внутри оказалась внушительная пачка пятитысячных купюр. Сначала она с ужасом подумала, что это очередная унизительная оплата за ночь с Русланом, но через пару секунд ее беспокойное создание дало верный ответ: он заплатил ей за работу в офисе. Испугавшись, девушка убрала конверт обратно в клатч, а тот сунула в сумку. Сверху она положила мужскую рубашку и перебросила пиджак. Катя решила, что позже посчитает, сколько денег в конверте, но даже без точного подсчета было очевидно, что там не менее двухсот тысяч рублей.

Ее сердце забилось часто-часто — с этими деньгами она могла исчезнуть из этого города навсегда.

Кузьме диагностировали острый бронхит и обезвоживание легкой степени. Всю ночь Катя съедала себя заживо и терзалась чувством вины. Она не могла ни спать, ни есть — постоянно прислушивалась к неровному дыханию сына.

— Прости меня, сыночек, прости, — шептала Катя, указательным пальцем нежно гладя горячий лобик ребенка. — Тебе досталась ужасная мать, знаю. Но я обещаю тебе — как только ты поправишься, мы уедем отсюда. У мамы появились деньги. Мы сможем снять квартиру, купить тебе новые вещи и игрушки, а потом немного оправимся, и мамочка примется за работу. Она будет сводить отчеты, пока ты спишь — днем и ночью. Чтобы ты ни в чем не нуждался. Обещаю тебе — я больше никогда не оставлю тебя. Никогда.

Катя даже не подозревала, что через неделю будет вынуждена нарушить свое обещание.

Максим позвонил ей только на вторые сутки ее пребывания в больнице. Видимо, оклемался после наркотического угара.

— Кэт, детка, а ты где? И где Макс младший? Я за вас волнуюсь.

Кате стоило нечеловеческих усилий, чтобы сдержать гнев и не проклясть ублюдка до конца его дней. Но она понимала — рисковать нельзя. Максим не должен знать, что что-то пошло не так. Иначе он просто не позволит ей сбежать.

Девушка сделала глубокий вдох, затем плавно выдохнула и, стиснув зубы, проворковала:

— Любимый, наш сынок заболел. Мы с ним в больнице. — Поняв, что ее слова звучат уж слишком неправдоподобно, Катя строгим голосом добавила: — И это на твоей совести! Я оставила его на тебя, пошла в этот долбанный клуб, выяснила всю информацию, а ты, вместо того, чтобы заботиться о сыне, пустился во все тяжкие! Никогда тебя не прошу!!

— Кэт, я…

Катя решила прикинуться полной идиоткой:

— А еще ты был весь в крови! Наверняка пытался открыть бутылку и порезался, я права?

— Кэт, солнышко, прости, — больным, похмельным голосом пробормотал Макс. — Да, я немного выпил, но это случилось уже под утро. Я был уверен, что ты вот-вот придешь домой! Потом я случайно порезался на кухне, и меня вырубило. Может, я просто потерял сознание? Я даже не помню! Где ты была?? И что за информацию ты узнала? Они что-то обо мне говорили?

«Лживый, эгоистичный, тупой сукин сын. Ну ничего, сейчас я отплачу тебе той же монетой».

Память вовремя подкинула ей имя «Хасан», которое она частенько слышала из уст Максима, когда он запирался в детской и с кем-то выяснял отношения по телефону.

— Они обсуждали, что кого-то там убили. Руслан сказал, что во всем виноват некий Хасан — якобы больше некому — и куда-то отправил Магомеда. Потом тот вернулся и просто кивнул. Макс, мне кажется, этот Хасан кого-то убил, а потом они убили его. — Катя притворно охнула. — Они ужасные люди!

— Да, все так, Катя. Ужасные. Я тебе говорил. — Голос Макса заметно повеселел. — А обо мне никто не упоминал? Тебя ни о чем не расспрашивали?

— О тебе вообще не говорили. Все разговоры были только об этом Хасане. Но, когда я только пришла на випку, Мага спросил, как меня такую красивую отпустили в клуб, и с кем я оставила ребенка. Я ответила, что с ребенком сидит его отец, и что я имею право повеселиться после стольких месяцев отсутствия. Прости. Кажется, я вела себя слишком развязно. Но это все ради тебя и нашей семьи!

— Умница! Детка, ты просто… Ты богиня! Приехать к вам в больницу? Может, нужны какие-то лекарства, фрукты? Я приеду, а ты еще раз мне все подробно расскажешь.

— Нет, не хочу тебя видеть!! Ты чуть не угробил Макса младшего! Пока я, — Катя решила картинно всхлипнуть, — я решала вопросы в клубе и прикрывала твою задницу!!! Пошел к черту, Максим. Пошел к черту!

Она звучала жутко неубедительно, но, судя по всему, ублюдок принял все за чистую монету. Возможно, сказалось похмелье, возможно — он просто услышал то, что хотел услышать. Через полчаса он уже был в больнице с букетом цветов, фруктами и вещами для Кати и Кузьмы. При этом было ясно: ему абсолютно плевать на обоих. Он лишь мельком взглянул на ребенка, для вида поцеловал его в лоб, а затем начал выпытывать у Кати подробности той ночи. Она рассказала свою версию произошедшего, и он явно остался удовлетворен.

— Кэт, ты реально моя Харли Квинн, — улыбнулся он. От этой улыбки Катю чуть не стошнило. Максим выглядел просто ужасно: был весь помятый, с глубокими впадинами под глазами, с шелушащейся кожей на носу и щеках. От былого лоска не осталось и следа. — Четко сработала. Даже не ожидал от тебя. Кстати, ты что-то молчишь о самом главном: до тебя там никто не домогался?

«Да-да. О самом главном! Настолько главном, что ты спросил об этом в самом конце».

— Какой-то старик, — поморщилась Катя. — С бесцветными рыбьими глазами. Он сидел возле Руслана. Когда все пошли танцевать, мы остались вчетвером: я, Руслан, Магомед и этот дед. Руслан и Магомед о чем-то разговаривали, а дед подсел ко мне поближе и положил руку мне на бедро. Фу… Я сказала ему, что вообще-то одной ногой замужем и у меня грудной ребенок. В общем, я его отшила.

Катя хотела было продолжить врать, но Макс жестом остановил ее:

— Я понял. Короче, ты отстояла свою честь. Умница, крошка. — Он поцеловал ее в плечо. — А теперь мне надо ехать. Остались кое-какие дела… Скажи, что любишь меня.

«Да чтоб ты сдох».

— Я люблю тебя, — шепнула Катя, представляя себе образ Руслана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Через неделю врач, как и обещал, выписал Кузьму с Катей домой. Девушка ни на секунду не сомневалась в своем решении больше никогда не возвращаться к Максиму, и поэтому вызвала такси до отеля среднего класса. Ей нужно было переждать пару дней, чтобы ребенок окончательно поправился, и его можно было перевозить в другой город.

Максим был не в курсе точной даты выписки — он даже ни разу не поинтересовался на этот счет. За всю неделю он приезжал всего два раза, последний из которых был три дня назад. Он ссылался на занятость на работе, но Катя слышала по голосу, как он нервничает. А сутки назад он вообще отключил телефон, и с тех пор от него не было никаких новостей. Девушку грела мысль, что Руслан догадался, кто убил бухгалтера, и скоро благополучию Максима настанет конец. Нехорошо желать человеку смерти, но за последнее время она настолько возненавидела бывшего, что ей уже было плевать на мораль.

Тепло попрощавшись с персоналом больницы, Катя с сыном на руках вышла на улицу. Таксист должен был подъехать к воротам через пару минут, но пока что у входа стоял лишь черный внедорожник «Линкольн Навигатор». Внезапно дверь пассажирского сидения распахнулась, и девушка услышала знакомый голос с кавказским акцентом: