Оказавшись в доме своего детства, девушке не стало легче, на ее плечи обрушился груз прошлого. Ноги ее подкосились и она, рыдая, прислонилась к стене. В коридоре возникла мать. Она была пьяна. Уперев руки в боки, женщина поинтересовалась, с чего это вдруг ее дочь врывается в дом в разгар вечера пятницы. Катя рассказала, что случилось, и попросила позволить ей остаться. Мать позвала кого-то с кухни. Две красные рожи показались из-за угла. То были ее новые «друзья», которые снимали у нее бывшую Катину комнату. Пару лет назад дядя Лева опять сел за убийство, и матери нужно было на что-то жить и с кем-то спать. А тут сразу два ухажера.

— Катька моя опять битая, — заплетающимся языком поведала им мать. — Она с вами поспит, не против?

Красные рожи расплылись в хищной улыбке и согласно закивали.

— Ну вот и порешали. — Повернувшись к дочери, женщина представила той своих постояльцев: — Знакомься — Анатолий, Геннадий.

— Мама! — взмолилась Катя. — Пожалуйста, можно я буду спать одна? Это же моя комната!

— А платить чем будешь? За бесплатно я тебе комнату освобождать не стану.

— Я смогу заплатить только в следующем месяце. Сейчас у меня нет денег, он все забрал!

— На нет и суда нет. Иди обратно к своему суженому. Поди не погонит.

— Не пойду, он же меня убьет!

— Толик с Генкой мне уже за два месяца заплатили. А тебе нужно быть мудрой. Я вот всю жизнь живу, и ничего — до сих пор никто не убил.

— Мама!

— Я уже двадцать пять лет мама, — рявкнула женщина. — Тебе уже пора своей головой думать, а не держаться за мамину юбку.

Мать и ее постояльцы удалились на кухню. Тут же зазвенели стаканы, и раздалось громкое чавканье.

— Мама, мамочка! — Катя съехала спиной по стене, обхватив колени руками. — Мама, за что ты со мной так…

Так она просидела минут пятнадцать, пока Анатолий не вышел в туалет и начал зазывать ее в комнату. Катя молча поднялась на ноги и вышла вон. На улице было холодно, морозный осенний ветер продувал насквозь. Девушка брела по пустынным улицам: куда и зачем — она не знала. Ноги сами привели ее обратно к дому Валеры, где тот обнаружился спящим на диване со спущенными штанами, из карманов которых торчали смятые купюры. Катя ушла в ванную комнату и долго смотрела на себя в зеркало. Запекшаяся кровь, разодранные скулы, синяк под глазом, порезанные осколками губы. Ее локти были ободраны, тут и там на руках и ногах виднелись порезы от стекла, волосы слиплись от баночного уксуса и крови.

Она залезла в душ и долго скребла себя мочалкой, желая смыть не только кровь, но и всю свою боль. Вымыться от этого поганого, вонючего, пропахшего водкой и спичечной серой места. Покинув ванную, она тихонько уселась в спальне и заглянула в свой телефон. На экране сияло сообщение: «Привет, Катюшкин! Как ты там?». Это была Лариса, Катина подруга детства, единственный родной для нее человек. Они ходили вместе в сад, а потом и в школу, всюду были вместе. Родители Ларисы пили похлеще Катиных, поэтому Катя часто приводила ее к себе ночевать, отдавала свои вещи, делилась игрушками и едой. Боевая Лариса, в свою очередь, всегда защищала подругу от нападок в школе. Они были одни друг у друга и стояли друг за друга горой. А потом Лариса собрала сумки и уехала покорять Екатеринбург. Она звала с собой Катю, но та не нашла в себе сил оставить мать.

Все это время подруги не теряли связи и продолжали дружить. Даже несмотря на то, что Лариса стала настоящей бизнес-леди и ее круг общения состоял исключительно из обеспеченных людей.

Глядя в экран телефона, Катя попыталась улыбнуться, но ее губы пронзила боль. Она не хотела в очередной раз жаловаться и ответила кратко: «Все в порядке, дорогая. Все по-старому. Расскажи лучше, что там у тебя? Жду-не дождусь продолжения истории с тем австралийцем!». После этого Катины глаза сомкнулись от усталости и стресса.

Ее разбудил шум. Это был Валера, тщетно пытающийся найти выключатель в туалете. Когда его терпение лопнуло, он чертыхнулся и начал испражняться прямо там, где стоял. Катя знала, что через пару минут весь дом пропахнет алкогольной мочой, и ей придется мыть мол. Она затаилась в ожидании, когда Валера ляжет обратно на диван, но тот упал рядом в ней на кровать, навалившись на нее всем телом.

— Зинка… Ублажишь? А Катька-то, кстати, дочь твоя непутевая, пыталась украсть мои деньги в моем же доме. В моем доме, Зин. Найди на нее управу, иначе я за себя не в ответе.

Валера стиснул девушку и начал елозить по кровати, но, не получив ответа, забылся сном. Катя бессильно ревела, пытаясь выбраться из-под вонючего тела. Ее сердце сжималось от боли и лжи, в носу стоял запах спичечной серы с примесью алкоголя и лука.

Наконец, выбравшись из-под тяжелой туши, девушка в ярости начала собирать сумку. На часах было два часа ночи. Она понятия не имела, куда пойдет, но была твердо уверена: уже утром ноги ее не будет в этом прогнившем городе. Покидав в сумку кое-какие вещи и документы, Катя взяла телефон и увидела новое сообщение от Ларисы: «Позвони мне, котик, завтра же! У меня отличная новость!». И Катя позвонила.

— Привет, ты чего это?

Сонный голос Ларисы был таким теплым, таким родным, что Катя тут же разрыдалась в трубку. Подруга моментально проснулась и начала расспрашивать о случившимся.

— Котик, я за тобой приеду, — выслушав несвязную Катину речь, заявила Лариса. — Сейчас же в машину сяду и приеду! Слышишь? Ты только дождись меня.

— Нет-нет, не надо! Куда ты поедешь ночью? Я сама, так будет быстрее. Сейчас соберусь, добегу до станции, а оттуда к тебе. Первый автобус, кажется, в шесть утра уходит, я как раз успею.

Еле уговорив Ларису оставаться дома, Катя сорвалась с места. Мигом собрала все оставшиеся деньги, что валялись на полу, скомкала их в карманы халата, накинула пальто и сунула босые ноги в старенькие угги. Валера начал что-то мычать себе под нос. Испугавшись, что он проснется, девушка схватила дамскую сумку с документами и выбежала во двор. Она напрочь забыла о дорожной сумке с вещами, которую собрала в гостиной.

Катя что есть мочи бежала через спящий в алкогольном кумаре город. Мимо проносились покосившиеся заборы, пустыри, заброшенная стройка, родные школа и детский сад, продуктовый магазин… Выбитые стекла и сорванные с петель двери брошенных домов, казалось, провожали девушку своим скрипом и свистом. Ее бросало то в жар, то в озноб. Будущее одновременно пугало и манило. Казалось, что выхода нет, но в тот же момент она знала, что бежит к свободе.

Оказавшись на автобусной станции, Катя просунула деньги в окошко и уверенно произнесла:

— Один взрослый билет до Екатеринбурга, пожалуйста.

Когда подошел автобус, позвонила Лариса. Она была на связи больше часа, подбадривала и все время что-то рассказывала, пока Катя не уснула, прислонившись к запотевшему стеклу. Когда девушка открыла глаза, ее уже встречали солнечные полуденные лучи Екатеринбурга.

Месяц спустя

Катя полностью восстановилась от побоев, и теперь ей было не стыдно показываться на улице. Этим воспользовалась предприимчивая Лариса, которая сразу же потащила подругу в дорогущий салон красоты и по магазинам. Отказываться было бесполезно.

— Когда я буду лететь в Сидней, — говорила Лариса, — мне бы хотелось знать, что моя Кэт здесь полностью упакована, уверена в себе и готова к романтическим приключениям. Катька, ты ж красивая девка, гораздо красивее меня. Но я хожу с высоко поднятой головой, раздражаю местных товарок своей королевской осанкой и гонором, а ты вечно сутулишься. Заметь: сутулилась ты даже в нашем родном Мухосранске, хотя дураку было ясно, что ты самая красивая девчонка в округе.

— Да брось ты, — отмахивалась Катя, — какая ж я красивая? Была бы красивой, Валера не стал бы изменять мне с моей матерью.