– Пошли, Проблема, – кидает через плечо наёмник и двигается, полный уверенности, что я побегу за ним, как преданная собачонка.

По сути, я должна побежать, иного выхода у меня нет!

Как нет ни шансов на спасение, ни документов…

Кругом засада.

И мой великолепный, наспех придуманный план просто летит к чертям, ведь мужчина не так прост и обещает отдать документы только после того, как получит оплату.

А мне… мне и отдавать нечего.

Ну, кроме невинности!

Но вряд ли Бекетова интересует такие вещи, ведь с ним в постель и так любая прыгнет! Взять хотя бы мачеху или ту же брюнетку, которая до сих пор облизывается на упругий мужской зад.

– Ты идёшь? – спрашивает Бекетов и спешу за ним.

Теперь уж точно как собачонка следом за своим хозяином.

– Скажи, твоё имя Кирилл? – спрашиваю, подстраиваясь под широкий шаг мужчины.

– С чего ты взяла?

– Девушка назвала тебя Кириллом.

– Я сам себя так назвал. Но моё имя не Кирилл.

– А какое?

– Не твоё дело.

– Что за тайна такая?! – закатываю глаза.

– Я разрешил тебе пойти со мной с условием, что ты болтать не будешь, а ты опять языком треплешь без остановки.

– Не так активно, как та дамочка из мотеля! – возражаю ехидно. – Как только она тебя слюнями не закапала?

– Сам в шоке. Голодная, трындец! – фыркает Бекетов и останавливается напротив неприметного кафе. – Пообедаем здесь.

– Мне нельзя лактозу и орехи, – напоминаю мужчине.

– Помню.

Жду, что Бекетов откроет передо мной дверь, но он безразлично шагает первым и даже не удосужился придержать её!

– Кошмар. Где тебя воспитывали! Ты мне чуть нос не отбил! – жалуюсь.

Бекетов вразвалочку двигается вдоль зала и выбирает столик в углу.

– Почему здесь? Вот смотри, какой хороший столик! – машу рукой в другом направлении.

– Здесь! – настаивает мужчина и цедит едва слышно. – Отсюда хороший обзор на весь зал, улицу и рядом чёрный выход. Всегда можно свалить по-быстрому.

– Ты всегда готов бежать? – удивляюсь. – Никогда не расслабляешься?!

– Работа такая, – усмехается и свистит официантке. – Красотка, есть заказ!

Вынуждена признать, что недооценила способности Бекетова к маскировке. Когда я сбежала из дома мачехи, я села в машину представительского класса, к мужчине в дорогом костюме. Бекетов выглядел как машина смерти или кусок арктического льда!

Но сейчас передо мной сидит немного сутулящийся мужичок в потёртом джинсовом костюме, старой кепочке, с барсеткой на поясе. Типичный почти-пенсионер, и в нём не узнать мужчину, которого хотелось целовать до потери пульса.

– Заказать готовы? – буркает официантка.

– Манты с перчиком, салат свежий, хлебную корзину. Дочке… – ухмыляется, взглянув на меня. – Дочке – рассольник, булочку с маком и компот.

– Какой ещё рассольник? – пинаю мужчину под столом. – У меня изжога от томата!

– Болезненная моя, – вздыхает Бекетов. – Тогда спагетти с куриной котлетой. Если есть, разумеется.

– Сливочный соус к пасте подать? – спрашивает официантка.

– НЕТ! – кричим одновременно с Бекетовым.

У девушки в переднике аж глаз начинает дёргаться.

– И стопочку холодненькой, для папуси, – говорю с улыбкой. – Он без этого, – щёлкаю пальцами по горлу. – День не начинает…

– Ну, если ты только мамке не расскажешь, – тискает свою кепочку Бекетов.

– Это всё?

– Всё. Скидка пять процентов на предъявленный купон действует? – спрашивает Бекетов, выложив на стол буклет, который он неизвестно откуда вытащить успел.

– Действует, – скрипнув зубами, отвечает официантка.

Она удаляется.

Бекетов обращает внимание на меня.

– Холодненькую папусе, значит?

– Это тебе за рассольник!

– К твоему сведению, я предпочитаю виски или ром.

– Да уж, охотно верю, что дядя Федя, на которого ты сейчас похож, знает вкус настоящего виски. Для такого холодненькая – в самый раз.

Бекетов неожиданно улыбается. Причём не губами, а глазами.

Я впервые в жизни замечаю такую улыбку, скорее, чувствую её сердцем, как будто лёд тает, и по телу бегут острые мурашки.

– А ты молодец. Быстро подхватываешь, – одобрительно кивает мужчина. – Неужели про театральный не соврала?

– Мой конёк – импровизация, – вдохновлённо хвастаюсь я.

– Импровизация, значит…

Взгляд мужчины холодеет.

Чёрт. Не провалиться бы на ровном месте!

– Но и заученные роли мне тоже хорошо удаются. Вот, например, в последний год я играла несколько раз, причём разные роли. И драму, и комедию.

– Думаю, комедию ты ломаешь гораздо лучше!

Бекетов снова усмехается. Неизвестно чему.

– Ваш заказ! – прерывает нас официантка, расставляя еду на столе.

– На-ка, доця, слюнявчик повяжи под горло! – требует Бекетов и сам поднимается, засовывая за воротник свитшота салфетку.

– Пап, – шиплю, как змея. – Я уже взрослая. Не хочу слюнявчик! Ну ты чего-о-о-о?!

– Кофту засвинячишь! – грозится мужчина. – Жирное пятно не отстирывается! Твоя маман мне потом плешь на голове проест!

– По счёту оплатите, потом с пятнами разбирайтесь! – требует официантка.

Бекетов раскрывает барсетку и скрупулёзно отсчитывает деньги, досыпая даже железными, не оставив на чай ни копейки.

Официантка смахивает всё в карман передника и раздражённо удаляется прочь, стуча каблуками.

– Теперь она нас точно запомнит!

– В том и суть. Лера…

– Кто такая Лера? – перебиваю Бекетова.

– Администратор из мотеля. Лера сказала, что нас уже ищут. Пока только патрульные и не особо ретиво. Но это лишь начало. Официантка запомнит жадного придурка с капризным подростком, а не мужчину в дорогом костюме в компании длинноногой красотки.

– Вау! Ты считаешь меня красоткой?!

От удовольствия я даже немного краснею. Но выражение лица Бекетова мгновенно сбивает весь настрой.

– Лучше ешь молча! В следующий раз будем есть только завтра. Будем ехать всю ночь.

– Куда?! – шепчу.

– В славный город Суздаль, – нехорошо усмехается Бекетов. – За сокровищами твоего папаши-мошенника.

– Но-но, полегче с формулировками! Мой папа не мошенник, он просто очень ловкий бизнесмен.

– Который перехитрил сам себя, умерев от сердечного приступа! – качает головой Бекетов. – Кстати, не такой уж ловкий и умный, если женился на ушлой стерве. С великовозрастным сыночком в придачу.

– Светлана папу охомутала! Выдра! Ненавижу её! – выдаю, скрипнув вилкой по дешёвому фаянсу тарелки. – Ясно же, что она не моего седого старика любила, а его денежки!

– У каждого есть слабые места. У твоего старика – тщеславие. Кажется, Светлана в прошлом была Мисс Россия?

– Ага. В далёком.

– И засветилась в Голливуде?

– На третьих ролях! Её убили в первые же минуты фильма.

– Однако это не помешало ей завоевать внимание твоего папаши. Умелая, видимо. Подмахнула, чем природа наградила, взяла, насколько глубоко надо…

– Фу, помолчи, пожалуйста! – морщусь. – За столом такое не обсуждается.

– Аппетит портится, Проблема? Так ты вроде взрослая девочка. Понимаешь, что Светлана не из великой любви вышла замуж за шестидесятилетнего мужика. К тому же понимаешь, что мачеха собиралась тебя продать не для того, чтобы Кулагин тобой издали любовался.

– Вот только про него сейчас не надо! – попросила я.

– Кулагин – жирный спрут. Говорят, у него специфические вкусы, – продолжил Бекетов, как ни в чём не бывало, едва слышно, но заглядывая мне при этом в глаза. – Наверное, он планировал для тебя нечто особенное, иначе бы не гнал за тобой людей.

– Прошу, помолчи, пожалуйста!

– Ты только представь, каково было бы тебе под этим боровом лежать…

– Замолчи! – требую я и, схватив рюмку с водкой, выплёскиваю спиртное на рубашку Бекетова.

– Ай-яй-яй, доця… – щёлкает языком мужчина. – Как нехорошо! Это всё от нервов. Лучше котлетку съешь.

– Аппетит пропал, папуся! – выдаю с ядом.

– Мда, слабенькая выдержка, – говорит Бекетов уже нормальным тоном.