Ух…
Не знаю, что за демон заставляет меня целоваться так горячо и по-взрослому, с языком…
Бекетов бездействует.
Но потом через миг его губы приходят в движение.
Очень медленно и чувственно, запуская мурашки выплясывать на моей коже.
Но эта медлительность была обманчивой.
Через миг Бекетов обрушивает на меня тако-о-о-о-о-о-е…
Его язык толкается внутрь моего рта глубоко и ритмично. Бекетов не целует, но совокупляется с моим ртом.
От этой жгучей, фривольной мысли ноги становятся как студенистое желе, а мозги вообще превращаются в кисель.
Это уже не поцелуй, а нечто большое.
Ураган по шкале девять баллов – ничто по сравнению со штормом страсти, обрушившейся на меня.
Я почти не могу мыслить здраво.
Признаться, я вообще ничего не соображаю, лишь позволяю мужчине вытворять с моим ртом нечто непристойное.
Постанываю в его рот. Он ловит кончик моего языка и втягивает его к себе в рот, начиная скользит по нему губами, покусывать и сосать.
Поцелуй настолько жадный и острый, что хочется кричать от уколов болезненного удовольствия: ещё!
Руки Бекетова приходят в движение и стискивают меня до хруста с каждой косточке.
Он меня в лепёшку раздавит и наставит синяков на моей заднице, в которую впился пальцами.
Прижимает к себе тесно и близко, как будто на нас вообще нет одежды.
И даже если что-то на нас надето, то точно сгорит!
Потому что чёрт знает, что со мной творится, но я немного сошла с ума.
Взмываю резко вверх.
Под редкие перистые облака, под звёзды, уже рассыпавшиеся по тёмному небосклону.
Лечу и не могу остановиться!
Верните меня обратно. Потом, как-нибудь… никогда.
Но самое удивительное, что полёт мне не привиделся. Он реальный.
Тело резко взмывает вверх.
Небо становится чересчур близко, и я теряю ориентацию в пространстве.
Небо и земля меняются местами.
Губы горят, скулы сводит от напряжения…
Бекетов разрывает поцелуй варварски.
Он просто подхватывает меня, резко вверх, и тащит в машину, опуская на заднее сиденье.
Я порываюсь встать. Он толкает меня ладонью и удерживает её на груди, давит, вынуждая лежать. На спине.
Сам нависает сверху.
В моей голове снова рой непристойностей.
– Лежи. Спокойно лежи. Сделай медленный вдох и выдох. Повтори несколько раз. Глубоко. Глубже… Ещё глубже.
Бекетов командует и показывает, как надо дышать.
Через миг обруч, стискивающий лёгкие, ослабевает.
Я закашливаюсь и начинаю дышать жадно, но как прежде, без сильных, болезненных покалываний в груди.
Меня отпускает. Разом.
В единый миг всё напряжение покидает тело.
Я словно сдувшийся воздушный шарик, не могу пошевелить ни ногой, ни рукой, ни даже мизинчиком.
– Лежи и будь покладистой девочкой, Анна-Мария. Не прыгай на меня, – отчитывает меня Бекетов и покачивает пальцем перед моим лицом.
Будь у меня силы, я бы его за этот палец укусила.
Мгновением раньше в моей крови бурлила магма, но сейчас я как кучка пепла.
Только сердце до сих пор стучит, как ненормальное.
В низу живота возникают приятные ощущения, как будто все бабочки мира переселились в меня и щекочут изнутри нежными крылышками.
– Больше не пытайся сунуть свой грязный язык в мой рот, – предостерегает мужчина.
– У тебя горячий рот, – выдаю бездумно. – Как печь.
– Скорее, как ад, – говорит без капли пафоса. – И он сожжёт тебя. Подчистую.
* * *
Где я?
Кто меня держит?!
Отпустите немедленно!
Начинаю ёрзать изо всех сил. Но в ответ меня лишь крепче сжимают и буквально втискивают в стену.
Жаркую. Мощную стену, состоящую из каменных мышц массивного мужского тела.
Горячее дыхание опаляет мою шею.
Я издаю негромкий, но возмущённый писк и пытаюсь пошевелиться.
В ответ захват снова крепчает. И меня буквально раскатывает, расплющивает по телу… Бекетова.
Это его рука лежит поперёк талии. Узнаю его пальцы и запах тела. Какой-то свежий, морозный и вместе с тем будоражащий.
– Где я? Ты меня раздавишь! – жалуюсь.
– Я ещё сплю. Не мешай.
В голосе Бекетова ни капли сна.
Это что, розыгрыш, такой?
Я разглядываю комнату. Но она настолько безликая, что почти ничего мне не сообщает.
Мы можем находиться в дешёвом мотеле или просто в квартире, сдающейся в наём.
Вот только я, дурында, всё проспала. Напрягаю свои извилины!
Помню погоню.
Истерику тоже помню и покрываюсь мучительным жаром стыда с ног до головы.
Вздыхаю.
Это же надо так опозориться!
Потом помню поцелуй…
Ой…
Или это просто мне привиделось в стрессовом состоянии после шока и выплеска адреналина.
Наверное, точно у меня прохудилось восприятие реальности!
Не могу себе представить, чтобы Бекетов… Сам Бекетов меня поцеловал.
Чёрт знает почему я возвела его на какой-то пьедестал. Он же такой… такой…
Бекетов во всех отношениях. И точка.
Значит, мне точно привиделось.
Вот и славненько.
У меня проблем – горы, не хватало ещё и с этой перечницей целоваться.
И если бы нужно было охарактеризовать наш поцелуй, нереальный, конечно!
Но всё же…
Целовать Бекетова – всё равно что посасывать льдинку, посыпанную жгучим перцем.
– Где мы, Бекетов? Почему я не помню, как мы здесь оказались? – спрашиваю громким шёпотом.
– Потому что ты отрубилась.
– И ты меня не разбудил?
– Пытался. Даже по пятке пнул. Не помогло.
– Ты пинал меня, что ли, бездушный?
– Но ты живая осталась и такая же болтливая. Заткни свой ротик, у меня ещё пять минут до подъёма.
– Отдыхай, конечно, и можешь отпустить меня.
В ответ тишина.
Горячее мужское дыхание так же обжигает шею, шевелит волоски и щекочет нежную кожу.
От этого ветерка по коже бегут мурашки. Вверх-вниз, а потом обратно.
Острые пики сладкого предвкушения кочуют по телу, и сердце глупо стучит через раз.
У папы были проблемы с сердцем.
Испуганно думаю: вдруг и мне его аритмия по наследству перешла и обнаружилась в момент опасности?!
Начинаю ёрзать в тугих объятиях мужчины и… замираю.
Мне в попу врезается подозрительная выпуклость внушительных размеров.
Нечто длинное и твёрдое, как сталь.
Бекетов же наёмник. Всегда на чеку. Вдруг это…
– Ты спишь с пистолетом? – спрашиваю осторожно.
– Допустим. И что с того?
– Мне в попу что-то упёрлось.
Мужской смешок в шею.
– Всего лишь ствол.
– Он заряжен?
– Само собой.
Бекетов не собирается меня отпускать, так и лежит камнем.
Цепенею от страха. Вдруг пистолет не стоит на предохранителе, и я случайным движением могу задеть и…
– Он может выстрелить?
– Если будешь нарываться, обязательно выстрелит.
– Тогда мне лучше встать. Да? Уже утро… Светло. Птички поют.
Бекетов молчит.
– За окном поют. Не здесь, конечно же. И где находится это «здесь»?
– Трындец, ты мне оставшиеся пять минут отдыха испортила своей болтовнёй. Вали давай!
Бекетов резко разжимает объятия и перекатывается на другую сторону кровати.
Мне сразу становится прохладно и неуютно. Молчаливая широкая спина мужчины звучит, как укор. Я поднимаюсь и прохожусь по небольшой комнате. Отодвигаю в сторону пластиковые жалюзи, выглядывая в окно. Не узнаю местность…
– Мы в другом городе.
Я оборачиваюсь на голос Бекетова. Он говорит с закрытыми глазами. Не собирается их открывать.
Наверное, долёживает свои пять минут отдыха.
И почему он лежит, всё равно же не спит, явно!
– Какой план дальше?
– Мой план таков: заклеить тебе рот скотчем. После того, как скажешь, где деньги.
Какие деньги?
Ой…
Хорошо, что стою лицом к окну и Бекетов не может меня «прочитать».
– Где деньги, Марианна?!
Я мгновенно вспоминаю свою хитрость, придуманную на ходу, и судорожно пытаюсь создать правдоподобную ложь.