– А ты запрети!
Я поспешно отвинчиваю колпачок и глотаю.
А-а-а-а! Через секунду глотаю и хочется кричать, так сильно в горле печёт!
– Я же говорил, не трогай! – отбирает Бекетов и придерживает одной рукой за талию, пока я пытаюсь сдержаться. – Нравится?
– Не очень, – отвечаю сипло. – Как ты это пьёшь?
Он прикладывается к бутылке и делает большой глоток. Не поморщившись.
– Легко. Ты ещё слишком мелкая.
– Надоело слышать. Ты видишь во мне ребёнка?
– Ну, по сути так и есть. Ты могла бы быть моей дочуркой, – криво усмехается и снова прикладывается к бутылке.
Впрочем, руку с талии не снимает.
Может быть, это мой шанс! Пофлиртовать, напоить и дождаться, пока уснёт?!
Жду, пока он закончит глотать ром и поднимаюсь на цыпочки, целуя его.
– Я же тебя предупреждал, – отвечает в губы. – Не лезь.
– Обещал сожрать? Или спалить дотла?!
– Второе, – и перемещает ладонь на попу.
– И как это будет?
В ответ мужчина смеётся.
– Вряд ли ты останешься в восторге.
– То есть ты неспособен подарить девушке наслаждение? – спрашиваю и начинаю гладить мужчину по шее и плечам, не забывая целовать легонько этого упрямца.
Взгляд Бекетова остаётся такой же холодный и острый, как у ястреба. Я прижимаюсь к нему сильнее и снова целую, на этот раз пробуя его губы на вкус языком, слизывая пряную горечь спиртного вместе с лёгкой усмешкой.
Не знаю, что пьянит меня больше – сам мужчина или то, что я успела немного выпить, но ощущения, словно я делаю то, что давно хотела, но запрещала самой себе.
– Играешь с огнём, девочка, – и ещё крепче прижимает меня к себе, что я уже не различаю, где кончается моё тело, и где начинается тело Бекетова.
– Люблю всё острое.
– Как и я. Хочешь… сыграем по-взрослому?
– Хочу, – губы горят.
Взгляд мужчины становится острым, по-настоящему безжалостным, но потом за миг смягчается и блестит иначе.
– Дороги назад не будет. Я привык идти до конца, и если ты вдруг передумаешь, решив сдвинуть ножки в самый последний момент, меня это не остановит, – предупреждает.
– Х-х-хорошо.
– Тогда пошли! – тянет меня к кровати и первым падает на неё, спиной вперёд, утягивая за собой.
Определённо, он мастер – и меня ловит, и спиртное из рук не выпускает.
– Снимай тряпки.
– Так быстро? Но я немного…
– Ну начинается. – фыркает и вкладывает в свои слова всё презрение, на которое способен. – Проблема во всей красе.
– Я немного робею. Если ты будешь со мной осторожен и… ласков, я расслаблюсь.
– Нежность? Осторожность? Я привык иначе. Быстро и жёстко.
– Ну же… – прошу, краснея. – Сделай для меня крохотное исключение. Не торопись.
– Хочешь долгую прелюдию?
– Я даже не знаю, каково это…
Мужчина снова делает большущий глоток и тянет меня к себе, начиная целовать медленно, неспешно, чувственно, поглощая кислород из лёгких, а вместе с ним и разумные мысли, и стремление обмануть этого мужчину.
На время тягучего поцелуя я забываю обо всём, полностью растворяясь в прикосновениях губ и языка, в жаре, скользящему по всему телу, в особенности, там, где меня касаются пальцы мужчины, забираясь чересчур ловко в укромные места.
Я замираю, то ли от испуга, то ли от предвкушения большего, но он не позволяет увильнуть и напирает и лаской пальцев, и глубоким поцелуем, создавая вихрь, которым подхватывает и уносит.
По телу разливается жаркий огонь желания большего, и поцелуй становится грубее. Одновременно с ним усиливается и тяга, и ощущения подступающего удовольствия.
Разве так бывает?!
Через миг меня накрывает жаркой лавиной экстаза. Я едва могу дышать, и не сопротивляюсь ничему, в особенности повторной волне удовольствия.
– Быстрая, как ракета… – влажные пальцы мужчины скользят вверх по коже моего живота. – Хоть в этом ты не проблемная. А теперь разденься…
Чёрт… Так быстро! Я не планировала.
Но надо же что-то делать.
Я встаю с мужчины, оправляя бельё и джинсы.
– Можно я приму душ?
– Зачем? Ты вкусно пахнешь…
– Очень надо.
– В туалет хочется?
– Я бы сказала, в душ, – якобы смущаюсь.
– Хорошо. Я буду ждать…
Бекетов расстёгивает рубашку и ложится на кровать, снова отпивая из бутылки.
– Поторопись. Или я сам приду к тебе в душ, – ухмыляется.
Я быстро ретируюсь в ванную и на самом деле включаю душ, чтобы он шумел. Сама же жду… Неизвестно чего. С моря погоды!
Неужели не удастся обмануть мужчину?!
Проходит минут сорок, не меньше. Я решаю выглянуть.
И если он не уснул, просто скажу, что передумала.
В квартире тишина. Я на цыпочках крадусь к кровати.
Мужчина лежит без движения.
– Бекетов?
Тишина.
– Ты спишь? А как же игра-по взрослому?
Рядом с кроватью стоит опустевшая бутылка. Ого, вот это он вливает в себя. Наверное, именно поэтому уснул. Или не уснул?
Однако громкая трель храпа сигнализирует, что Бекетов спит мертвецки.
Самое время основательно пошаритсья по его квартире.
Деньги, документы и ключи от машины нахожу без особого труда.
Следующая находка заставляет меня задуматься, стоит ли мне брать пистолет?
Но потом я решаю: стоит! Пушка придаст мне уверенности и станет весомым аргументом, в случае, если кто-то захочет обидеть меня!
Я уже почти у двери. Всовываю ноги в кроссовки, нежно-розовые, с цветочками. Злюсь на Бекетов, который купил для меня одежду в «Детском мире»!
Так, пора уходить!
Почему же мне так сложно уйти… Как будто я совершаю большую ошибку…
Начинаю плакать. Глупо до ужаса! Но плечи трясутся и перед глазами всё плывёт. Даже шнурки завязать с первого раза не получается.
И со второго.
И с третьего…
Я реву!
В мыслях мелькает, что стоит бросить глупую и опасную затею с побегом, вернуться и лечь под горячий бок мужчины, умелого в ласке и по-своему привлекательного…
Может быть, стоит открыто сказать, что денег нет, покаяться. Вдруг Бекетов не такой кровожадный монстр, каким кажется…
Что, если у него тоже есть ко мне влечение?!
Шлёпаю себя по щеке за такие ужасные мысли.
Что за наваждение?! Он мне в отцы годится!
Нужно прекращать думать о нём. Немедленно запрещаю себе заниматься этим. Решительно стираю выступившие слёзы…
– Я всё думал, решишься ты на побег или нет, – звучит за спиной холодный, как сталь, голос Бекетова.
Нужно действовать немедленно!
Я тянусь к ручке двери, но мгновенно отдёргиваю пальцы. Ведь в дверь вонзается огромный мясницкий нож.
Мама…
Пока я мялась на пороге, ревела в полголоса и решалась на что-то, Бекетов встал, прокрался в кухонную зону и взял в руки тесак!
Я же ничего не услышала, дурында…
Он передвигался бесушмно за моей спиной.
– Отойди от двери. Живо.
– У меня пистолет!
Развернувшись, я выхватываю из сумочки пистолет и направляю в сторону мужчины ствол.
– Ну, давай! – делает несколько резких шагов в мою сторону.
– Стой! Я выстрелю.
– Позволь, я тебе помогу! – рывком сокращает расстояние между нами.
Дуло тяжёлого пистолета ходит из стороны в сторону, но потом… Бекетов нажимает на него грудью, и мандраж пропадет. Пальцы мужчины ложатся поверх моих, нажимая на курок.
Короткий, сухой щелчок раздаётся одновременно с криком ужаса, вырвавшимся из моих лёгких.
– Забыл предупредить. Я вытащил из него все патроны!
Мощная рука хватает меня за шиворот и тащит через всю квартиру, бросая на кровать.
Он же был пьян! Мертвецки. Неужели просто притворился?!
– Итак. Проблема… Скажи честно, нет никакого тайника Устинова? – спрашивает Бекетов.
– С чего ты взял?
– Не. Ври. Мне.
Едва слышно. Но от его шёпота мороз по коже похлеще чем от криков.
– Может быть, и есть. Но я точно о деньгах из тайника н-н-н-ничего не знаю. Я всё выдумала. На ходу.
– Соврала, – отрезает и задумчиво скребёт щетину остриём мясницкого ножа, который он чудом успел выдернуть из двери.