Но чего?
Голубые шторы хлопали по стеклам, пропуская уличный свет фонарей. Свет больше не моргал – он был мертв. Стены, пропитанные тьмой, сузились и взяли его в охапку. Невыносимое давление черного гуталинового цвета… Феликс сглотнул и осознал, что почти не отдает себе отчета в происходящем, фантазия мешает логике, уничтожает все доводы странными теориями о призраках, и эти мысли текут беспрерывными потоками куда-то в пустоту…
«Страх – дитя воображения».
Что-то старательно пытается затянуть во мрак. Реальность отступает. Кто-то силой хочет занырнуть в сознание.
Нужно ретировать… Ретировать как можно быстрее!
Со стороны пустого кресла раздалась гортанная песнь – она всегда приходит. Перед концом и началом.
Глава 6. Феликс. Планета Кинви́н
Словно младенец во чреве матери, галактики
плавают в океане темной материи, который
в Вапланде называют – Гарбходака. Благодаря
темной материи, души возвращаются в Обитель
после смерти, а галактики развиваются.
Благодаря ей – существует сама жизнь…
«Последний танец Вселенной»
Лиситис, Старейшина Трибунала
Слова не порождали и самого убогого звука – голос пропал. Пространство раскачивалось штормовым морем. Феликс не дышал: воздух тоже исчез, как и больница, солнце, холод или усталость, сам разум покинул его и, казалось, мыслями управляет некто иной.
Пустота раскинулась вокруг. И то непостижимое спокойствие, которое любят искать духовные люди.
Феликс попытался вспомнить, кто он и что здесь делает, но мозг по-прежнему не поддавался. Тело плыло вместе с дрейфующими вибрациями. А это тело? Нет же… никакое это не тело. Оно часть всего, что существует вокруг. И теперь он видит всё…
Потоки… такие быстрые, разные, мощные – они кружат вокруг, домогаются острым огнем и пронзительным холодом.
Соберись, Феликс…
Время – оно существует? Секунды не идут. Сердце не бьется…
Феликс… Кто такой Феликс?
Пространство закружилось, как мощный торнадо. Мир погас. Но в следующее мгновение Феликс открыл глаза и возродился вновь.
– Наконец-то! – прозвучал громкий голос неподалеку.
Феликс обернулся.
Платиновый блондин возбужденно улыбался ему. Глаза незнакомца искрились чарующим зеленым пламенем. Одежда переливалась – фисташковое стекло, местами исчерченное бронзовыми линиями, – а из головы выходило шесть закаменелых полуметровых рогов.
«Шлем», – понял Феликс присматриваясь. Рога, напоминающие черные лапы краба, соединялись на уровне висков узкой тяжелой маской, оставляя вырезы для глаз.
Пустота отступила. Рассеялась, будто плотный утренний туман. Открылись пейзажи, пропитанного пряным воздухом изумрудного леса, и журчащих вод каменных водопадов. В ярких лучах солнца блестели и стрекотали крошечные насекомые. Ступни утонули в мокрой траве.
После длительного молчания Феликс обрёл голос и воскликнул:
– Что происходит?
– Кое-кто очень хочет тебя видеть, – объяснил блондин.
Феликс выставил трясущиеся ладони перед собой.
Левая рука скользнула в темно-каштановые мягкие волосы на макушке, по гладкому подбородку, затем Феликс дотронулся до правой руки. На плечах черное длинное пальто – то самое, в котором он погиб.
– Я снова человек… – пробормотал Феликс с натяжкой, не веря тому, что говорит.
– А… не совсем… Ты дух, – процедил блондин. Повернувшись спиной, причудливый мужчина устремил взгляд вдаль. Волосы его спадали длинной белой косой из-под шлема, а за спиной резвился и шелестел аспидный плащ. – Просто это единственное прошлое воплощение человека, которое ты помнишь.
«Прошлое воплощение…» – ветром просвистело в голове Феликса.
– Можешь звать меня Гламенти́л, – бросил мужчина через плечо волчьим голосом: зычным и гортанным. – Или Глэм.
Они стояли под сенью двух огромных дубовых деревьев, переплетенных пышными верхними ветками, которые образовали зеленую арку. Феликс не успел увернуться от пухлого желудя, который упал с хрустнувшего сучка, но плод прошел его насквозь и укатился в перешептывающийся с лопухами бурьян.
На верхних ступенях водопадов расположился город с каменными замками – каждый коронован сферической медной крышей. Разве на Земле есть такие места? Это было бы новым чудом света. Восхитительное сооружение!
Акклиматизировавшись, Феликс уставился на Гламентила. Постарался говорить громче, так как звон воды и щебетание птиц создавали скорее какофонию, чем приятную мелодию.
– Кто меня ждет? – недоуменно спросил он и тут же опомнился. – Я умер?
– Нет.
– Это не загробный мир?
– Нет никакого загробного мира, Феликс. Зато есть разные формы существования. Твое земное тело еще живое. Просто тебя в нем нет.
Глэм подмигнул с озорным огоньком в лице и протянул ладонь.
Феликс не поторопился отвечать тем же.
«Мое тело давно мертво», – подумал он.
– Что за место?
– Одна из моих любимых планет манров – Кинвин. Тут красиво, – сказал Гламентил, и, заметив недоумение Феликса, добавил: – Нет времени объяснять. Долго здесь оставаться не сможешь. Дай руку.
Феликс застыл воском свечи, в сомненьях не желая касаться странного незнакомца. Жизнь научила оставаться спокойным и подозрительным даже в такой абсурдной ситуации. Он решил, что это сон. Довольно реалистичный… Обычно сны туманны, бессознательны и в них не ведешь рассуждений о происходящем. Этот иной. С другой стороны… Феликс переродился в теле грача. Неужели это менее странно, чем то, что происходит сейчас?
– Почему я должен тебе верить?
Гламентил приблизился почти вплотную. На бесцветных губах застыла усмешка, но в остальном из его эмоций ничего не просачивалось, что до истерики раздражало. Феликс всматривался в каждую линию и борозду на лице блондина, желая уличить во лжи.
– Я тебе не враг. Поверь… Знаю, ты думаешь, что спишь. Твое тело действительно спит без сознания, а ты здесь. Дай руку!
Феликс поежился, но затем – в нахлынувшей решимости – подчинился.
Как только пальцы коснулись Глэма: замок, деревья, водопады – исчезли. Феликса затянуло в черный водоворот. В глазах всё взорвалось туманными кругами, но через пару секунд перед ним распростерлись прозрачные воды озера. Он упал на деревянный помост, заросший камышом и сорняковой травой.
Гламентил бесследно исчез, но Феликс остался не один…
Земля. Астральный этаж
– Не может быть… Этого просто не может быть! – возопил Феликс.
Парень, сидевший в конце помоста, свесив одну ногу к воде, повернул голову. Приоткрыл рот и посмотрел в ответ с поражающим выражением сострадания и печали на лице – поражающим потому, что раньше Феликс видел под ним только черную лживую душу. Гнилую сущность, какая таится в людях подобных этому мерзавцу.
Около минуты Феликс не мог пошевелиться – возможно, и дольше, – стал бледен, как предрассветная мгла. Он ждал этого момента бесконечное количество времени и теперь не знал, что сказать.
Я мог бы заорать, что ненавижу его, что он испортил мне жизнь, что хочет угробить жизнь Марлин, но какой в этом смысл? Нет, это не то, что я хочу сказать. Этого недостаточно. Это не то! Что вообще можно сказать человеку, который забрал у тебя всё?!
Можно накричать на него, побить, убить, но что от этого изменится?
Больше года Феликс следил за жизнью парня. Любому действию придавал гадкий подтекст, ведь этот человек не может быть хорошим, но теперь – сомневался абсолютно во всём.
Что если Андриан ненавидел меня сильнее, чем я его? Если и вправду так… Огнем огонь не тушат.
– Зачем? – убитым голосом выдавил из себя Феликс единственный вопрос.
