Вечером она рассказала позвонившей ей Лене о своем злосчастном приключении, и та пообещала принести ей на следующий день большую упаковку подгузников. Душа Лолиты Филипповны немного успокоилась. Проблема с туалетом была частично решена. Она лежала, глядя в окно на качающиеся за окном желтые тополя и, не замечая постоянного говора лечащихся здесь женщин, снова предалась воспоминаниям.
Ей вспомнилось на этот раз, как они с Тамарой летом по ночам спали не дома в кроватях, а в саду или на крыше их собственного дома. Мама делала им настоящие лежанки и мазала их чем-то от комаров. Они долго перед сном смотрели в небо на звезды и луну и болтали. Часто она, как старшая и умная, рассказывала сестренке диковинные сказки, которые недавно прочла, и Тамара слушала ее, пока ее не смаривал сон. Сама же она долго лежала без сна, прислушиваясь к сверчанию сверчков, к далекому стуку поездов, к тихому шелесту деревьев. Комары противно пищали где-то поблизости, но на них не садились. В то время многие, живущие в своих домах, в духоту ночевали на улице и не боялись ни насильников, ни маньяков – о них даже не думали, не знали, что такие люди вообще существуют. Лолита помнила, что все дети безбоязненно ходили в лес, и взрослые их охотно отпускали туда. Единственное перед кем все трепетали, так это перед городской шпаной. В то время малолетние пацаны имели большую силу. Многие из них приезжали из деревень и жили в общежитиях при училищах. Без надзора взрослых, предоставленные сами себе, они быстро приобщались к выпивке и курению и ходили по городу развязной походкой, засунув руки в карманы широких штанов. Почти у всех у них были цигарки во рту, на головах модные чубы или большие кепки.
– Девочки, как увидите шпану, так сразу же бегите домой! – наставляла их мама. – Среди них одни воры и хулиганы!
У Лолиты в классе было несколько мальчишек очень похожих своим поведением и видом на шпану. Плохие мальчишки, говорили о них все. К средним классам эти ребята совсем обнаглели и стали задирать девочек. Лолите тоже доставалось. Хулиганы могли что-то отобрать, ударить, больно дернуть за косы. Впервые от них она услышала матерную брань, а один из этих шалопаев вдруг стал постоянно при встрече толкать ее. При этом он презрительно сплевывал на пол, как будто она была ему крайне неприятна. Лолита боялась его и в тайне проливала слезы, не зная, что ей делать в такой ситуации. Она вообще не понимала, что происходит. В школе их учили, что они живут в самой лучшей стране мира, что впереди их всех ждет светлое будущее, но в то же время реальность была не совсем лучезарной, так как в их стране существовали противные хулиганы, на которых не было никакой управы. Позднее, став взрослой, она с удивлением узнала от мамы, что до революции люди жили гораздо лучше, чем в советское время. Мамин отец, как и ее муж был часовщиком. А ее мама, бабушка Лолиты, не работала. В семье было шесть детей и все были одеты, обуты, посещали гимназию. Они жили в достатке. А потом произошла революция. Маме в то время было всего девять лет, и она помнила, как сразу стало тяжело жить. Она вспоминала, что до переворота у них всегда было много еды. Все они посещали храм, соблюдали посты.
– Перед постом мама с папой ездили на базар, закупали овощи, крупы, вяленную рыбу в больших количествах, муку мешками брали. Мама постоянно пироги пекла. Всего было вдоволь.
А еще мама рассказывала, что до революции она пела в церковном хоре, а после революции стала пионеркой. Причем и в церковном хоре ей нравилось петь и быть пионеркой тоже нравилось. Она все принимала с детской наивностью и восторгом. Однако веру в Бога она пронесла через всю жизнь, и своих девочек, пока те были совсем маленькими, учила молиться.
– Мама, никакого Бога нет! – заявила как-то Лолита, придя домой из школы.
Мама улыбнулась и ничего ей не сказала. Она никогда не спорила с дочками по поводу религии, зная, что те вырастут и сами разберутся во всем. Так потом и вышло. Лолита с Тамарой выросли и обе стали верующими. В храм они редко ходили, но в существование Бога верили крепко.
Лолита с детских лет жила как будто в выдуманном мире. Она не старалась углубиться в реальность и смотрела на мир, как на внешнюю картинку, восхищаясь им, не желая видеть в нем ни обыденности, ни рутины. Занимаясь балетом, она чувствовала себя сказочным эльфом, в ее голове постоянно были какие-то возвышенные мечты о том, как она вырастет и добьется чего-то великого и прекрасного. О себе самой она думала, как о неординарной, особенной, исключительной девочке. Такие мысли о себе в ней поддерживала учительница по хореографии, постоянно выделявшая ее из всех. Лолите, действительно, все балетные экзерциции давались легче, чем другим девочкам. Два года она отзанималась балетом, а потом хореограф по каким-то причинам уехала из города, и занятия балетом прекратились. Долго Лолита горевала, что балетная сказка для нее закончилась. Она никак не могла поверить, что никакой воздушной балерины из нее никогда не получится. Успокоилась она только тогда, когда увлеклась игрой на фортепиано. Записалась сама в музыкальную школу, стала ходить туда музицировать, но из-за того, что дома у нее инструмента не было, она не могла выполнять домашние задания. Сначала она бегала домой к своей подружке Наташке и отрабатывала гаммы у нее, но иногда у Наташки после дежурства спал отец, и тогда музицировать не удавалось. Лолита склеила несколько развернутых тетрадных листов, и у нее получилась широкая лента, на которой она нарисовала клавиатуру и пыталась играть на ней. Мама прекрасно видела, что ее старшая девочка тянется к искусству, но ничего поделать не могла. В их городе тогда еще не было хореографического училища, а денег на фортепиано негде было достать. А Лолита иногда думала о том, что если бы она была у папы с мамой одна, то тогда бы они точно купили ей инструмент, и она бы как Наташка смогла бы учиться музыке. Девочка завидовала подруге, что у той нет ни братьев, ни сестер, но зато есть фортепиано.
А к тринадцати годам с ее телом начали происходить неожиданные метаморфозы. Лолита не была к ним готова – изменения в теле пугали ее. Во-первых, она вдруг сильно вытянулась и стала длинной и еще более худой. Ноги и руки стали нескладными, и Лолита сделалась какой-то неловкой. Ей стало некуда девать свои длинные конечности. Во-вторых, у нее выросла большая грудь – шарообразная пышная грудь.
– Скоро, скоро мы купим Лолиточке чулочки, накупим ей лифчиков и выдадим ее замуж, – постоянно подшучивал над ней папа. Он не мог оставаться равнодушным при виде расцветающей красоты старшей дочки. Лолиту папины шуточки оскорбляли. Вернее, она не понимала, что ее это оскорбляет и только чувствовала что-то противное в душе и начинала плакать. Но почему-то папу ее слезы не останавливали, и он снова и снова донимал дочку неприятными для нее шуточками.
Сейчас, с высоты своего возраста, она понимала, что родители тогда были еще молоды, и дети для них были словно игрушки. Мама их наряжала как куколок, папа без конца подшучивал над ними и помирал со смеху, когда из-за его шуток они плакали. Однажды, например, он дал младшей Томе большой газетный сверток.
– Томочка, вот тебе подарок. Это только тебе! Никому его не показывай! Никому! Лолита будет просить тебя показать ей, что это такое, но ты ни за что ей не показывай! Поняла? Это только тебе!
Томе тогда было всего лет пять. Она подозрительно посмотрела на Лолиту и забилась за диван, где стала разворачивать газетные листы. Но Лолите было интересно, что же это у нее там такое. Она пыталась заглянуть к ней из-за плеча, но Тамара прятала от нее свой сверток, а потом вскочила и побежала в другую комнату. Папа забавлялся над дочками. Лолита помнила, как она гонялась по комнатам за маленькой Томой, желая узнать, что же это у нее там за подарок такой, но малышка увертывалась от нее, бегая по всему дому. В конце концов Тамарочка нырнула под кровать и быстро начала срывать со своего подарка многочисленные листы газет. Их было много, но она упорно срывала их, срывала, и вот он, подарок! Вот он долгожданный сюрприз! Но что это? Она громко заорала, вылезая из-под кровати. Слезы градом текли из ее глаз, а в ее дрожащей руке была обыкновенная, большая луковица! Лолита и папа хохотали над ней до слез. Вот такие шутки были у их папы. Причем, он уже в то время был болен туберкулезом. Он заболел примерно в то время, как родилась Тома. Ему нельзя было курить, но он курил. Мама очень боялась, что он может заразить дочек и потому, как только он уходил на работу в часовую мастерскую, она тут же протирала с хлоркой все дверные ручки, за которые он хватался. У него была отдельная посуда, отдельное полотенце, отдельные носовые платки. Он болел туберкулезом больше двадцати лет, постепенно лишаясь сил. Умер он в больнице в шестьдесят три года. Лолите в то время было уже тридцать два. Благодаря маминым стараниям никто из них так и не заразился от отца.
