Между тем, согласно теории межотраслевых балансов, за разработку которой наш бывший соотечественник В. В. Леонтьев получил Нобелевскую премию, и которая используется во всех странах, кроме России, цена 1 литра бензина в России (с учетом доходов населения) не должна превышать 10 рублей. То, что это возможно в принципе, говорит тот факт, что в большинстве нефтедобывающих стран (Ирак, Ливия, Венесуэла, Саудовская Аравия, Туркмения и др.) бензин стоит намного дешевле 10 руб.

Внутрироссийская цена бензина должна определяться себестоимостью его производства. При этом главной составляющей должна быть стоимость сырья. Например, в США удельный вес сырья в цене бензина составляет 73 %, а в России – 6 % при исключительно неэффективном производстве.

Средняя себестоимость российской нефти равна $4,3 за баррель или 81 коп. за 1 литр (если считать $1 = 30 руб., а 1 баррель = 159 литров). Себестоимость 1 литра бензина не должна превышать 1,1 руб. за 1 литр. Нормальная прибыль для сырьевиков не должна превышать 20 %. Тогда себестоимость бензина вместе с прибылью составит 1,33 руб. за 1 литр. Резервы снижения внутрироссийских цен на бензин очевидны.

С учетом сказанного, цена бензина АИ-92, равная 10 руб. за 1 литр, не кажется фантастической.

Решению проблемы могло бы способствовать изменение порядка взаимодействия российского государства с добывающими компаниями. Добычу нефти, газа и др. следует давать компаниям в концессию на конкурсной основе с фиксированной платой за единицу добываемого сырья.

За право работы на таких условиях российские компании ведут борьбу за рубежом. Например, в 2009 году при проведении тендера в Ираке победила заявка «Лукойла» и Statoil (Норвегия), так как консорциум предложил самые выгодные Ираку условия: государство отдает компаниям в качестве вознаграждения 1,15 доллара за каждый добытый баррель, а консорциум обязуется нарастить добычу до 1,8 миллиона баррелей в сутки. В аукционе на месторождение «Бадра» в 2010 году тоже в Ираке победил консорциум во главе с "Газпром нефтью". В таких тендерах принимают участие компании всего мира. Данные контракты предполагают фиксированное вознаграждение за каждый добытый баррель, а нефть остается в собственности государства. Таким образом, нефтяные компании не могут заработать на повышении мировых цен на нефть, но зато заинтересованы в повышении производительности труда и снижении издержек при добыче. При существующем в России положении дел издержки непрерывно растут. Например, с 2001 по 2010 год издержки при добыче газа выросли в 6 раз.

Использование такого порядка было бы очень полезно и для нашей страны. Ведь годовой экспорт российской нефти составляет примерно 250 млн. тонн (около 1,8 млрд. баррелей). При цене нефти 115 и более долларов за баррель и при уплате компаниям за добычу одного барреля 5 долларов, бюджет нашей страны мог бы получить напрямую без волокиты со сбором налогов и акцизов около 200 млрд. долларов или около 6 трлн. руб.

А цену на бензин внутри страны, государство, которому будет принадлежать нефть, могло бы устанавливать, исходя из задач развития нашей страны. И 10 рублей за 1 литр бензина АИ-92 – вполне нормальная и реальная цена.

Если посмотреть в «Статистический ежегодник России» за 2011 год, можно увидеть, что численность промышленного персонала нашей страны в 2009 году уменьшилась на 23,6 % по сравнению с 2000 годом. За то же время выпуск подшипников качения (основа машиностроения) и металлорежущих станков в натуральном измерении сократился в пять раз, грузовых автомобилей – в два раза и т. д. Если эти тенденции стабилизируются, то скоро не будет рабочих, которые пока еще ходят на митинги «в поддержку стабильности».

Причин много. Но главная причина – низкий покупательский спрос. Именно он является двигателем рыночной экономики – если продукцию не покупают, ее и не производят.

Здесь тоже много факторов. Но один из важнейших – система налогообложения, главная задача которой перераспределять доходы таким образом, чтобы обеспечивать промышленный рост и решать социальные задачи. Наша налоговая система ограничивается выполнением фискальных функций. Она не только тормозит развитие экономики, но и разрушает ее. Чтобы изменить ситуацию, надо создать новую налоговую систему. Надо перенести тяжесть налогового бремени с производства на потребление (на доходы физических лиц). Эту задачу решает прогрессивная шкала подоходного налога, социальные взносы физических лиц и налог на недвижимость.

Рассмотрим налогообложение личных доходов.

Во всех странах подоходным налогом облагают доходы из всех источников и в любой форме. В нашей стране главный источник информации о доходе – ведомость на зарплату. Реальные доходы, из которых складываются крупные состояния, в ведомостях не показывают, это – дивиденды, проценты, доходы, выводимые за рубеж по фиктивным контрактам, в оплату мифических интеллектуальных услуг, и т. д. Они у нас налогом либо вовсе не облагаются, либо для них придуманы всякие налоговые льготы.

И вот результат: по числу долларовых миллиардеров мы быстро догоняем США, а на душу населения – уже обогнали.

Существует и поддерживается миф, что введение плоской шкалы подоходного налога в 2001 году в размере 13 % позволило увеличить его собираемость и предприниматели вышли из тени. Ничего подобного. Этот миф полностью разоблачают независимые друг от друга исследования Всероссийского центра уровня жизни и Счетной Палаты, выполненные в 2002–2004 годах.

Последнее время вопрос о прогрессивном налоге часто поднимается в прессе и на телевидении. И сторонники, и противники российской «плоской» шкалы, как правило, руководствуются внутренним убеждением или классовым чутьем. При этом речь ведут о справедливости. Между тем, расчеты ученых Российской Академии наук показывают, что если бы в нашей стране была среднеевропейская прогрессивная шкала подоходного налога, то ВВП России был бы на 30–50 процентов выше, чем в реальности. Объяснение – очень простое. Если у большинства населения нет денег, то нет покупательского спроса, и ВВП не растет. А богатые хранят свои средства за рубежом или тратят их там же на недвижимость и предметы роскоши (яхты, футбольные клубы и др.), что также не способствует российскому производству и росту ВВП.

Именно прогрессивная шкала позволяет перераспределять доходы наиболее оптимальным образом и за счет собранных налогов обеспечивать достойные зарплаты бюджетникам: учителям, врачам, работникам культуры, военным и др. Например, в США подоходный доход составляет половину бюджета, а у нас – около 20 %.

Все страны, добившиеся успехов в экономике, а также страны БРИКС (кроме России) применяют прогрессивную шкалу. Плоская шкала хороша там, где нет избыточного неравенства. Применяют ее и там, где власти отдают приоритет интересам богатого меньшинства перед интересами страны и имеют возможность морочить головы своим гражданам. Власти России, по-видимому, тоже догадываются, что прогрессивную шкалу подоходного налога надо вводить. Но примеряют этот налог к своим доходам и решают подождать, пока не клюнет «жареный петух». Пока этот «петух» только просыпается.

Противники прогрессивной шкалы, помимо прочего, говорят, что ее введение угробит средний бизнес. Но ведь это зависит от параметров шкалы. Для начала можно ввести прогрессивную шкалу со щадящими ставками:

– доходы до 15.000 руб. в месяц не облагаются;

– доходы от 15.001 до 250.000 руб. в месяц – 13 %;

– доходы от 250.001 до 1.000.000 руб. в месяц – 30 %;

– доходы свыше 1.000.000 руб. в месяц – 50 %.

Такой щадящей шкалы нет ни в одной стране. Но даже при этой шкале М. Прохорову, заплатившему в бюджет самый большой в России подоходный налог – 15,0 млрд. руб., пришлось бы заплатить 57 млрд. руб. А 200 тысяч российских семей, которые согласно данным Росгосстраха имеют годовой доход свыше 30 млн. руб., платили бы в бюджет не менее 3 трлн. руб. Для справки: в 2011 году был собран подоходный налог в сумме 2,0 трлн. руб. В основном, за счет бедных.