Алексей приблизился на такое расстояние, на котором было возможным разглядеть, что именно покупает Семён. Шлинчак стоял у витрины с бельём для новорождённых. Перебирал в руках кружева малюсенького чепчика. Похоже, что Романов вовремя подоспел на помощь к другу. Не то, чтобы Алексей хорошо разбирался в чепчиках, но хотя бы мог мыслить логично.

– Кому подарок выбираешь? – улыбнулся Алексей.

– О! Напугал! Ты куда пропал? Тебя Лили уже два часа разыскивает! – возмутился Семён.

– Понимаю, трудно найти человека, который бесцельно шатается по городу, ведь его маршрут логике не поддаётся, рассчитать невозможно. Так для кого подарок? – повторил вопрос Алексей.

– Для дочери, вестимо! – удивился недогадливости партнёра Семён.

– А не маловато ли это будет ей? – примеривая чепчик на кулак засомневался Алексей.

– Это же для новорождённых!

– Дорогой друг, письма, которые ты получил неделю назад, писались в течение года! Ты не получал писем с тех пор, как мы уехали из Казани. Так?

– Так.

– Это было в ноябре прошлого года! Думаю, ты понимаешь, что это было сделано из соображений конспирации. Так что твою дочь сейчас уже трудно считать новорождённой. Ей уже около года.

Семён разочарованно и с явным сожалением положил обратно на прилавок нарядный чепчик.

– Не расстраивайся, платьица тебе понравятся ещё больше. – улыбнулся Алексей и повёл друга к другому магазину.

В этот вечер их долго не могли найти ни друзья, ни враги, которые и предположить не могли, что шпионы проводят время в детских магазинах. Фантазии не хватило!

Выбирая платье, Алексей рассказывал Семёну о своих догадках.

– Значит, ты думаешь, что в тебя стрелял немец, который работает в международной организации? – спросил Семён.

– Да. Скорее всего это так. – ответил Алексей.

– А зачем он в тебя стрелял? – уточнил Шлинчак, поглаживая оборочки на очередном детском платьице.

– Возможно, этот человек боится, что я его узнаю.

– И что?

– Предполагаю, что этот человек – немецкий шпион, работающий под прикрытием. И ему не хочется, чтобы его раскрыли. – предложил версию Алексей.

– А откуда ты его можешь знать? – засомневался Семён.

– Я немец. Мой отец, возможно, был шпионом. Я мог его видеть с отцом. – рассказывал историю Алексей, стараясь не отходить далеко от правды и не допустить расхождений с той историей, которую рассказал Семёну в лесу несколько лет назад. – Ты помнишь, я тебе рассказывал о родителях, когда ты меня привязал к дереву в лесу?

– Да, помню. Я тогда обалдел! Ты так великолепно прикидывался немым и хромым, что я абсолютно не узнал тебя, увидев, как ты дерёшься с Петром Петровичем.

– Да, интересное было время. Я вжился в роль юродивого. Она мне чем-то даже нравилась.

– Если бы я знал куда уведёт меня это шпионское «кино», ни за что бы не стал тебе помогать, – загрустил Семён.

– Но тебе было интересно? Не так ли? – прищурился Алексей, снимая с вешалки ещё один шедевр портняжного искусства.

– Да, но я хочу сам надеть это пальто на мою любимую девочку. – остановил свой выбор на красном драпе Семён.

– Всё ещё будет… – задумчиво проговорил Алексей, вешая на пальто полосатый шарф, прекрасно гармонирующий и по цвету, и по фактуре.

– Здорово! – обрадовался Семён. – Я бы не догадался, что этот шарф подойдёт к пальто.

– Вернёмся к делу! – предложил Алексей.

– Если я правильно понял, убийца – это немец, который работал с твоим отцом. Он хочет убить тебя, потому что боится, что ты его вспомнишь и выдашь.

– Думаю, да.

– А сейчас этот убийца делает вид, что он работник международной организации, а на самом деле он немецкий шпион.

– Отлично сформулировано! – похвалил Романов.

– А что он должен разузнать в этой организации? – продолжал расследование Шлинчак.

– Возможно, ему нужны сведения о русских иммигрантах. – предположил Алексей.

– Так может, он работает в той организации, которая русским паспорта в Турции раздаёт? Помнишь нам Лили об этом рассказывала? – догадался Семён.

– Вполне возможно! – обрадовался Алексей. – Это международный фонд помощи русской иммиграции. Нужно срочно проверить эту версию.

– А как мы это сделаем?

– Думаю, Лили нам поможет.

Друзья вышли из магазина. В руках у них были пакеты с платьями, коробочки с туфлями и ботиночками. С особой осторожностью Семён нёс милую маленькую шляпку с тряпочными розочками и яркими лентами. Более мирной и трогательной картины трудно было представить в послевоенном мире.

Мимо прошла рота английских солдат. Они маршировали, как на параде, исполняя какую-то песню под аккомпанемент барабана. Антанта выводила свои части с территории Турции после того, как Кемаль с национальным войском отвоевал большую часть своих земель.

Семён невольно сравнил этих военных с теми, которых он видел на Украине во время мировой войны. Англичане выглядели сытыми, упитанными, были неплохо одеты. Оружие начищено. Особенно поразила Семёна обувь. У всех солдат хорошие сапоги. Не новые, но вполне крепкие и чистые. Будто они не с военных действий возвращались, а с прогулки.

Это так контрастировало с видом российских войск. К концу войны от формы почти ничего не осталось, новую не выдавали, и солдаты поверх рваных гимнастёрок и шинелей были укутаны каким-то тряпьём, обувь развалилась, у кого-то была перевязана верёвками, а кто-то был обут в гражданские валенки или сапоги. Легко раненых в лазарет не забирали, и они оставались в строю. Тут и там виднелись обмотанные грязными бинтами руки, ноги и головы. Лица у всех, даже у офицеров, были измождёнными и очень худыми. О маршах и песнях речь вообще не шла.

– Смотри-ка, англичане даже на войне могут организовать для людей вполне сносную жизнь! – вслух сказал Семён и по выражению лица Алексея понял, что Романов думал о том же. – Так можно воевать! В сытости и в тепле!

Вслед за отрядом бежала девушка. Махала рукой и плакала.

– Не все турки рады, что интервенты покидают страну, – улыбнулся, увидев эту картину, Алексей.

Когда отряд прошёл, оба парня одновременно увидели на другой стороне улицы мужчину, который тоже стоял и улыбался, но смотрел он вовсе не на рыдающую девушку. Он смотрел на них. После того, как взгляды их встретились, мужчина сделал неопределённый жест тросточкой, пошёл лёгкой походкой по улице и вскоре свернул в один из дворов.

Алексей, на мгновение оторопевший, тут же опомнился, толкнул Семёна, провожавшего взглядом войска.

– Бежим, скорее! А то потеряем! – прошептал он, поудобнее перехватывая коробки. – Защитник объявился, – уверенно произнес Романов, и быстро набрав скорость перебежал на другую сторону улицы.

– Ты уверен? – удивился и одновременно испугался Семён.

– Абсолютно. – Оглянулся на бегу Алексей. – Работаем с легендой номер два, – сказал он скороговоркой. Хорошо её помнишь?

– Вроде да, – медленно произнёс Семён, пытаясь вспомнить о чём идёт речь. Его явно застали врасплох происходящие события. Мыслями он был далеко отсюда. И шляпка в руках никак не давала переключиться на деловой лад. Алексей же, напротив, был стремителен и сконцентрирован, коробки держал так, будто там были не детские туфельки, а секретное оружие. Более того, он не забывал оглядываться       и проверять, нет ли за ними слежки.

А слежка, к сожалению, была. Алексей пытался понять, присматривают за ними агенты доброжелателя или убийцы. Семён сунул шляпку за пазуху, сожалея, что приходится мять милую вещицу, и побежал вслед за Алексеем лёгким, пружинистым бегом бывалого спортсмена.

Когда Алексей оглядывался по сторонам, в поле его зрения попадал и Семён, бежавший следом с блаженной улыбкой на лице. Романову жаль было выводить Шлинчака из состояния эйфории, но в интересах безопасности ему пришлось это сделать.