– Местные полицейские провели первичное обследование места и опрос свидетелей. Стрелявших было двое.

– Это и так понятно, – перебил её ретиво взявшийся за дело Семён.

Лили строго взглянула на него, и парень сразу замолк.

– Один из нападавших стрелял в вас, а второй стрелял в первого.

– Ого! – даже Алексей не сдержал эмоций. – Значит второй нас защищал? Это кто-то из ваших?

– К сожалению, нет. Никто из наших агентов такого задания не получал и не участвовал в этой перестрелке. – ответила девушка.

– Интересно… – задумался Алексей.

– Кому ты можешь быть нужен, Алексей? Думай. Ты должен знать.

Алексей улыбнулся:

– Что ты, кому я могу понадобиться кроме тебя, Лили?

– А я так не думаю. Если ты что-то знаешь об этом загадочном защитнике, не стоит скрывать от меня. Ведь ещё есть кто-то, кто хочет убить вас. Пока мы не распутаем этот клубок, я не смогу защитить вас, а вы не сможете выполнить своё задание. Кстати, вам нужно переселиться из этого отеля.

– Почему? – удивился Семён.

– Он слишком дорогой. А вы пока эффективностью не можете похвастаться. Пошиковали немного и хватит. Завтра вы переедете. К тому же из соображений безопасности тоже полезно сменить место жительства. До завтра, мальчики. Желаю вам никуда больше не влипнуть. И подумайте хорошенько. Ответ на вопрос «Кто в вас стрелял?» буду искать я. А ответ на более интригующий вопрос «Кто вас защищал?» должны найти вы. Иначе мы вынуждены будем вас изолировать до выяснения обстоятельств.

– Что значит изолировать? – не понял Шлинчак.

Лили усмехнулась и ничего не ответив спокойно удалилась.

– Они в больницу нас отправят? – предположил Семён.

– Нет, в тюрьму.

Семён, мне, наконец, принесли мою девочку. Ей сделали переливание крови и сейчас у неё всё хорошо. Но знаешь, что странно, то, что со мной происходит, нельзя назвать любовью. Я чувствую только тревогу. Не могу спать. Постоянно подскакиваю и смотрю, не случилось ли с ней что-нибудь. Я думала, что буду безмерно любить её сразу, как только увижу, как люблю тебя. Но все приятные чувства по отношению к ребёнку вытеснил страх за неё.

Я боюсь уезжать обратно в деревню. Вдруг с ней опять что-то произойдёт. И меня сейчас ничего не интересует кроме здоровья дочери. Ни село, ни сельское хозяйство, ни наша коммуна. Я решила остаться в Киеве. Думаю, что мне нужно изучать медицину. Я хочу разобраться, что произошло с нашим ребёнком. Хочу быть в состоянии помочь ей. Я сняла комнату недалеко от больницы. Буду работать санитаркой и поступать в медицинский.

За дочь не волнуйся. Я познакомилась в больнице с очень милой девушкой её зовут Агата. У неё тоже заболел ребёнок. Это мальчик, ему 2 года. Его зовут Остап. Мы с Агатой будем работать посменно и по очереди сидеть с детьми.

Спасибо тебе, что высылаешь нам деньги. Тебе передают привет и благодарность все наши родственники. Часть денег я отдаю им. Особенно тяжело отцу с кучей приёмных детей. Без тебя они просто не выжили бы.

Люблю тебя, жду. Твоя Саша.

Моросило. Рыжая кошка, не спеша шла по дороге, не обращая внимания ни на дождь, ни на изредка пробегавших мимо людей. А может быть, это уходила осень, спокойно, равнодушно оставляя своё царство другому правителю.

Дни текли за днями, Семён работал, происходили события, важные и не очень, появлялись новые знакомые, старые терялись. Алексею запретили выходить из квартиры. Он уже неделю сидел дома. Чувства притупились. Романов не чувствовал вкуса жизни. Он смотрел на Семёна и не мог понять, откуда у него такая энергия, сила, страсть, он проживает сполна всё, что предлагает ему судьба так, будто пробует новые блюда, оценивая их на вкус. Алексей же чувствовал себя замороженным, не испытывал ни страха, ни радости, не было горя, но не было и удовольствия. Ему хотелось спросить у Семёна, какое чудодейственное снадобье он принимает. Но Алексей видел, что Семён не осознаёт, что владеет каким-то исключительным даром, и вряд ли сможет объяснить его природу.

Впрочем, долго размышлять над этим феноменом у Романова не было возможности, нужно было работать. Кем были эти два загадочных стрелка? Те же самые шпионы, которых он засёк во Владивостоке? Или это кто-то другой?

Выходить на улицу было опасно, но сидя в комнате, он вряд ли что-то узнает. Придётся ловить на живца. А что, собственно, он теряет? Жизнь всё равно не в радость. До встречи с Семёном, Алексей думал, что у него вполне сносное существование, но теперь ему так не кажется. Чего-то явно не хватает. Был период, когда он чувствовал себя счастливым. Как ни странно, это было во время болезни. Тогда совсем не было сил, всё болело, Алексей был на грани жизни и смерти, но он ощущал себя живым, настоящим, жизнь была полна красок. Неужели необходимо болеть, чтобы чувствовать всё это?

Мысли становились всё более депрессивными. Алексей понимал, что упускает что-то важное в своих размышлениях, но не мог поймать всё время ускользающую от него суть. Не додумав до конца, не дав себе прожить, прочувствовать своё состояние, замкнул эмоции на замок, вышел на улицу и пошёл в том же направлении, в каком уходила рыжая мокрая кошка, за которой он наблюдал из окна несколькими минутами ранее.

Алексей шёл не торопясь, не оглядываясь и почти не испытывая страха. Было просто любопытно, кто первый его найдёт? Убийца или защитник? Алексей даже удивлялся, когда редкие прохожие просто проходили мимо, не претендуя ни на одну из этих ролей. Несколько часов Романов бродил по городу, не выбирая направления. Уже устал ждать. Хотел развязки, не важно какой. Неопределённость тяготила. Но почему он решил, что всё раскроется сегодня? На решение задачи могли уйти недели или месяцы.

Алексей стряхнул с себя депрессивно-брюзжащее настроение, которым поделилась с ним, уходящая осень. Холодный порыв ветра освежил мозг, избавив его от навязчивых мыслей по поводу поиска смысла жизни. И он сразу же понял, словно пелена с глаз спала, что убить его хочет кто-то, кого он знает:

«Этот человек боится, что я его раскрою, поэтому старается избавиться от меня.

Официально сейчас Россия дружит с Турцией. Значит, убийца вряд ли русский. Ему не зачем было бы скрываться и бояться раскрытия. Среди турок знакомых у меня нет. Значит, это кто-то из «прошлой» жизни. Может быть немец, с которым я был знаком. И теперь этот немецкий знакомый здесь в Стамбуле работает под прикрытием и не хочет, чтобы я его узнал? Под каким прикрытием?

Если бы он был официальным немецким представителем, ему не нужно было бы бояться меня. Может быть он играет роль турка или русского? Но это невозможно! В немецкой шпионской школе не преподавали ни русский, ни турецкий язык. Именно из-за знания русского языка, которому обучила мать, меня привлекли к расшифровке депеш из России, когда я был ещё учащимся этой школы.

Значит убийца может прикидываться англичанином или французом, работающим в турецкой или русской организации. Зачем туркам и русским иностранец? Не нужен. Значит это должна быть международная организация, причём такая, в которой есть доступ к полезной для немцев информации.

Какая информация для Германии сейчас важна? Может быть о русских беженцах? Цель? Всё та же: создание армии из русских иммигрантов. Логично. Не проще ли было бы в таком случае просто сдать меня немцам, как предателя Родины? Возможно, что убийца не знает, что я предал Германию и работаю теперь на Россию. Он мог подумать, что я выполняю задание немецкой разведки под прикрытием советского служащего. Тогда он не посмел бы в меня стрелять.» – такие мысли потоком неслись в голове Алексея.

Романову захотелось поговорить с Семёном. Своими наивными вопросами Шлинчак помогал Алексею распутывать сложные цепочки. И Семён не замедлил появиться. Впрочем, наоборот, Алексей вышел на улицу, на которой Семён занимался шопингом.