— Прямо скажу, так себе спасение, — мрачно прокомментировал Лёва. — А кроме бесполезного ритуала очищения, сомнительных аскез и недействующих амулетов совсем ничего в вашем могучем и секретном арсенале не имеется? Никаких средств?
— Имеется, — сдержанно отозвался Бала, сделав вид, будто не заметил отпущенной Лёвой колкости. — За этим, собственно, учитель и отправил меня к вам. Сделать два предложения и узнать, согласны ли вы хоть на одно. Если откажетесь от обоих, я оставлю вас в покое, но Орден будет продолжать наблюдать за вами. Признаюсь честно, в последнем случае в наших интересах будет отпустить вас в лес, но сделать так, чтобы вы не вернулись. И раз уж бывший пиявец вздумал следовать за новым хозяином, значит, он сам виноват… Он не вернётся тоже.
— Ближе к делу, — сухо изрёк Лёва, заметив, что побледневший, как мел, Валера сейчас не в состоянии задавать какие-либо вопросы. — Говори, что там ещё твой учитель надумал!
— Второе предложение сулит огромные перспективы не только для вас, но и для Ордена. Правда, в этом случае вам придётся совершить практически невозможное. То, о чём даже сами наставники имеют весьма смутное представление. Это намного опаснее, чем ритуал очищения. О том, каковы будут последствия в случае неуспеха, мы не знаем. Зато, если получится, планета очистится от одной из мощнейших тёмных сил, действующих на ней на протяжении веков. Мы уберём стратилатов. По крайней мере, из настоящего и из будущего, а, возможно, и других демонов, заполонивших Мритью-Локу.
— Мритью-Локу? — удивился незнакомому названию Валера.
— Землю, — пояснил Бала.
Настала пауза, в течение которой Лёва с Валерой переваривали сказанное, а потом глаза Лагунова вспыхнули решимостью.
— Говорите, что делать, — твёрдо сказал он. — Если мне суждено сдохнуть, но самому очиститься от скверны, и Землю освободить от нечисти, то считайте, что я согласен!
Лёва испуганно посмотрел на Валеру. Намерение Лагунова «сдохнуть» ему категорически не понравилось, но возражать он побоялся.
Бала ещё немного поизучал лицо подростка, сидящего перед ним. Наконец, произнёс:
— Я всю жизнь провёл в Ордене. Меня усыновили те, кто годами служил магистрам, и эти люди обнаружили мои способности ещё в детстве. Я видел незримую для прочих нечисть снаружи и внутри душ людей. Я всегда знал, кто пиявец, кто — стратилат, кто — дух неприкаянный, поэтому мне несложно было принять то, чему меня впоследствии научил наставник. Но вас обоих воспитали в убеждении, что существует лишь наука, в мире нет места удивительному, а магия мертва. Вам непросто будет воспринять мои слова.
— Непросто?! — вспыхнул, как спичка, Лёва. — Нам? — он указал на себя и Валеру. — Вы, должно быть, шутите.
— Он всё верно сказал, — коротко произнёс Валера, подтверждая слова Лёвы. — Кто-то другой бы не поверил, но мы поверим, ибо сами пережили многое. Продолжайте.
— Хорошо, — промолвил Бала. — Я постараюсь быть кратким, но начать придётся издалека, чтобы вы правильно поняли, чего именно Орден ждёт от вас, но при этом осознавали всю степень риска. Иное будет нечестно. Представьте, что вы родились внутри хаоса, а именно там и зарождаются все наши миры. Этот хаос — всего лишь поле возможностей, некая сверхреальность, откуда может явиться на свет что угодно. В некий момент как одна из возможностей в нём появляется душа, имеющая определённую структуру, склонности и желания. Она готова творить и исполнять свои намерения, но в царящем вокруг хаосе её постоянно бросает туда-сюда, словно лодку в шторм. Душа не способна выстроить приемлемый путь развития, ибо в хаосе нет такого чёткого, прямого пути, в котором она нуждается. Поняв, что в неблагоприятной среде жить и развиваться не выйдет, душа естественным образом принимает решение — создать собственный упорядоченный мир, соответствующий её потребностям. Живя среди поля бесконечных возможностей, душа всемогуща, и она сама создаёт мир, где есть определённые законы. Но в новом мире, увы, начинаются ограничения. Ведь искусственно структурированный мир с отсечёнными энергиями — лишь малый кусочек всеобщности, к тому же закрытый в кокон. Но это вынужденная мера! Ведь если не создать прочных границ, вездесущий хаос сметёт искусственный мирок. Некие возможности исполняются внутри этого мира, но что-то исполниться уже не может, ведь далеко не всем силам доступен вход в новую реальность. Разрушительные, с точки зрения творца, влияния остаются за гранью. Но потом в уже готовый мир приходит вторая душа со схожими интересами и запросами на развитие, как у первой, затем третья… Наконец, душ становится много, и в какой-то момент одна из них из любопытства, гордыни или по неведению принимает решение не просто соглашаться с правилами мироздания, а немного изменить общий мир, впустив в него нечто новое, незнакомое, но жутко для неё интересное. Например, силу с определёнными свойствами, которая сделает её более могущественной по сравнению с прочими душами. Бунтарская душа пробивает грань и извлекает из хаоса то, что привлекло её внимание. И как правило именно таким путём в доселе благостный, устойчивый мир входит то, что впоследствии дестабилизирует его. То самое, что обычно люди именуют злом. Это всего-навсего неприемлемые энергии, чьё влияние создателем упорядоченного мира изначально не предусматривалось. С этой точки зрения, стратилатов вполне можно считать некоторой частью «всеобщего зла», хоть многие из ставших таковыми искренне считают себя спасителями и объединителями людей. Мой наставник, как и вы, имел счастье общаться с Серпом Иванычем. Поначалу, как и ты, Валера, молодой Иеронов не желал никого обращать в пиявцев, и мой учитель помогал ему бороться с его тёмным естеством. Но шли годы, и чудовище, живущее внутри Иеронова, лишь временно подавленное амулетами Ордена, взяло верх и нашептало своё. Серп Иванович прекратил общение с наставником и вскоре стал тем, кем изначально должен был стать — хищником, охотником за душами. Впрочем, он был далеко не первым и даже не вторым в этой длинной и мрачной цепочке. Стратилаты появились на Земле давно. У членов Ордена есть записи о том, кем являлся самый первый из них.
— Кем?! — заинтересованно спросил Валера, оживляясь. — Я почти месяц искал это в книгах, но так и не нашёл!
— Спросил бы меня, — довольно усмехнулся Бала. Он немного помолчал, затем продолжил. — Некогда на землях Индии жил брамин по имени Вишнугупта Чанакья, считавший себя самым мудрым и великим среди прочих браминов тогдашних государств. Он мнил себя едва ли не царём. Впрочем, царём он и возжелал однажды стать, используя для этих целей одного из самых выдающихся и любимых своих учеников. Чанакья решил устранить прежнего государя, а на его место посадить своего ученика и править через его посредство сначала одной страной, а потом постепенно, укрепив и умножив армию, захватить и соседние земли, распространив свою власть на всю Индию. Решив не мелочиться, Чанакья поднял восстание против самого могущественного царя того времени — самраджа Дхана Нанда. Однако надежды Чанакьи быстро сместить правителя Магадхи не сбылись. Восстание растянулось на годы. Заговорщики несли огромные потери. Тем не менее Чанакья опасался, что придёт день, и ослабленный их интригами император сумеет воспрянуть, поднимет голову и раздавит их, несмотря на все хитрости и уловки, применённые против него. Дело шло как раз к этому, и чтобы такого не случилось, Чанакья решил использовать некую стороннюю силу, способную переломить ситуацию в его пользу. Неизвестно, действовал он самостоятельно или с чьей-то помощью, но он сумел приоткрыть дверь в межмирье, призвав из хаоса опасное существо — первого стратилата. Чанакья дал ему пристанище в собственном теле, и стратилат растворился в его крови. С тех пор вся сила его и само это существо может переходить от носителя к носителю только посредством крови. Видимым он не становится никогда и не позволяет себе покинуть тело того, кем овладел, полностью сливаясь со своей жертвой. Победить его окончательно можно, лишь отделив от тела носителя и заставив принять изначальную форму, чего за многие века, увы, не происходило ни разу, так как для подобного разделения нужны экстраординарные условия.
