— Нет!!! — закричал Чанакья, топнув сандалией по полу. — Не смейте!!! Он — мой, только мой!!! Мне таких усилий стоило вызвать его!!! — брамин бросился к шипящему от боли данаву, боясь, что тот исчезнет, так и не подарив желанного могущества. — О, сила, живущая меж мирами, войди в меня! — умолял Чанакья. — Соединись со мной!

Чандрагупта заметил, что в руках мальчишек появилось ещё по одному зелёному сосуду, и они уже приготовились повторить свою очистительную процедуру снова, но гнусное создание, перестав трещать и источать дым, вдруг нырнуло внутрь Чанакьи, скрутившись жгутом и ввинтившись в живот ачарьи.

Голубоглазый мальчик растерялся, словно не понимая, как быть, и в этот миг на лице Чанакьи расцвела опасная улыбка. Рот его хрустнул, словно обе челюсти вдруг сломались. Затем ачарья широко распахнул новообретённую звериную пасть, и Чандрагупта, ужаснувшись, узрел, что зубы учителя стали теперь точно такими, как у исчезнувшего внутри него данава. Язык Чанакьи напоминал жало змеи, увенчанное на самом кончике раскрывшейся звездой с пятью лучами.

Стремглав Чанакья ринулся навстречу голубоглазому мальчику, судя по всему, желая смять и раздавить его, но второй подросток ещё быстрее метнулся наперерез, загораживая друга и держа наперевес два сосуда.

— Слава советскому футболу!!! — громогласный крик мальчишки, защитившего своего товарища, сотряс своды дворца ещё основательнее, чем недавний рык данава. — Пенальти!!!

Оба сосуда обрушились на голову Чанакьи. Брызнули в стороны изумрудные осколки. В свете лампад и молний, сверкавших сверху, это выглядело необыкновенно!

Чанакья остановился там, где его настиг удар. Несколько мгновений он ещё стоял неподвижно, покачиваясь, потом глаза его закатились, и он тяжело рухнул меж лучей начертанной им звезды. Туча, висевшая под потолком, взвихрилась, из неё вылетел туго закрученный крохотный смерч. В него с душераздирающим воем стало засасывать сплющенного данава, который изошёл из брамина, так и не успев толком обосноваться внутри нового носителя.

— Слава советскому футболу, — одними губами прошептал бесчувственный Чанакья. — Слава… — и умолк.

Чандрагупта во все глаза смотрел на то, как смерч сменился широким и длинным золотым лучом, пронзившим потолок, и оба иноземных мальчика пропали в этом сиянии.

Когда большую часть лампад задуло порывом ветра, пронёсшегося по залу, Чандрагупта наконец обрёл возможность двигаться. Кое-как переставляя ноги, ещё не веря, что случившееся ему не приснилось, он приблизился к Чанакье. Под сандалиями его хрустело битое зелёное стекло.

Ачарья лежал на полу. Тело его, всё ещё живое, но не вполне невредимое, конвульсивно вздрагивало. Чандрагупта вспомнил, что, как говорят, такое обычно случается с людьми после удара ваджрой Индры****. Увы, если Индра всерьёз разгневан на грешника, то тут уж держись! Чандрагупта поднял с пола одну из неугасших лампад и склонился к учителю, чтобы оценить, насколько опасна полученная им травма. Наклонился и отшатнулся. Всю голову, шею и грудь Чанакьи покрывали безобразные вздувшиеся волдыри.

Комментарий к Часть 11. Лёва Хлопов забивает пенальти * Измерение, обитель, уровень бытия, мир.

Низшие божества, демоны.

Сковорода

Удар молнии

====== Часть 12. Мир без стратилата ======

Лёва пошевелился, приподнялся и сел. В голове гудело. Вокруг не было видно ни зги. Он плавал в густом белом тумане, покрывавшем весь мир. Что за дурацкие шутки?!

— Хлопов, ты цел? — услышал он Валеркин голос, но лица товарища по-прежнему различить не мог сквозь туман. — Ты где вообще?

— Здесь я, — пробормотал непослушными губами Лёва и наугад протянул руку, нащупывая ладонь Лагунова. Чьи-то тёплые пальцы сжались вокруг его собственных, словно желая дать точку опоры. — Ничего не вижу. А ты?

— И я нет, — со вздохом раздалось в ответ. — Всё везде белое.

— И у меня.

— Не беспокойтесь, скоро зрение вернётся. Это краткосрочная побочка, потерпите.

Голос Аравинда. Интересно, откуда?

— Помогло то, что мы сделали? — неуверенно спросил Лёва. — Сработало?

— Это уж мы не знаем, сами сейчас скажете, — задорный, насмешливый голосок Вероники Генриховны зазвучал сквозь белую пелену.

Ответ её показался Лёве странным, но он не стал более ничего выспрашивать и спорить с вожатой.

Случившееся возвращалось урывками: царский дворец, зал с колоннами, мужик лет сорока в оранжевых одеяниях, бормочущий фразы на чуждом языке. Хлопов нахмурился и потёр лоб, пытаясь вспомнить. Он заехал этому мужику по башке бутылками со святой водой, расколов обе о его череп. Их с Валеркой затянуло в золотой луч, а дальше… Что было дальше?

Мутно-белая кисея внезапно рассеялась. Солнце ударило в глаза. Лёва зажмурился. Некоторое время он сидел, не шевелясь, а потом медленно приоткрыл левое веко.

Сочная трава, ярко-жёлтые с красными прожилками цветы, очень похожие на бархатцы, но гораздо крупнее… Таких в парке Кумрахар точно не было, когда они пришли! Правда, может он их просто тогда не заметил в темноте?

Рядом с Лёвой валялся взявшийся из ниоткуда белый шлем мотоциклиста с приподнятым прозрачным визором. Чуть поодаль лежал второй такой же. Пели птицы, перелетая с ветки на ветку. Но самое главное на него выжидательно, затаив дыхание, смотрели четверо.

Лёва непонимающе переводил взгляд с одного присутствующего, на другого и приходил всё в большее изумление.

— Товарищ Аравинд? Вероника Генриховна? Мама? — а дальше он уставился на того, кого здесь точно быть не могло, и утратил дар речи. — Горь-Саныч? — вопросил он, тараща испуганные глаза. — Вы?! Но откуда?!

Игорь Корзухин, одетый в белую майку с напечатанной во всю грудь эмблемой голубя, несущего в клюве оливковую ветвь, хлопнул Лёву по плечу и широко улыбнулся.

— Какой я тебе Горь-Саныч? Ты меня всегда по имени звал. Так зови и теперь.

— Я? — обалдело икнул Лёва. — Звал… вас по имени?

— Да уж года два! С тех пор, как учишься у наставников нашего объединения вместе с Валеркой, — Корзухин весело рассмеялся.

Аравинд, Валентина Николаевна и Вероника Генриховна поддержали его тёплый, шутливый смех. Лёва протёр глаза. То ли ему мерещилось, то ли все эти люди, которых он знал и прежде, сейчас выглядели куда более счастливыми и молодыми, чем обычно.

— Забыл? Ничего, вспомнишь, — Игорь снова потрепал мальчика по плечу, а потом взлохматил волосы Валерки, к которому тоже вернулось зрение, и он смотрел на целого и невредимого Корзухина, хлопая ресницами. — А ты как себя чувствуешь, исследователь юный?

— Нормально, — отозвался раскрывший рот от изумления Валерка. — Всё х-хорошо.

— Вот и отлично, — бархатно засмеялся Корзухин. — Миру мир? — и он дружески стукнул своим кулаком по кулаку Валерки.

— Погодите, — заговорил тут и Лёва, — что происходит? Мы пришли сюда ночью, отсутствовали две минуты. Почему солнце взошло? Где магистры? — он вопросительно уставился на Аравинда, но тот ответил мальчику таким же непонимающим взглядом.

— Мы пришли не ночью, а утром, потому что место для перемещения здесь самое удачное, — поправил его Аравинд. — А про магистров не знаю, что сказать! Для начала уточни, о магистрах каких наук ты спрашиваешь?

— Про Орден тайный… Они тут обряд проводили, — неуверенно выдавил Лёва, покосившись на свою помолодевшую лет на десять маму и уже начиная понемногу понимать, что окружающая его сейчас реальность явно не та самая, из которой он уходил в прошлое.

Однако Хлопов всё ещё не мог осознать, каким образом мир столь разительно изменился за пару минут их с Валеркой отсутствия.

— Нет тайных орденов, — недоумевал Аравинд. — Если ты имеешь в виду Мировое Объединение Магов, так оно вполне явное. Существует на протяжении двух с лишним тысяч лет. Светлячки наши следят за тем, чтобы всякая нечисть на Землю не проникла, и успешно выполняют свою задачу по сей день. Тайны в их деятельности нет!