Несчастный влюблённый задрожал и начал покрывать нетерпеливыми поцелуями бёдра и колени Вероники, сминая дрожащими руками полы её халата.

— Всё сделаю! — шептал он в исступлении. — Всё, что пожелаешь! Моя королева…

Вероника удовлетворённо улыбнулась, поглаживая взлохмаченные волосы Плоткина, а потом улыбка быстро исчезла с её лица, и она с болью закусила нижнюю губу. Скорее бы Игоря выпустили! Когда это случится, для неё, конечно, ничего не изменится, она выйдет замуж за Плоткина, как и обещала, но никаких пылких игрищ с её участием Сашенька больше не дождётся. Изображать любовь к тому, кто безразличен, выше её сил. Она устала, ей осточертело притворяться! Да, слово надо держать, и она не обманет, но хватит с Плоткина и печати в паспорте, и того, что она будет жить с ним под одной крышей. А сейчас она приложит все силы, чтобы спасти Валерку… Она обязана спасти, даже если надежда призрачна, и люди, обещавшие ему желанное спасение, подведут и обманут! Но Вероника сделает всё зависящее от неё. И не потому, что Игорь просил. Не потому, что она жалеет мальчика, попавшего в ужасающую ловушку тёмных сил, а ради того, чтобы оправдаться перед собой за зло, которое она совершила, поддавшись Иеронову и позволив укусить себя.

====== Часть 7. Реанимационные мероприятия в полнолуние ======

— Саша не успеет достать путёвки так скоро, как ты просил. Говорит, слишком много инстанций обойти надо. Даже с его связями это займёт месяц. Мне жаль.

Они с Валерой сидели на лавочке в парке, и Вероника Генриховна меланхолично объедала по краям хрустящий вафельный стаканчик пломбира. Молочные капли медленно стекали на асфальт, а Валера, оставаясь на расстоянии вытянутой руки от вожатой, ловил себя на мысли о том, как сильно хочется отстраниться ещё дальше. Или вообще сбежать.

Все чувства словно обострились. Он чуял множество оттенков аромата ванили в мороженом, сотни различных нюансов в запахе свежей травы и цветов, растущих на ближайшей клумбе, и против такого он ничуть не возражал. Беспокоило другое. Неким внутренним нюхом, появившимся у него сравнительно недавно, Валера обонял резкий, неприятный запах чего-то гниющего, разлагающегося… Источник этого запаха не вызывал сомнений. Валера знал, что Вероника Генриховна желает ему добра, и невежливо вот так явно демонстрировать отвращение, но ничего не мог с собой поделать.

— Тебе неприятно? — заметив, что Лагунов отодвигается всё дальше к самому краю лавки, рискуя свалиться, спросила Вероника Генриховна и добавила, не дождавшись ответа. — Увы, Валера. Терпеть меня придётся ещё и в Индии. Я обязана поехать с вами, ведь без меня Плоткин не сделает всего, что нужно. Рядом с тобой непременно должен быть взрослый, знающий об истинной цели поездки, а Саше рассказывать правду нельзя. Он всё начисто забыл и не поверит. Сочтёт меня сумасшедшей, если я заикнусь о прошлом. Впрочем, это к лучшему, что он забыл. Я совершенно не хочу, чтобы память к нему возвращалась.

Валерка поспешно кивнул. Он сейчас готов был согласиться с любым её утверждением. Мутило всё сильнее. Он еле сдерживался, чтобы не убежать в кусты.

— Я не виновата в происходящем, ты же понимаешь.

Лагунов позеленел, но ещё держался.

— Как ты общаешься с Хлоповым? — Вероника Генриховна вдруг неожиданно зашвырнула остатки подтаявшего мороженого в стоящую рядом урну. — Он такой, как я! От его присутствия тебе не плохо?

Валера не выдержал и вскочил с лавки, отбежав на несколько шагов. Продышался. Стало легче. «Хоть не вывернуло, и то хорошо», — невольно подумалось ему.

Вероника Генриховна продолжала сидеть на месте, подперев подбородок рукой, и смотрела на него с печальным интересом. Потом встала, закинув тонкий ремешок модной белой сумочки на плечо.

— Я знаю, каково это — чувствовать запах мертвечины от того, кто на самом деле живее, чем ты сам. Бабу Нюру я так же ощущала. Ладно, до встречи! Звони.

Она повернулась к нему спиной и зацокала каблучками по тротуару, удаляясь. А Валера стоял и смотрел ей вслед и дышал ароматом травы и цветов с ближайшей клумбы.

В читальном зале за четверть часа до закрытия почти никого не осталось. Все сдали литературу и разошлись. Валера остановился возле Балы, раскладывавшего книги, газеты и журналы по стопкам, и внимательно глядел на библиотекаря, ожидая, что тот скажет, услышав от него последние новости.

— Плохо, — Бала покачал головой. — Я рассчитывал, что ты доберёшься до Бомбея раньше, чем наступит полнолуние.

— И что будет теперь? — Валера напряжённо сглотнул. — Я наброшусь на кого-то?

Бала поправил очки:

— А желаешь ли ты этого прямо сейчас?

— Разумеется, нет! — возмутился Валера. — Как вы могли подумать?!

— Значит, и в полнолуние станешь сопротивляться. Имей в виду, твоя новая природа будет вынуждать тебя пойти против твоих принципов ненасилия. Это похоже, — Бала мучительно подбирал слова, — на зуд от укуса насекомого, только во сто крат сильнее. Зудеть будет всё тело снаружи и внутри — ужасно, невыносимо! Через одно или несколько полнолуний к этому зуду присоединится чувство голода, как будто ты не ел годами. Потом будет уже казаться, что ты не ел всю жизнь. И в какой-то миг возникнет влечение, словно к любимой, желанной девушке… Оно будет сильнее зуда и голода. Обычно на этом моменте ломаются самые стойкие. Такое невозможно выдержать даже с магическими оберегами. Впрочем, — Бала одёрнул себя, — ты ещё слишком юн, последнего ощущения тебе не понять.

— Почему? — деловито возразил Валера. — Хорошо понимаю. Мне нравилась девочка в «Буревестнике». Её звали Анастасийка. Я хотел с ней дружить, и это было сильное чувство, но… — он помрачнел. — Всё закончилось из-за Иеронова. Больше я её не увижу.

Бала устыдился своего необдуманного рассказа. Разве можно говорить с таким юным мальчиком о страсти? Нет, недопустимо. Хорошо, что Валера ничего не понял.

— Я просто хотел предупредить: тебе будет сложно вынести происходящее даже с амулетами, которые, несомненно, я дам, чтобы ты пережил эту ночь.

— И я не умру? — напрягся Валера.

— Нет, — Бала ободряюще улыбнулся.

— Брат Серпа Иваныча погиб в тюрьме, когда его от всех изолировали, — поделился Лагунов. — Нам с Горь-Санычем баба Нюра рассказала.

— Тебе такое не грозит. Умирают познавшие вкус крови. Если стратилат не успел никого обратить, он сам не умрёт. Ты пока ещё человек, как прежде. Ты не позволяешь твари внутри тебя проснуться. Между вами идёт борьба, и пока ты борешься, ты остаёшься собой.

— Я подозревал это, но не был уверен, — с облегчением выдохнул Валера. — Спасибо, что сказали. Я так боялся, что уже перестал быть человеком! Значит, пока я не причинил никому зла, есть надежда?

— Да, но будет нелегко, — заметил Бала. — Ты можешь даже превратиться ненадолго в чудовище под влиянием фазы луны, пробуждающей силу стратилата, но главное, чтобы ты, превратившись, не успел никому причинить вред. Как только ты хоть одного человека обратишь, то и сам от судьбы своей никуда не денешься. И поездка в Индию тебя не спасёт. Так что надо выдержать это испытание.

Он порылся в ящике стола и протянул Валере несколько нехитрых поделок: плоские деревянные медальоны — круглые, прямоугольные, изукрашенные символами, значения которых Валера не понимал.

— Это обереги. Держи их при себе. Они притупят болезненные ощущения и агрессию, — посоветовал Бала. — Но это всё игрушки, тонкие волоски меж магнитов, а самое главное — здесь.

Он достал из потайного ящичка крупный амулет на длинном шнурке. Металлическая вязь непонятных символов высверкнула, будто яркая падающая звезда, перед лицом Валеры. Он невольно отшатнулся. Резало глаза, кружилась голова, сдавливало грудь. Мальчик задыхался.

— Что это? — прохрипел он, согнувшись пополам.

Бала быстро убрал амулет.

— Ага, — удовлетворённо пробормотал он. — Верно учитель говорил, что стратилаты именно этот рунический став* на дух не переносят. Лучше православного креста защищает! Скажи своему другу, чтобы пришёл и взял у меня этот амулет, потому что ты даже смотреть на него не способен, не то что коснуться. Вечером за три часа до наступления полнолуния пусть твой товарищ очертит мелом круг возле твоей постели. Чертить надо аккуратно, следя внимательно, чтобы линия не прерывалась даже на миллиметр. Это важно! Всё пространство за пределами круга необходимо окропить святой водой. Затем твой друг должен надеть на себя амулет и не спать до утра. Придётся подежурить, ничего не поделаешь! Как только святая вода на полу будет высыхать, надо брызгать снова и снова. Столько, сколько необходимо. Воды дам хоть ведро. Главное, чтобы ты не выбрался из круга.