Рожа с досадой скрипнула клыками.

— Вон, — скомандовал Ишвар, взмахнув рукой. — И не забывай про предупреждение.

Дым в хижине постепенно развеялся, и вместо смрадной вони быстро распространился свежий аромат трав и цветов.

— А ты что тут делаешь? — не оборачиваясь, спросил Ишвар у едва живого Амбхикумара, вжавшегося в притолоку и боявшегося шагнуть внутрь. — Стоишь, того гляди в обморок свалишься. Заходи, — целитель наконец повернулся к своему гостю и приветливо улыбнулся. — Воды хочешь?

Амбхикумар кивнул и жадно набросился на предложенный ковш с водой, выпив его до дна.

— Говори, чего надобно? — ласково спросил Ишвар, и Амбхикумар снова поразился тому, что старик, беседовавший в начертанном круге со страшной рожей, и вот этот брамин, беседующий сейчас с ним — два абсолютно разных человека.

— Вы меня не помните? — спросил царевич, растеряв всю свою решительность и передумав махать мечом перед носом у Ишвара.

— Отчего ж не помнить? Помню. Отец твой и ты сам очень хотели, чтобы тело твоё соответствовало тому, какая ты внутри. Оно теперь соответствует. В чём трудность?

— Я… хочу вернуть обратно прежний вид! — выпалил Амбхикумар.

— Упрямая! — Ишвар хлопнул себя по коленям. — Сама посуди, что хорошего тебя ждёт в прежнем теле? Ты ж девица. Зачем тебе лингам?

— Я вовсе не девица! — оскорбился Амбхикумар.

— Девица-девица, — засмеялся Ишвар. — Хорошая притом. Настоящий воин, прекрасная наездница, чуткая сердцем, умом не обделённая. Немного капризная и эгоистичная, так амбхираджево воспитание дало свои горькие плоды! Гирлянды тебе, конечно, не нанизывать, детей не рожать, а вот воевать — самое то. Носи мужские одежды, коль нравится, езди верхом, сражайся. Разве там, где ты сейчас живёшь, тебе это делать запрещают?

Амбхикумар задумался. Дурдхара таскала ему каждый день новые сари, накидки, туфли и украшения, но он ведь ни разу не пытался ей сказать, чтобы она перестала. Может, если попросить, она прекратит? Тем более, царевна заметно подобрела по отношению к нему после того, как он стал Амбхикой. И сама расцвела, словно ей общаться с ним теперь стало не в тягость, а в радость.

— Вот видишь, — будто прочитав его мысли, промолвил Ишвар, — никто тебе и не мешает продолжать делать то, что по нраву, находясь в правильном теле.

— Да какое ж оно правильное?! — снова возмутился Амбхикумар. — Вот это, например, зачем выросло? — он указал пальцем на грудь. — Про то, что у меня ниже пояса, вообще молчу! Я не привык к такому.

— Могу пригласить помощника, — Ишвар указал кивком на круг, — и он тебя попробует во второй раз изменить, но это опасно.

— Опять позовёте ту жуткую тварь с вот такими глазищами, похожими на тарелки? — испуганно сжался Амбхикумар.

— Ты видела? — почему-то обрадовался Ишвар. — Моего помощника?

— Ещё бы! — у царевича буквально зашевелились волосы на затылке от одного воспоминания об увиденном. — Кто это был вообще? Данав? Пишач?

— Пусть будет данав, если говорить по-вашему, — миролюбиво усмехнулся старик.

— Мне такой помощник не нравится, — резко ответил Амбхикумар.

— Мне и самому — нет, — согласился с ним целитель. — Ужасное существо.

— Зачем вы тогда с ним общаетесь? — Амбхикумар неопределённо махнул рукой в сторону круга с курительницами.

— Я не общаюсь, — брови Ишвара сошлись над переносицей, — а управляю. И я вынужден поступать так.

— Но почему этим заняты именно вы? — недоумевал царевич.

— Кто-то должен делать грязную работу, — признался Ишвар. — Не я, так другой. Кто умеет, тот и делает. А этот данав таков, что если его периодически не призывать и не показывать свою власть над ним, он отбивается от рук. У него непременно должен быть хозяин. Если он решит, что нет никого, кто способен сладить с ним, то в вашей Локе страшный беспорядок будет, словами не описать. Надеюсь, я проживу достаточно, чтобы найти преемника и передать ему эту работу — контролировать целую орду данавов, вытесненную мной за грань и способную натворить неправедные дела, если им удастся однажды влезть обратно.

— А какие дела они творят? — живо заинтересовался Амбхикумар.

— Разные, — уклончиво ответил Ишвар, явно не желая распространяться на эту тему, но потом всё-таки разоткровенничался. — Вот, к примеру, живёт человек и думает: «Почему я не царь Магадхи? Я умный, способный, а на троне сидит другой, и он гораздо хуже меня». И тут же ма-ахонький голосок изнутри: «Да-да, ты достоин! Убей плохого царя. Только сам на трон не садись, чтоб узурпатором не назвали. Найди юного мальчика, чьим умом ты сможешь управлять, сделай его царём, а сам будешь управлять тем мальчиком. И вместе вы овладеете не только Магадхой, а ещё и другими государствами». И как только согласится человек с этим голосом, приняв его за свой — беда. Всё, что он дальше сделает, будет не его выбором, а поступками данава, сидящего в нём. Хуже того, каждый, кто последует за этим человеком, будет служить, сам не ведая, всё той же нечисти, и это будет продолжаться, пока данав из пленённой души не будет изгнан, либо пока не умрёт тот, кто носит его в себе.

— Но ведь Триада защитит? — заметил Амбхикумар. — Кто поклоняется Махадэву или Нараяне, с теми ничего такого не случится?

Ишвар подкинул ароматных трав в огонь. В жилище запахло чем-то горьковато-сладким. Некоторое время он молчал. Потом заговорил:

— Я не знаю ничего про Триаду, ибо никого из них не встречал. Зато много раз собственными глазами видел тварей, желающих сожрать меня и других. А ещё мне известно, что, защищая вашу Локу, я могу рассчитывать лишь на себя. Хорошо, если есть помощь, я всегда помощникам благодарен, но если нет — я и один справлюсь. Пока я безупречен, следую пути и сам себя не позволяю жрать, данавы те против меня ничего не могут. Кроме знания этих вещей ничего не требуется, чтобы управлять ими. Даже Триаду выдумывать для собственного успокоения не надо. Но жить в такой абсолютной свободе и защищать себя, не перекладывая ответственность на богов, не многие могут, а потому непросто мне преемника найти. Или преемницу, — и старик внимательно посмотрел на сидящую рядом дэви с мечом на поясе и в мужских одеждах, а потом снова уткнул глаза в очаг, горящий в земляном полу.

— Погодите, — Амбхикумар жестом остановил откровения Ишвара, — почему вы так странно сказали насчёт Триады? Справляться с данавами и асурами — это ведь их обязанность. И они точно существуют, потому что так сказано в писаниях!

Ишвар с мягкой улыбкой посмотрел на царевича. Внезапно что-то дошло до Амбхикумара, и он упал ниц, сложив обе ладони над своей головой.

— Вы Индрадэв?

— Да какой из меня Индрадэв! — развеселился Ишвар. — Да, прежде я действительно носил другое имя, но я его оставил в предыдущем мире. Теперь меня зовут Ишваром. Если надумаешь когда прийти ещё — добро пожаловать. Вот, кстати, сандалии новые. Я для себя их сделал, но отдать буду рад. Ты все ноги себе исколола, пока шла сюда, а так нельзя! Тебе назад надо. Теперь ступай, а то до темноты не успеешь. Твой рыбак уже приплыл и ждёт. Не разочаруй его.

Амбхикумар залился краской.

— Откуда вы про рыбака знаете?

— Я многое знаю, — усмехнулся целитель, — но обычно не выставляю напоказ и половины из известного мне, чтобы сильно не пугать людей. Вы и так в страшном мире живёте, но не ведаете об этом. Защищают вас пока хорошо, и пусть так будет дальше. Ступай, а то твой преданный и влюблённый рассердится и уплывёт. Как потом добираться будешь? Коней у меня нет. Впрочем, я способен позвать помощника…

— Не надо! — мгновенно воскликнул Амбхикумар. — Только не того красноглазого!

— Но именно тот красноглазый, несмотря на его пакостный характер, способен давать то, чего больше никто не даст. Впрочем, об этом в другой раз.

— В другой? — округлил глаза Амбхикумар.

— Иди, — махнул рукой Ишвар.

— И всё-таки, — обернувшись на пороге, спросил Амбхикумар, — почему именно такое тело вы дали мне?