— Позволишь раздеть тебя?

Дхана Нанд склонился и поцеловал Чандрагупту в губы.

— Мой ответ — да. Только шаровары оставь и сначала разденься сам. Не спеша, чтобы я успел насладиться, любуясь тобой. Думаю, это совсем простые условия?

Ответом ему была знакомая улыбка — дерзкая и нежная, уголком рта. Как император желал её увидеть снова, как скучал по ней! Неужели сбылось?

От кожи Чандрагупты пахло сандалом и жасмином. Он не был разгорячён, однако его взгляд говорил, что ему, несомненно, приятно заниматься тем, ради чего он явился. Одно за другим он снимал с себя одеяния и украшения, пока не остался полностью нагим перед взором царя. Затем приблизился к Дхана Нанду.

Тот не шелохнулся, позволяя медленно стянуть с плеч свою уттарью. За накидкой последовало ожерелье и драгоценный пояс, собранный из узорчатых золотых пластин с крупными сапфирами. Чандрагупта показал жестом, что просит отдать ему чалму. Дхана Нанд наклонил голову. Тюрбан с алмазной брошью оказался в руках юноши, а локоны императора свободно рассыпались по плечам. Пальцы Чандрагупты скользнули вдоль правой руки Дхана Нанда, освобождая её от тяжёлых браслетов. Затем то же самое он повторил и с левой рукой. Встав на колени, он снял с императора сандалии из мягкой белой кожи, украшенные розовым жемчугом.

Усевшись на край купальни, изваянной из мрамора и лазурита, свесив ноги вниз, босой и почти нагой Дхана Нанд жадно смотрел на то, как его возлюбленный забрался по пояс в воду, начав снимать с него ножные браслеты. Руки Чандрагупты коснулись щиколоток, и от первого же лёгкого прикосновения Дхана Нанд ощутил, как горячая дрожь побежала по телу. Скоро он перестанет владеть собой… И хорошо, если бы наблюдая за ним, Чандрагупта тоже воспылал!

Снимая многочисленные украшения одно за другим и складывая их на край купальни, Чандрагупта не забывал поднимать глаза и призывно смотреть на Дхана Нанда. Он слишком хорошо знал, как его взгляд действует на того, кому предназначен! Наконец, император оказался перед ним полностью раздетым. Нетронутыми остались только шаровары из полупрозрачного шёлка, не скрывающие того, насколько повелитель Магадхи воодушевлён касаниями любимого.

С предвкушающим вздохом Дхана Нанд положил ладонь на голову Чандрагупты, задумчиво играя с прядями его волос. Руки юноши, увлажнённые горчичным маслом, выплеснутым из сосуда, принесённого в купальню служанками, заскользили от стоп до коленей императора и обратно, старательно делая массаж.

— Ты невероятно гладкий! — вдруг не выдержал Чандрагупта. Его голос дрожал от восторга. — Нигде ни волоска. Как ты делаешь это с собой?

— Разве я не цирюльник? — удовлетворённо улыбнулся Дхана Нанд. — Кроме того, я люблю ухоженные тела, и своё постоянно привожу в порядок.

— Значит, такой, как я, не может нравиться тебе, — печально вздохнул Чандрагупта, продолжая касаться ног царя. — Обросший со всех сторон. Забыл вообще, когда стригся. И я ни разу не брил ноги!

Дхана Нанд рассмеялся.

— Не говори глупостей. Ты мне нравишься любым и всегда можешь смело рассчитывать на взаимность, даже придя обросшим и небритым после десяти лет аскез.

— Любопытно, если бы ты вытащил меня из Карта, каким я был до первого омовения в ручье, со свалявшимися лохмами, в рваной одежде, я всё равно мог бы рассчитывать на взаимность? — заинтересовался юноша.

— Ещё как мо-ог, — последнее слово Дхана Нанд произнёс с придыханием, сорвавшись в стон, ведь пальцы, делавшие ему массаж, скользнули выше, подобравшись к внутренней стороне бёдер.

Плоть восстала, опасно натянув шёлк, больше похожий на призрачную дымку. Дхана Нанд отнял ладонь и перестал перебирать волосы Чандрагупты, вместо этого крепко вцепившись в край купальни и борясь с желанием грубо схватить эту взлохмаченную голову и прижать её к себе. «Нельзя. Только не сейчас, когда между нами и так всё зыбко!» — пронеслось в голове.

— Почему ты не делаешь то, чего желаешь? — услышал он тихий вопрос, а затем ещё более неуверенную просьбу. — Я следил за движениями твоих рук. Сделай всё, чего хочешь — и мне тоже тогда будет хорошо.

— Будет ли? — не на шутку взволновался Дхана Нанд.

— Я никогда не говорил, но мне хотелось, чтобы ты не только принимал ласки, которые я готов дать, а повелевал и бывал грубым. Прошло много лет, и ты, наверное, изменился. Или нет? Покажи, чего ты желаешь. Направляй меня. Пожалуйста, Дхана.

Не дослушав, император порывисто обхватил его и привлёк к собственной отвердевшей плоти, едва прикрытой тканью. Жадные губы немедленно поймали и вобрали его, увлажняя вместе с дымчато-прозрачным муслином, и этого оказалось достаточно, чтобы тонкая ткань не выдержала, расползшись пополам.

— О, — виновато прошептал Чандрагупта, — прости. Это была красивая вещь.

— Неважно, — простонал Дхана Нанд, избавляясь от бесполезных лоскутов. Он ёрзал и весь дрожал от возбуждения. — Просто продолжай, прие! Я умоляю.

И Чандрагупта продолжил. Дхана Нанд из последних сил удерживался, чтобы не разочаровать юношу. Выгнувшись, запрокинув голову и стиснув зубы, он старался продлить игру, чтобы разжечь в любимом ответный огонь. Лингам пылал, словно лес, объятый пожаром после удара молнии. До встречи с Чандрагуптой Дхана Нанд был уверен, что умеет владеть собой в совершенстве. Много раз он без особого труда удерживал себя на грани по две-три мухурты подряд, чтобы доставить удовольствие женщинам, однако никогда его естество не было столь чувствительным, а ласки не казались настолько опаляющими. Каждая пульсация превращалась в невидимый цветок, а внутри распускались ещё тысячи бутонов. Бескрайнее наслаждение, нескончаемое, невыразимое словами… Не удержаться. Дхана Нанд передвинул одну ногу ближе, чтобы щека Чандрагупты, заросшая щетиной, тёрлась о его кожу, и от этого удовольствие возрастало многократно.

— Прие, спасибо… Сокровище моё… Это волшебно, — бессознательно шептал он.

Вершина приближалась неотвратимо. И мир исчез, свившись переплетениями невиданных красок и ощущений. Перекликаясь между собой, искры блаженства перетекали друг в друга, осыпались падающими звёздами, плавно качали его на мягких волнах.

Опомнившись, он увидел Чандрагупту, обнявшего его обеими руками и отдыхавшего щекой на его животе со спокойной улыбкой.

— Ты никогда так громко не кричал прежде, — откровенно признался Чандра, приподняв голову и тепло глядя на императора. — Такое чувство, что и правда ожидал меня и никого не подпускал к себе все пять лет.

— Я же говорил, — расслабленно пробормотал Дхана Нанд. — А ты думал, я лгу?

— Сильно истомился?

— А то.

Глаза слипались. Казалось, даже на омовение сил нет, но вдруг иглой в висок вонзилась болезненная мысль о том, каково сейчас Чандрагупте. Дхана Нанд резко подскочил и выпрямился.

— Что ты чувствуешь? — спросил он взволнованно. — Я получил своё с лихвой, но как же ты?

Чандрагупта молча соскользнул в воду, отплыв на середину купальни.

— Ничего страшного, — заговорил он, обернувшись и не подавая вида, что расстроен, но Дхана Нанд сразу заметил это. — Я же понимаю, надо запастись терпением. И целитель так сказал.

— Ты прав. Это всего лишь первый раз после долгой разлуки. Всё наладится, — попытался утешить его и себя император. — Я позабочусь об этом.

Чандрагупта изобразил улыбку.

— Я и не переживаю. Когда я смотрел на тебя, ты был великолепен! Каждый твой стон отзывался во мне, и я купался в твоём блаженстве. Я видел, как тебе хорошо, и мне этого довольно. Если даже я никогда не исцелюсь, твоя любовь согреет меня.

— Но ты исцелишься! — от желания спать не осталось и следа. — Непременно.

Дхана Нанд тоже погрузился в воду, очищая себя от последствий их игры, а затем доплыл до своего возлюбленного и, поймав в объятия, вжался мокрым телом в него, находя полуоткрытые губы своими, сминая их напористо и жадно. Колено скользнуло меж ног юноши, осторожно лаская лингам, пока ещё не проявляющий признаков заинтересованности происходящим. «Ведите себя, как прежде, — вспомнил Дхана Нанд совет Ишвара. — Делайте всё так, как если бы он был здоров».