Ракшас заволновался.

— Кто надоумил царевича поступить так? Уж не Арья ли?

— Как простой телохранитель смеет советовать царевичу? — слуга уткнул глаза в землю. — Раджкумар сам так решил. Не задерживайте меня, советник, умоляю! Коней приказали подать как можно скорее.

Аматья мысленно выругался. Продуманный план, на который его воины убили большую часть ночи, летел в Паталу. Теперь, когда к ашраму приедет отряд из шести сотен воинов, Арья затеряется в толпе, и его передвижения невозможно будет отследить.

Вышло всё даже хуже. Когда огонь был потушен, а все, кто скрывался в ашраме, выведены в безопасное место, обнаружилось, что Мура с несколькими учениками сбежала, а Ракшас так и не получил ответа на вопрос о том, является ли Арья её сыном.

К вечеру выяснилось, что Дурджан Сингх после истории с пожаром тоже внезапно исчез. При этом ни Амбхирадж, ни Амбхикумар так и не смогли вспомнить, как долго этот парень служил во дворце, что рассказывал о себе и как именно выглядел.

День свадьбы приближался, и Дурдхара становилась всё мрачнее. Пока она считала себя жертвой обстоятельств и заложницей данного брату слова, единственным развлечением для неё оставалось выводить из себя Амбхикумара. Именно этим она теперь и занималась, не позволяя жениху даже шага ступить без её сопровождения. Словно поняв, что точно так же, как его раздражает общество Дурдхары, Дхана Нанда злит невозможность побеседовать с Арьей с глазу на глаз, Амбхикумар приказал своему телохранителю везде сопровождать его и даже ночевать на полу в его покоях.

Дхана Нанд рвал и метал, осознав, что больше нет ни малейшего шанса застать Арью одного хоть в каком-нибудь уголке дворца или сада, ибо тот, как тень, вынужден был ходить за Амбхикумаром. Дхана Нанд сообщил о своём недовольстве происходящими событиями сестре, и Дурдхара попыталась положить этой глупости конец, но царевич вдруг проявил удивительную твёрдость:

— Мой телохранитель должен быть рядом! — сурово припечатал он. — К тому же его присутствие не должно смущать тебя, любовь моя, а только радовать. Пока нас сопровождает третий человек, никто не пустит слухов, будто мы оба вели себя недостойно до свадьбы.

Дурдхара скрипнула зубами и в отместку стала таскать за собой Шипру. Надо отметить, дочь Даймы такому положению дел только обрадовалась. Сначала она смущалась присутствия Арьи, но потом осмелела и стала всё чаще поднимать глаза на красивого, статного воина и даже улыбаться ему. Поняв, что теперь ещё и у Шипры появилась к нему сердечная склонность, и девушка того гляди начнёт намекать на тёплые чувства, Чандрагупта ещё сильнее встревожился.

Он уже не чаял, когда, наконец, Амбхикумар и Дурдхара поженятся, и он будет избавлен от необходимости везде ходить за ними. Ещё более он желал получить знак от ачарьи, который в данный момент прятался в новом убежище вместе с присоединившимися к нему Мурой и Стхулом. Этих двоих Чандра встретил во время пожара в ашраме. Встреча была бурной, сопровождалась слезами радости и крепкими объятиями. Правда, поговорить не удалось, они лишь быстро перекинулись парой фраз, прячась за вздымающимися языками пламени и пользуясь общей паникой, а потом расстались, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Но теперь Чандрагупта знал, что по крайней мере один из его друзей и названная мать живы. Однако он с горечью ловил себя на том, что кроме постоянных заговоров иного смысла в его жизни не осталось. И если Дхана Нанд не желает войны, то следует придумать, как заставить его снова сражаться.

Спустя одну пакшу после пожара Чанакья сумел через своего верного ученика, внедрившегося во дворец, передать Чандрагупте записку о том, что он собирает людей на землях Поурава, планируя продолжать войну. Всё, что требовалось от Чандрагупты — быть внимательным, ждать сигнала и, когда прикажут, тайно бежать, чтобы присоединиться к остальным.

Однако всё случилось иначе, чем Чанакья предполагал…

Комментарий к Часть 20. Провальный план * Одна мухурта – 48 минут

Свастика

Бычье копыто или бычья голова – символ Нанди, верного слуги и великого преданного Шивы.

====== Часть 21. Правда, разбивающая сердца ======

— Нечего скучать в такой прекрасный вечер! — остановившись в дверях опочивальни императора, Амбхирадж глотнул вина из носика золотого чайника. — Я приказал накрыть нам в дальней беседке сада. Полюбуемся звёздами и луной, а заодно побеседуем как родственники.

Дхана Нанд вежливо улыбнулся подвыпившему Амбхираджу, намереваясь отказаться от предложения, но махарадж Таксилы оказался на удивление настойчивым.

— Давай, шурин! — подбадривал он Дхана Нанда. — В последнее время ты выглядишь унылым. Я желаю узнать причину столь дурного расположения духа. И если мне по силам это исправить, я с удовольствием одарю тебя любыми подарками, лишь бы ты глядел повеселее.

В беседке, окружённой кустами гибискуса и чампаки, на столике с изогнутыми ножками Дхана Нанд узрел целых восемь чайников вина и несколько вместительных золотых чаш, инкрустированных сапфирами и изумрудами. Амбхирадж, похоже, планировал засесть в беседке надолго.

— Сюда никто не подберётся незамеченным, — довольно сообщил будущему шурину махарадж Таксилы. — Можем говорить, не опасаясь шпионов. Кстати, какое вино ты предпочитаешь? В каждом чайнике разное. Есть сладкое, терпкое, густое и крепкое, а есть ароматное.

— Любое, ибо мне сегодня безразлично, — Дхана Нанд уселся на сиденье, покрытое шкурой белой антилопы и парчовой тканью, правильно поняв, что место для него Амбхарадж, желая услужить, украсил богаче, чем собственное.

— И всё-таки ты расстроен, — Амбхирадж покачал носком расшитой бисером сандалии, разглядывая лицо Дхана Нанда в неверном свете лампад, горящих вокруг накрытого стола. — Мне печально это видеть, ведь, получается, я не сумел достойным образом обеспечить удобства для моего дорогого гостя. Говори, чего желаешь! Тебе нужны девушки из Македонии, из Персии, из Чжунго? На мой взгляд, самые красивые, конечно, наши из Таксилы, но я выполню любое желание императора. Можно найти удовольствие на ночь, а можно подобрать жену, ведь ты не женат. Чем дэвы не шутят? Вдруг свадьба сестры поможет сыграть и твою?

— Нет, — засмеялся Дхана Нанд, грозя пальцем Амбхираджу. — Если я пожелаю жениться, то выберу невесту сам. Кроме того, сейчас меня куда больше занимает политика.

— Император Магадхи достиг всего, — Амбхирадж развёл руки в стороны, показывая, судя по всему, размеры империи Дхана Нанда. — Зачем желать ещё больше?

— Не вижу ничего плохого в новых желаниях, — спокойно заметил Дхана Нанд, лениво беря чашу, которую для него наполнил Амбхирадж, и отпивая глоток.

Вино оказалось чересчур крепким. Кроме того, запах показался ему знакомым. Порывшись в глубинах памяти, император вздрогнул. Так пахло в комнате Чандрагупты в ту самую ночь… Значит, именно это вино Селевк тогда налил юноше? Подавившись глотком, Дхана Нанд торопливо отставил чашу.

— Налей другого.

Амбхирадж странно покосился на него, но просьбу выполнил и налил из другого чайника в пустую чашу.

— Новые желания иногда могут оказаться пагубными, — осторожно заметил Амбхирадж, протягивая выпивку. — И такие стремления погубят даже могущественного царя.

Дхана Нанд напрягся.

— Что ты имеешь в виду? — стараясь не выдать своего волнения, спросил он, однако Амбхирадж вдруг засмеялся и перевёл разговор на другое.

Он рассказывал о том, как рос его сын, как постепенно, воспитывая Амбхикумара, он сам становился мудрее, говорил о своём царстве, о греческих школах, построенных в Таксиле, об ашрамах и браминах, о борьбе с засухой и наводнениях, но Дхана Нанда грызла мысль о том, что Амбхирадж чего-то не договаривает. Желая дождаться того момента, когда язык Амбхираджа достаточно развяжется, Дхана Нанд сам старался пить как можно меньше, чтобы собственная голова оставалась ясной.