– Знаешь, я ни одну девчонку так долго не уговаривал прокатиться, – покачал головой Анджей.

– Передавай привет и наилучшие пожелания Диане! – крикнул вслед другу Юшин, и тот помахал рукой.

«Ты правда решил пойти дворами?» – голос Хайда послышался, едва Гаров отошел достаточно далеко.

Шеньян вытащил наушники, надел их, но не включил звук, и вытащил молитвенник. Если он будет говорить вслух, то все решат, что он опасный или не очень псих.

– Не совсем. Хочу попробовать вновь услышать или увидеть хозяйку молитвенника.

«Ты думаешь, что это как включить или выключить свет – работает по щелчку пальцев?» – в голосе Хайда послышалось едва уловимое раздражение.

Юшин пожал плечом и открыл книгу.

– Вдруг получится.

Но у него не получилось. Три дня Юшин носил молитвенник с собой, постоянно перелистывал страницы и пытался читать, ночью клал под подушку. Все было напрасно. Ни образа, ни звуков – книга будто выдохлась и ничего больше не показывала.

«Может, Анджей сбил настройки?» – полунасмешливо предположил Хайд. В последние дни он тоже появлялся редко и почти никогда не начинал разговор первым.

Юшин покачал головой. Он задумчиво водил пальцем по странице с изображением Марии Магдалены. Молодая девушка с распущенными волнистыми волосами плакала, прижившись лбом к кресту. Черно-белое изображение было покрыто желтоватыми пятнами, будто от слез. Молитва о прощении на соседней странице казалась затертой, засаленной от постоянных прикосновений.

– Это не смешно.

«Это смешно. Неужели ты правда рассчитывал на успех? Во-первых, считать, что книга является проводником сверхъестественной сущности попросту глупо. Во-вторых, если это так, почему она явилась именно к тебе? До аукциона ее трогало огромное количество людей. В-третьих, если даже предположить, что ты избранный, а молитвенник – проводник, рассчитывать, что призрак свяжется с тобой по первому зову, слишком самонадеянно».

– В-четвертых, заканчивай издеваться надо мной. Ты отлично знаешь, что иногда я правда что-то вижу, слышу или чувствую, мне просто хотелось проверить. Я уже понял, что сглупил, спасибо за поддержку.

Бросив книгу на кровать, Юшин пошел в сторону кухни. Настроение испортилось еще сильнее, и парень не знал, что повлияло сильнее: разочарование в том, что ничего не вышло, насмешки Хайда или собственная глупая надежда.

– Пора бы привыкнуть, Юшин Шеньян, что ты не в фильме живешь, – раздраженно проворчал он, стоя перед открытым холодильником. В последние дни его донимал сильный голод, хотя обычно парень ел мало.

Вытащив сыр, хлеб и шоколадку, он наскоро сделал бутерброды, заварил чай, открыл книгу и углубился в чтение. Однако мозг будто отказывался воспринимать информацию, и вскоре Юшин сдался. Отложив книгу и убрав посуду, он упал на кровать, уставившись в окно. До начала учебного года оставалось несколько дней.

На общую встречу второго курса Юшин не пошел: не было настроения, а, чтобы совесть не мучила, он согласился на смену в библиотеке. Глядя сквозь открытую дверь на проходящих смеющихся молодых людей, парень ощутил слабый укол зависти. Все они выглядели если не друзьями до гроба, то хотя бы хорошими знакомыми, с которыми можно весело провести время, обсудить что-то важное, да и просто поболтать.

«Ты тоже мог бы подружиться с кем-нибудь».

– Например? – Юшин машинально убрал волосы за ухо, чтобы гарнитура была видна. Обернувшаяся на его голос старшекурсница тут же отвернулась, смущенно улыбнувшись.

«Например, с кем-то из одногруппников. У вас общие интересы и цели на ближайшие несколько лет. Начать разговор можно с вопроса «Что задали?» или «Как ты решил пример?».

– Это даже в теории звучит ужасно смешно.

С одногруппниками Юшин соблюдал вежливый нейтралитет. Они здоровались и улыбались странному замкнутому парню, не высказывали неприязни, когда тот садился рядом, а некоторые даже пытались поговорить, но Юшин старался держаться отдельно. Привычка не высовываться и помалкивать появилась еще в дошкольные годы, а в гимназии закрепилась. Намного проще было приходить раньше всех, занимать место и самому записывать все задания, а при необходимости общаться через общую группу в соцсети.

– Пожалуйста, ваша книга. В конце года не забудьте сдать, – обратился парень к первокурснику с синими волосами. Тот небрежно бросил справочник в рюкзак, и Юшин сжал кулаки под столом. – Поаккуратнее, пожалуйста, эта последняя партия, больше заказывать не будут.

«Если будешь постоянно ворчать, с тобой точно никто не подружится».

– Я всегда могу дружить с тобой. Уж ты-то точно никуда не денешься.

«Дружба с внутренним голосом – первый шаг на пути к психиатру».

– Мать тоже так думает.

В библиотеку вошли несколько первокурсников со списками необходимых учебников, и Юшин поспешил уйти в стеллажи, предоставив напарнице оформлять читательские билеты. Пока Наташа разбирается в программе, он успеет принести нужные им книги. Эти списки Шеньян уже видел несколько раз за сегодня и выучил все позиции.

Насвистывая привязавшуюся мелодию, Юшин снял очки и прижал прохладные ладони к закрытым глазам. Из-за альбинизма его глаза отличались крайней чувствительностью, кроме того у него была дальнозоркость. Темные очки с разными стеклами – более темные для солнечных дней, посветлее для зимы и помещений – стали его постоянным аксессуаром много лет назад. Впрочем, иногда он надевал темные карие линзы, чтобы скрыть льдисто-красную радужку, но находиться в них долго не получалось: глаза сильно высыхали и болели.

Вдохнув, Юшин выпрямился, часто поморгал и сделал быструю разминку для глаз. Где-то в сумке валялись увлажняющие капли, но сперва нужно отнести книги и оставить Наташу разбираться с ними. Не может же он бросить девушку одну?

«Можно подумать, что причина действительно в ней».

– Предпочитаю думать так.

Выглянув в проход, Юшин снял очки и пересчитал посетителей – четверо, по шесть книг на каждого, значит, всего двадцать четыре книги. За раз он не унесет, нужно сходить два или три раза…

– Ой, это же Призрак!

Подходящий к стойке Юшин дернулся и обвел взглядом студентов. За спиной высокого парня хихикали две девушки. Стоило Юшину посмотреть на них, как светловолосая девушка покраснела и отвернулась.

Бросив стопку книг на стойку, Юшин быстро принес остальные, схватил сумку и, не обращая внимание на вопросы Наташи, вышел в коридор. Пары уже начались, и парень рассчитывал никого не застать в туалете. Бросив сумку на подоконник, он сел рядом и прижался затылком к стеклу, вертя в пальцах кулон.

Чертово прозвище прилипло к нему в прошлом году. Он работал всего неделю, когда члены студсовета решили организовать что-то интересное на Хэллоуин. Они предложили Юшину изобразить призрака библиотеки: якобы некий парень не сдал слишком много зачетов и оказался погребен под лавиной учебников, которые пытался унести.

Саму библиотеку украсили паутиной, пластиковыми летучими мышами и тыквами. Напарница – тогда еще Ира, уволившаяся после летней сессии – шепотом рассказывала всем придуманную байку, а в самый ответственный момент Юшин включал заунывный вой и выходил в потрепанной белой мантии и с перебинтованной головой. Без линз и очков его глаза выглядели водянистыми и больными, кто-то даже сравнил их с замороженной до состояния льда кровью. Белые ресницы сливались с кожей, и глаза выделялись особенно сильно. В тот день библиотеку пришло намного больше народу, чем обычно, а сам Юшин под конец дня даже испугал нескольких посетителей, неслышно подкравшись к ним сзади.

Придя на следующий день на работу, парень услышал в свою сторону «Призрак, привидение!». Сперва закрепившееся прозвище польстило, потом начало утомлять, а когда о нем не забыли даже после зимней сессии, он вовсе раскаялся в нелепой попытке наладить отношения с людьми. От напарницы он узнал, что студенты в шутку рассказывают истории о призраке в библиотеке, которого можно застать только совсем поздно: он читает книги и сильно злится, когда его отвлекают.