– Вик, – я медленно подошла к ней, – ты не эгоистичная, слышишь? Ты вообще не такая, как говоришь.

Рыдания усилились.

– Я серьезно, Вик. Ни я, ни Алекс, мы не считаем тебя такой и понимаем, что все это защитная реакция. Вик, мы твои друзья и любим тебя. Ну да, с тобой периодически сложно, но все это не определяет тебя, – я подошла к ней и погладила по голове. – Перестань мучать себя и расскажи, из-за чего ты плачешь?

Викки продолжала рыдать, громко всхлипывая. Я же молча села и продолжила гладить ее по волосам. Запас утешительных слов закончился. Я хоть и любила Викторию, но в отличие от Алекса, знала ее не всю жизнь. Это он был связующим звеном между нами и только он мог справиться с приступами агрессии или меланхолии, нападавшими на Викки. Она была сложной, но я не соврала, когда сказала, что она наша подруга, несмотря ни на что. Плохие периоды отступали, и Викки становилась преданным и заботливым другом. С нами всеми жизнь обошлась слишком круто, и мы были единственными близкими людьми друг у друга.

Спустя пятнадцать минут безутешных рыданий Виктория перестала трястись в моих руках и успокоилась.

– Ты, наверное, ненавидишь меня, – утирая слезы, прошептала она.

– Перестань говорить ерунду! Просто нам с Алексом будет куда проще понимать тебя, если ты начнешь с нами делиться тем, что с тобой происходит. Вот, например, почему уже неделю тебя носит непонятно где? Ты приходишь поздно, даже скорее рано утром. Не разговариваешь с нами. Алекс, он переживает, Вик. Я тоже беспокоюсь за тебя.

Викки напряглась. Она редко делилась своими переживаниями, считая, что это проявление слабости. Иногда нам с Алексом казалось, что она на нас срывается именно поэтому. Потому что мы могли открыто обсуждать свои чувства, и она пыталась показать нам, что это делало нас уязвимыми, слабыми.

– Вик, просто поговори со мной.

– Это все Фред, – внезапно выпалила она.

– Фред? Погоди, ты хочешь сказать, тот самый Фред?

Фред – бывший парень Викки. Ее первая и, судя по всему, единственная любовь. Они были знакомы с детства, родители их мысленно уже поженили. Красавец, капитан школьной баскетбольной команды и при этом самый настоящий моральный урод, что не мешало Вик влюбиться в него без оглядки. Фред же воспринимал ее как очередную фанатку, встречался с ней, когда хотел сам, и она вписывалась в его график. Алекс пытался образумить ее, но любовь слепа. Вик – эта гордая, уверенная в себе красотка – превратилась в тень Фреда. И все это длилось ровно до тех пор, пока он не слил в сеть ее интимные фото. Год вся школа гудела, разразился скандал, отец Вик забрал ее из школы и спрятал в частном интернате. Он даже собирался предъявить Фреду обвинения, но они с родителями парня были близкими друзьями и уладили все между собой. Отец во всем винил Викторию, вся общественность ополчилась против нее. Чтобы пережить это унижение, Викки пришлось стать такой, какая она сейчас. Без души и сердца. Холодной, озлобленной стервой. Такой, какой ее видят все вокруг. Я думаю, если бы Алекса тогда не было рядом с ней, Вик бы сломалась.

– Что он хочет от тебя спустя столько времени?

– Не знаю, я стираю его сообщения, не читая, – Вик выглядела… напуганной? – Он мало испортил мне жизнь? Зачем он вернулся?

– Ты не узнаешь, если не прочтешь его сообщения, – как можно спокойнее сказала я, – или просто заблокируй его.

– Наверное, ты права.

В чем я права, она не стала уточнять. Произнеся последнюю фразу, Вик встала с дивана и пошла на кухню. Вернувшись в гостиную, она подошла ко мне, встала прямо передо мной и произнесла только одно слово.

– Спасибо.

После молча вышла из комнаты. Через минуту я услышала, как хлопнула входная дверь. Вик всегда будет загадкой для меня.

Я посидела на диване еще немного, размышляя над всей этой ситуацией. Не найдя разумных объяснений поступкам Фреда, решила дойти-таки до ванной.

Наспех умывшись и одевшись, я бесцеремонно ввалилась к Алексу в спальню. В свое оправдание скажу, что в руках у меня была пол-литровая кружка кофе, а также парочка очень аппетитных круассанов, которые в глазах Алекса могли сгладить любое преступление. Ну, почти любое. Будить в шесть утра я его еще не пробовала. Безопасно было бы кинуть в него круассан и отойти, но я не могла так поступить со свежей выпечкой, поэтому поставила все на прикроватную тумбочку и стала аккуратно тормошить друга. Спустя пару минут отборной ругани из-под вороха одеял показалась кудрявая голова Алекса.

–Ты кого-то убила? – голос не звучал приветливо.

– Нет, а должна?

– Просто это единственная уважительная причина, чтобы поднять меня в такую рань. Ты кого-то убила и тебе нужно спрятать тело! – Кудри быстро стали скрываться под одеялом.

– Я никого не убивала. Но мы же собирались идти в библиотеку.

Алекс приоткрыл один глаз и стал выглядеть настолько комично, что я рассмеялась.

– Вылезай весь, – сквозь смех пробормотала я.

– Прям весь? – Его глаза опасно загорелись.

– Не настолько, – закатила я глаза, – но мне бы хотелось видеть оба твоих глаза и желательно голову до шеи.

Тяжело вздохнув, Алекс сел в кровати. Растрепанные волосы придавали ему томный вид, искорки из глаз цвета неба никуда не пропали, образ довершали полные губы и ямочка на подбородке. Я привычно нахмурилась и пробормотала, что мужчины недостойны такой красоты и Бог немилосерден, если сделал Алекса геем.

– Прости, Сэм, но это красота достанется какому-то мужлану, который не сможет оценить ее по достоинству, и я приду рыдать к тебе на плечо, – театрально вздохнул парень. – А теперь говори, почему мы должны отправляться в библиотеку в проклятые шесть утра.

Тут он увидел кофе и круассаны и расплылся в широкой улыбке. Все-таки путь к сердцу мужчины лежит через желудок, даже если этот мужчина любит… эм… мужчин. Алекс взял кружку и настроение его заметно улучшилось.

Подвинув его на кровати, я нагло уселась рядом и, подтянув ноги к груди, принялась собирать свои непослушные пряди в пучок.

– Библиотека открывается в 7, так?

– Мммммм, – невнятно пробормотал Алекс с круассаном во рту.

– На занятия нам к 10, так?

– Сэм, ты знаешь, что я люблю тебя, так? – ответил он, прожевав.

– Знаю, и именно поэтому ты сейчас перестанешь ворчать, допьешь кофе, и мы пойдем в библиотеку университета продолжать поиски, чтобы наконец найти что-то толковое и успеть на занятия.

– Откуда такое рвение?

Я неопределенно пожала плечами. Тяжело вздохнув, Алекс откинул одеяло, встал, потянулся во весь рост и направилась в ванную. Мне оставалось только поблагодарить Бога за то, что он не спит голый. Забрав с собой пустые чашки и тарелку, я отправилась на кухню. Сложив грязную посуду в посудомойку, села за стол. Спустя полчаса Алекс зашел на кухню, источая аромат духов.

– Мы же собрались в библиотеку, а не в клуб, – закатила я глаза.

– Это должно мне помешать хорошо пахнуть? – сощурился Алекс.

– Зачем так сильно?

Я демонстративно начала разгонять воздух руками и встала из-за стола.

– Ладно, пойдем уже, очаровашка.

– Фу, нельзя быть такой противной, милочка, – Алекс легонько шлепнул меня по руке. – Тебя не красит сарказм, ты становишься стервозной, а для это у нас есть Виктория.

– О, Алекс, кстати о Вик, – я резко остановилась. – Ей пишет Фред…

– Что? – Алекс нахмурился. – Откуда ты знаешь?

– Ну, я утром вышла из спальни, в гостиной сидела Викки и мы немного поговорили. В том числе и про него.

– После всего, что он сделал, ему хватает на это наглости? – Алекс разозлился, и я прекрасно его понимала. Он рассказывал, в каком состоянии была Вик после всей этой истории.

Парень резко схватил рюкзак со стула и размашистым шагом двинулся к двери, я поспешила его догонять. Мы шли в сторону университета привычной дорогой. Небо приобрело стальной оттенок, через пару дней должны были начаться дожди. Наступающая осень уже ощущалась в воздухе. В колючих порывах ветра, в первых пожелтевших листьях и в ароматах корицы, проникающих через еще открытые двери кофеин. Все полчаса пути до библиотеки Алекс молча злился. Как будто внутри его происходила внутренняя борьба.