Нижеследующее повествование было написано давным-давно, и, предоставляя его публике, я не претендую на роль его автора, поскольку выступаю лишь в роли посредника и я приложил все усилия, чтобы как можно более правдиво и тщательно подобрать слова, переданные мне самим Духом Автора, который является одним из нескольких людей, пожелавших, чтобы я записал для них их опыт в мире духов.

Мне пришлось печатать слова так быстро, как только мои пальцы могли успевать за скоростью мысли перемещающуюся в моей голове, и многие из описанных переживаний и высказанных мнений совершенно противоположны тому, что я сам изучал, испытывал и анализировал в соответствующих условиях жизни в мире духов.

Дух автора Франчеззо я часто видел материализованным, и в некоторых случаях его проявление видели люди, которые находились рядом. Более того, я покопался в архивах и нашёл интересным тот факт, что Франчеззо действительно существовал и жил на Земле.

Представляя публике рассказ в том виде, в каком я получил его от Духа Автора, я оставляю за ним всю ответственность за выраженные мысли и описанные сцены.

John Silver,

Казань, 2022 г.

Тем, кто всё ещё трудится в тумане и тьме неопределённости, окутывающих будущее их земной жизни, я посвящаю эту книгу странствий того, кто ушёл из земной жизни в сокровенные тайны Запредельной Жизни, в надежде, что мой опыт, переданный миру, может побудить некоторых остановиться в их нисходящем пути и подумать, прежде чем они уйдут из земной жизни, как это сделал я, со всеми своими нераскаянными грехами.

Именно с теми из моих братьев, кто быстро идёт по пути падения, я хотел бы говорить с той силой, которую Истина всегда имеет над теми, кто не пытается слепо отгородиться от неё; Ибо если последствия жизни, проведённой в распутстве и эгоизме, часто ужасны даже в земной жизни, то они вдвойне ужасны в мире Духа, где с души снимается всякая маска, и она предстаёт во всей наготе неприглядности своих грехов, со шрамами духовных болезней, полученных в земной жизни, начертанными на её духовной оболочке – и никогда они не будут удалены, кроме как целительной силой искреннего покаяния и очистительными водами её собственных горьких слёз.

Теперь я прошу этих земных обитателей поверить, что если эти усталые странники из другой жизни могут вернуться, чтобы предупредить своих братьев на земле, то они очень хотят это сделать. Я хочу, чтобы Вы поняли, что у духов, которые материализуются, есть более высокая миссия, чем утешение тех, кто скорбит в глубокой печали о потерянном возлюбленном. Я хотел бы, чтобы Вы посмотрели и увидели, что сейчас, даже в этот день рассвета человеческой гордыни и грехов, этим странникам-духам Великий Господь разрешил вернуться и рассказать Вам о том, что есть мир. Я хотел бы, чтобы даже самые ленивые и легкомысленные люди остановились и подумали, не является ли Духовный мир чем-то более высоким, святым, благородным, чем пустая трата времени на размышления о том, существуют ли оккультные силы, которые могут двигать стол или отвечать по алфавиту, и, возможно ли, чтобы эти слабые и на первый взгляд ничего не значащие движения и наклоны стола являлись лишь открывающейся дверью, через которые поток света проникает во все части Земли и Небесного мира и это слабые знаки того, что те, кто ушли – возвращаются на землю, чтобы предупредить своих братьев.

Как воин, который сражался и победил, я оглядываюсь назад на сцены тех битв и испытания, через которые я прошёл, и я чувствую, что всё было выполнено. Всё, на что я надеялся и к чему стремился, было получено, и теперь я стремлюсь только указать лучший путь другим, которые ещё находятся в буре и напряжении битвы, чтобы они могли использовать бесценное время, данное им на земле, чтобы вступить на сияющий Путь, который приведёт их домой к Покою и Миру.

Франчеззо [1896].

Я был странником в далёкой стране, в тех землях, которые не имеют названия – и не имеют места – для вас, землян, и я хотел бы изложить вкратце, насколько могу, мои странствия, чтобы те, чьи ноги направлены к тому краю, могли знать, что их может ожидать в свою очередь.

На Земле и в земной жизни я жил так, как живут те, кто ищет только, как достичь высшей точки самоудовлетворения. Если я не был недобр к некоторым – если я был снисходителен к тем, кого я любил – всё же это всегда было с чувством, что они в ответ должны служить моему удовлетворению – чтобы от них я мог получить посредством моих даров и моей привязанности любовь и почтение, которые были для меня как моя жизнь.

Я был талантлив, очень одарён как умом, так и личностью, и с самых ранних лет похвала других была для меня самым приятным благовонием. Мне никогда не приходила в голову мысль о той самоотверженной любви, которая может настолько полностью погрузиться в любовь к другим, что нет ни одной мысли, ни одной надежды на счастье, кроме как в обеспечении счастья любимых. За всю мою жизнь и среди тех женщин, которых я любил (как земные люди слишком часто ошибочно называют то, что является лишь страстью, слишком низкой и низменной, чтобы носить имя любви), среди всех тех женщин, которые время от времени пленяли моё воображение, не было ни одной, которая бы обратилась к моей высшей природе настолько, чтобы я почувствовал, что это и есть настоящая любовь, тот идеал, о котором втайне я вздыхал. В каждой я находил что-то, что меня разочаровывало. Они любили меня так же, как я любил их – не больше и не меньше. Страсть, которую я отдавал, получала от них лишь свою противоположность, и так я шёл дальше неудовлетворённый, жаждущий неизвестно чего.

Я совершал ошибки – ах, как их много. Грехи, которые я совершил, – не мало; и всё же мир часто был у моих ног, чтобы хвалить меня и называть хорошим, благородным и одарённым. Я был любим и обласкан – избалованный баловень всех модниц. Мне оставалось только ухаживать, чтобы победить, а когда я побеждал, всё превращалось в горький пепел на моих зубах. А потом наступило время, о котором я не буду подробно рассказывать, когда я совершил самую роковую ошибку из всех и испортил две жизни там, где до этого разрушил только одну. На мне был не золотой венок из роз, а горькая цепь – кандалы из железа, которые терзали и ранили меня, пока, наконец, я не разорвал их и не вышел на свободу. Свобода? – Ах, свобода! Никогда больше я не должен быть свободным, ибо ни на один миг наши прошлые ошибки и заблуждения не перестанут преследовать нас и засорять наши крылья, пока мы живём – да, и после окончания жизни тела – пока один за другим мы не искупим их и не вычеркнем из нашего прошлого.

И вот, когда я считал себя защищённым от всякой любви, когда я думал, что узнал всё, чему может научить любовь, знал всё, что может дать женщина, я встретил одну женщину. Ах! Как мне назвать её? В моих глазах она была больше, чем смертная женщина, и я назвал её «добрым ангелом моей жизни», и с первого момента знакомства я склонился к её ногам и отдал ей всю любовь моей души – моего высшего «я» – любовь, которая была бедной и эгоистичной по сравнению с тем, чем она должна была быть, но это было всё, что я мог дать, и я отдал её всю. Впервые в жизни я думал о другом больше, чем о себе, и, хотя я не мог подняться до чистых мыслей, светлых фантазий, наполнявших её душу, я благодарю Бога, что никогда не поддался искушению увлечь её за собой.

Так шло время, я нежился в её сладком присутствии, я рос в святых мыслях, которые, как мне казалось, покинули меня навсегда, я видел сладкие сны, в которых освобождался от цепей прошлого, которые держали меня так жестоко, так трудно, теперь, когда я стремился к лучшему. И из моих снов я просыпался со страхом, что другой может отвоевать её у меня, и с осознанием того, что я, к сожалению, не имею права сказать ни слова, чтобы удержать её. Ах, Боже мой! Горечь и страдания тех дней! Я знал, что только я один воздвиг эту стену между нами. Я чувствовал, что не имею права прикасаться к ней, запятнанный мирскими путями. Как я мог осмелиться взять эту невинную, чистую жизнь и соединить её со своей личной? Временами надежда шептала, что так может быть, но разум всегда говорил: «Нет!». И хотя она была так добра, так нежна со мной, что я прочёл невинную тайну её любви, я знал – я чувствовал – что на земле она никогда не будет моей. Её чистота и правда воздвигли, между нами, барьер, который я никогда не смогу преодолеть. Я пытался уйти от неё. Тщетно! Как магнит притягивается к полюсу, так и меня постоянно тянуло к ней, пока, наконец, я не перестал бороться. Я стремился лишь наслаждаться счастьем, которое давало её присутствие – счастьем от того, что, хотя бы в удовольствии и солнечном свете её присутствия мне не было отказано.