Брат и сестра стояли теперь на краю новорожденной пропасти, преградившей им путь. За их спинами двое нефилимов проигрывали чудовищу и они оказались отрезаны от спасения. Губы Рема приподнялись над зубами в полубезумном оскале. Он вслепую нашел подрагивающую руку Леды и сжал её. Его сестра была той силой, что охраняла его от него самого, она была его спасением и утешением, его единственным убежищем после смерти родителей. И если чудовище хочет её, вначале ему придется иметь дело с ним.
Рем решительно развернулся назад, закрывая собой Леду и становясь на пути у неизбежного. И он не собирался отступать.
***
Тяжелый удар в висок повалил его на колени и на одно оглушающее мгновение мир затих, лишился всех своих звуков. В сдавившей его тишине он почувствовал, как с едва различимым треском разошлось несколько швов на его боку. Затем в правом ухе тихо стрельнуло и звуки бурным потоком вновь полились в его голову. Кай сплюнул вязкую кровь и начал подниматься на ноги.
Даже еще не распрямившись до конца, он бросился на брида, боднул его в районе живота, сбивая с ног и обхватывая руками за пояс. Он должен был остановить его, любой ценой.
Брид пришел за Ледой и не уйдет без нее. Кай все еще слышал биение её сердца, оно щекотало его кожу и он почти ощущал его внутри себя. Брат уводил её, но она упиралась, не желая уходить, движимая тем же новорожденным необъяснимым притяжением, которое испытывал и Кай после их медитации в его доме. Ему все время хотелось прикасаться к ней, но в этом желании не было ни грамма сексуальной подоплеки. Это казалось таким же естественным и необходимым, как вдыхать воздух, и все же он останавливал себя, страшась этого нового притяжения, но едва ли был в силах побороть его. Возможно, дело было в переданном ей даре Кастора. Возможно, Кай каким-то неизвестным ему самому шестым чувством узнавал в ней частичку своего наставника, и потому его тянуло к ней с такой необоримой силой. Он не мог сейчас обдумывать свои чувства, мог лишь принять их как факт, и отложить все размышления на потом. Конечно, если у него будет это “потом”.
Сейчас перед ним стояла первоочередная задача: ликвидировать брида. Самого сильного из всех, с которыми ему довелось столкнуться.
Кай с глухим рычанием еще крепче обхватил брида за пояс и вложил весь свой вес в этот толчок – но за миг до того, как они повалились на землю, брид растворился в воздухе, просто исчез, оставив в руках Кая одну лишь пустоту. Падая на землю, Кай затылком почувствовал, что брид материализовался позади него, но времени отреагировать у него не оставалось: брид нанес ему сильнейший удар в голову и у Кая зазвенело в ушах. Он отчетливо ощутил влажные струйки крови, бегущие сквозь волосы из-под разошедшихся швов в ране на его затылке.
Кай попытался приподняться на локтях, но координация движений слишком нарушилась от силы удара, поэтому его руки подломились и он вновь повалился на землю. Влажная от крови ткань повязки неприятно натирала кожу и Кай потянулся к голове, намереваясь стянуть её. Повязка сейчас только мешала: ему наоборот нужно было максимально сконцентрировать свои органы чувств на противнике.
Он знал, что оживший мертвец сейчас нанесет ему новый удар, но ему оставалось лишь подготовить себя к нему, потому что отбить его Кай не успевал. Однако, удара не последовало.
Потому что Зора очнулась и напрыгнула на тварь сзади со злым шипением, оттаскивая его от Кая, который не замедлил воспользоваться передышкой, стянул с головы повязку и принялся поспешно подниматься на онемевшие ноги. Тьма сердито бурлила перед его глазами, пестрила образами, которые он никак не мог связать между собой. Ужасно болела голова, тошнота подкатывала к горлу ядовитыми приливами и Кай подумал, что вот теперь уж точно заработал сотрясение мозга.
Зора боролась с бридом, но тот провернул с ней тот же трюк, что и с Каем: растворился в её сдавливающих его шею руках. Он вновь появился позади нее и, прежде чем Зора успела развернуться, обрушил на её голову тяжелый удар. Зора еще не успела осесть на землю, когда Кай запрыгнул на брида, один за другим нанося удары в его голову и шею, удары такие сильные, что кости в руках Кая вибрировали от столкновений с ледяной липкой плотью ожившего мертвеца – но брид не реагировал на них. Та же самая сила, которая делала его на порядок мощнее всех остальных бридов, давала ему определенную неуязвимость к физическому воздействию.
Очередной удар Кая он перехватил и с такой силой вывернул его руку, что раздался сухой резкий хруст: треснула, а, возможно, и сломалась кость в запястье. Кай глухо застонал, боль яркой вспышкой полыхнула в темноте перед его глазами. Он потянулся к другой тьме, той, что дремала внутри него, но Астарот спал слишком крепко. А брид уже наносил новый удар и следующий, в коленную чашечку, подсекая и вынуждая упасть на колени.
Поврежденная рука онемела, но Кай знал, что через несколько секунд придет настоящая боль. А брид оседлал его и принялся бить, методично и равнодушно, но с неубывающей силой. Кай чувствовал, как трескается и ломается кость в его скуле, разбитые губы превратились в кровавое месиво, кроме руки были сломаны по крайней мере четыре ребра. Тьма краснела перед его глазами, пульсировала алыми вспышками. Он уже почти не чувствовал боли.
А потом был её голос. Она кричала что-то.
И это значило, что Леда все еще не была достаточно далеко. Брид все еще мог достать её, если Кай позволит себе сдохнуть под его ударами. Он внушал ему отвращение, этот брид, которого катахари вытащил из её памяти; чудовище, воплотившее в себе человека, оказавшегося её глубинным страхом. И Кай вдруг вспомнил его лицо, подсмотренное в её воспоминаниях: холодные глаза и тонкие губы, шепчущие ей слова любви, которые цеплялись друг за друга, спотыкались, пока не превращались в угрозы. Он вспомнил и её слова о том, что она знает, каково это: быть для кого-то предметом охоты. Этот брид был двойником человека, который почти уничтожил её, который изломал её жизнь и осквернил её душу – и Кай знал это, даже не зная до конца, кем был для нее этот человек.
Но он помнил безумный блеск его глаз в её воспоминаниях.
Он помнил животный, невыразимый ужас, который этот человек вызывал в женщине, ставшей его Источником.
А еще он помнил его руки на её коже, помнил её раскрытые губы на его тонких губах.
И Кай вдруг понял, что ненавидит его. Ненавидит их обоих: того человека и этого брида, который пришел, чтобы и дальше ломать то, что осталось от жизни Леды. Он ненавидел его сразу, яростно и всецело. Он не собирался анализировать это чувство. И он не собирался погибнуть от его руки.
Кай перехватил очередной удар здоровой рукой. Кровь в его венах забурлила, сменилась вдруг какой-то иной жидкостью, более горячей, кипящей, быстрой. Разбитые губы Кая дрогнули в оскале, плавно превратившемся в знакомую уже смертельно опасную кровавую улыбку. И в этот раз заскрипели уже кости брида, чью руку Кай отводил все дальше. Лицо горело и Кай подозревал, что выглядит оно сейчас как окровавленный кусок мяса, который кто-то по ошибке шлепнул на переднюю часть его головы. Плевать. Каю не нужна даже помощь Астарота, чтобы справиться с этой тварью. Он покончит с ним сам.
Поврежденная рука горела огнем, но Кай не обращал внимания на боль. Протестующе скрипнула возможно-сломанная кость, когда Кай впился этой рукой в горло брида, сжимая пальцы с крушащей силой. Пальцы его здоровой руки соединились особым образом, который он тайно перенял из арсенала приемов Астарота. Кай размахнулся и его ладонь пронзила тело брида, прямо под ребрами, ободравшими кожу на его руке. Пальцы Кая сжимались внутри мертвого тела, сдавливая, расплющивая неподвижное сердце чудовища, пока оно не лопнуло в его ладони с отвратительным чавканьем.
Кай выдернул окровавленную руку из тела брида, все еще сжимая в ней влажное раздавленное сердце. Его собственное сердце трепыхалось где-то в горле и какая-то маленькая частичка Кая упивалась этим первобытным чувством власти, которую он получил над другим существом, вырвав его сердце. Власти не просто над другим существом, но над этим конкретным бридом, взявшим себе образ мужчины из прошлого Леды. Прошла одна бесконечно долгая секунда, прежде чем брид медленно и тяжело повалился на землю. Кай знал, что больше он уже не поднимется. Он стоял, задыхаясь и дрожа, над поверженным врагом, и слушал дыхание спящего демона у себя внутри.
