Кира шумно, тяжело выдохнула. Она сдвинулась с места и принялась мерить пространство шатра медленными задумчивыми шагами. Кай молча слушал, как подошвы её мягких ботинок соприкасаются с прорезиненным брезентовым полом.

- Ты уверен, что он выбрал её? – шаги Киры затихли, она остановилась.

- Уверен. Катахари присвоил себе её лицо, когда показался ей. Она сама мне об этом рассказала. Ты прекрасно знаешь, что это значит.

Кира знала. Они все знали, что грозит человеку, которого выбрал катахари.

- Ты рассказал ей? – спросила Зора.

- Не всё. – покачал головой Кай. – Я сказал ей про духа и намекнул, что у него к ней особый интерес, чтобы она была осторожнее. Но я не стал вдаваться в подробности того, чем это грозит ей. – он пожал плечами.

- Зря. – жестко ответила Зора.

Кай терпеливо поджал губы, сделал глубокий вдох через нос.

- Она узнала, что за ней охотятся инквизиторы и сверхъестественное существо. По-моему, для ничего не подозревающего человека из их мира этого более чем достаточно для одного раза. Ни к чему было еще сильнее вгонять её в панику. К тому же, она произвела на меня впечатление здравомыслящего человека. Она не станет рисковать.

- Ох, ну не знаю, учитывая, что она решила подобрать кого-то вроде тебя… - подколола Зора и Кай бросил в нее огрызком яблока.

- Тебе нужно вернуться за ней. – обеспокоенно проговорила Кира. – Хорошо бы спрятать её куда-то, где до нее не доберется катахари. – она поднесла руки к лицу и рассеянно потерла лоб. Её кожа была сухой и обветренной.

Кай отставил тарелку и сложил руки на груди, тут же сдвинув одну руку ближе к ноющему боку в попытке успокоить боль.

- Когда мы были в плену у инквизиторов, я услышал их разговор. – он склонил голову к груди, осторожно коснулся языком уже затянувшейся корочкой трещины на губе. – Они считают, причина в том, что она получила дар от Кастора. Что именно поэтому катахари настроился на нее.

Кай внимательно “наблюдал” за Кирой, поэтому от него не укрылось то, как вздрогнуло и ускорилось её сердце, как полыхнуло жаром от её щек, когда к ним прилила кровь, как изменился ритм её дыхания. Зора стояла истуканом поодаль, тоже слушала, затаив дыхание. Кай нахмурился.

- Кира. – вопросительно позвал он. – Что такого было в Касторе, что теперь привлекло катахари к этой девушке?

Кира пошевелилась, натужно сглотнула. Кай чувствовал её неуверенность и его охватило неприятное чувство тревоги вперемешку с раздражением. Кира скрывала что-то, а сейчас было наименее подходящее время для тайн.

- Кира. – поторопил он с предупреждением в голосе.

- Много лет назад Кастор стал жертвой катахари. – едва слышно проговорила Кира. – Катахари выбрал его, но Кастор сумел сохранить свою волю. Он сумел вырваться от него. Сделал то, чего никому до него не удавалось.

- Что? – Кай поднялся с места, сделал пару шагов к Кире. – Но он никогда… - Он никогда не рассказывал мне об этом. – Я не знал, я…

- Кира, - слабым голосом проговорила Зора. - Уж не хочешь ли ты сказать, что сейчас мы имеем дело с тем же…

- … с тем же катахари, от которого вырвался Кастор. – закончил за нее Кай, пронзенный внезапной догадкой.

Катахари не просто так выбирают своих жертв для поглощения. Ими становятся люди или другие существа, скрывающие в своей душе рубцы от боли куда более глубокой и личной, чем обычный страх. Катахари пируют на этих чувствах, наслаждаются ими, и поглощение этого эха чужой трагедии – высшая цель их существования. Но Кастор никогда ни словом не обмолвился о том, что катахари пытался завладеть им, как и о том, что он смог спастись. Почему он не говорил об этом? Почему за все время, что они провели вместе, Кастор ни разу не приоткрыл даже крошечного кусочка своей души перед собственным учеником? Если не считать последних часов его жизни, когда Кастор сказал Каю о себе и своем отношении к нему намного больше, чем за все двадцать лет вместе – что вообще знал Кай о своем Источнике? Теперь, узнав шокирующие новости о своем наставнике, Кай почувствовал себя потерянным, обманутым (недостойным доверия?). Как будто Кастор покинул его во второй раз.

- Но почему Кастор? – голос плохо слушался, хрипел и надламывался. – Что такого катахари обнаружил в его памяти, что выбрал его своей жертвой тогда?

Кира молчала, но её кожа вибрировала от напряжения. Она пожевала губу. Отвернулась.

- Я не знаю.

- Кира. – Кай склонил голову набок, прислушался. Его челюсть напряглась, губы дрогнули в мимолетной гримасе. – Ты ведь знаешь, я всегда могу понять, когда мне лгут.

Кира вздохнула шумно, почти с раздражением. Притихшая Зора слегка шевельнулась, будто хотела сказать что-то, но Кира опередила её:

- То, что мне известно, все равно не прольет свет на происходящее. У Кастора была тайна. Очень личная. Это все, что я знаю. Это все, что я вправе рассказать тебе. Он никогда не говорил об этом. Я не спрашивала. Думаю, Кай, тебе будет понятно уважение к таким вещам. Единственное, что Кастор решил возможным сказать мне – то, что это как-то связано с его семьей.

С его семьей. Кастор никогда не говорил о своей семье, а Каю даже не приходило в голову спрашивать. Почему-то он никогда не думал о том, где сейчас семья его наставника, кем были эти люди и живы ли они до сих пор. Кай вдруг поймал себя на мысли, что для него Кастор всегда был таким, каким он увидел его в первый и последний раз: хмурым подтянутым мужчиной с обветренным, покрытым морщинами лицом. Кай никогда не задумывался о том, каким ребенком был Кастор, каким он был в молодости. Он был близок к мысли, что Кастор появился на свет сразу таким, каким помнил его Кай, одним махом перешагнув через детство и юность – что, конечно, было неправдой, но Каю не хватало всей мощи его воображения, чтобы представить своего наставника ребенком.

Через какие ужасы ему пришлось пройти, когда его захватил катахари в тот первый раз? Какие тайны скрывала его память, притянувшая к нему голодного духа? Кай запустил руки в свои растрепанные волосы, потянул, забыв о ране на голове и тихо зашипел сквозь зубы, когда затылок пронзило болью. Где-то в глубине его существа зарождался темный вихрь, впитавший в себя бурлящие чувства растерянности, непонимания, боли и – немного – эгоистичного чувства отвергнутости. Демон всхрапнул в своей мрачной темнице внутри Кая. Он не спал, но вел себя смирно, хотя вспыхнувшая буря эмоций в Кае взбудоражила его.

Все молчали и тишина становилась все более натянутой. Кира открыла рот, набрала воздух в легкие, но Кай так и не узнал, что она собиралась сказать.

Снаружи раздался пронзительный свист, затем грохот, короткий вскрик и следом звенящий голос одного из стражей, выкрикнувший всего одно слово:

- Гарпии!

- Кай, остановись! – крикнула Кира, но её слова прозвучали уже в пустоту.

Кай с такой скоростью ринулся прочь из шатра, что волосы оставшихся внутри женщин взметнулись вокруг их лиц, как от порыва налетевшего ветра. Опасность подействовала на него подобно ведру холодной воды, смывая все чувства и мысли, мешавшие следовать его единственному предназначению в такие минуты: отразить атаку и защитить тех, кто нуждался в защите.

Кай выскочил на улицу и тут же пригнулся, уворачиваясь от когтей гарпии, что сразу же нацелилась на него. Все его чувства звенели от напряжения. Гарпия с визгом пролетела над ним, полоснув когтями в том месте, где секунду назад была его голова. Чудовище взмыло в воздух, набирая высоту. На лагерь напала целая стая, не меньше десяти особей. Темнота в глазах Кая дрожала и пульсировала, рябили силуэты людей и гарпий.

Колебания воздуха под их широкими крыльями создавали четкие образы этих духов: каждая особь размером с человека, широкий размах крыльев, заостренные головы и длинные, сильные конечности. Кай не мог разглядеть их сухую кожу землистого цвета, не видел удлиненные рыла с кожными наростами и неуместными на этих адских масках человеческими глазами, из которых глядел вечный, ненасытный голод, но его память дорисовывала все эти виденные в детстве детали и надевала их на расплывчатые силуэты в его темноте.