– Хорошо, ты права. Я сам отнял твоё время, – переборов запротестовавшую гордыню, он всё же спросил: – Встретимся позже?

– Штэф, – потупила она взгляд, – нет. Я только хотела извиниться. И я… я не могу принять твой телефон, как и дать тебе то, что ты хочешь.

– Ты знаешь, чего я хочу? – удивился он.

– Любовь? – Дэниэль робко заглянула в его глаза, окутанные пеленой обиды.

– Боже, Дэни! – вырвался у него смех. – Я лишь пригласил тебя… – потерявшись в правильных словах от столь категоричного заявления, впал он в ступор.

– Тогда зачем ты хочешь, чтобы мы… – Также не находя нужных слов, она непонимающе пожала плечами.

– Ты говоришь об отношениях. Это… это… – Чем дольше длилась пауза, тем больше длинных морщинок прорезалось на его лбу.

– Тогда я совершенно запуталась… – опустившись на подоконник, сипло раскашлялась она из-за вдруг пересохшего горла.

– Всё происходит не так. Не все люди начинают своё… общение, ожидая получить взамен нечто большее, чем мимолётное увлечение. Это просто rendez-vous! – скривив лицо, словно его заставляют принять горькую пилюлю, в мыслях отругал он себя за столь опрометчивую фразу.

– Знаю, я слишком поспешна, но… в обоих случаях ничего не получится, – дрожал её голос так, словно она вот-вот разрыдается.

– Прости, если напугал тебя, – только и смог произнести Штэфан.

«Самое время. Стоило ли так изощрённо долго искать повод для встречи, чтобы вот так облажаться?» – в мыслях корил он себя. Но минутный порыв бурлящих эмоций, взявших над ним верх, – не самое страшное. Он был уверен, что сделает это снова. Снова захочет с ней встретиться, и осознание этого было куда страшнее. «Это моя катастрофа? или наваждение? или одержимость? Нужно было подсесть к тем ребятам в кафе, глядишь, и получил бы точное определение».

– Хм? – не поняв вырвавшегося у него смешка, Дэниэль хлопнула ресницами.

– Меня вполне устраивает это «ничего не получится».

– Штэф, – уже в привычной для неё манере растянула она гласную. – Хорошо.

– Мой номер записан в твоём новом телефоне. Поэтому, если… – понимая, что большей инициативы от неё сейчас вряд ли дождётся, сказал он.

– Я, – запнулась Дэниэль, – я заканчиваю через пару часов. Здесь, в соседнем доме. Встретимся у главной арки парка? – предложила она, вдребезги разбив его недавнее предположение.

22

– А где мне найти герра Шмидта? На кафедре истории? – обратилась Дэниэль к герру Краусу.

– Яков будет завтра в обед. Он растолкует лучше меня, – причавкивая измоченным в чае овсяным печеньем, ответил он так же – на французском.

– Вы абсолютно правы, главное – начать что-то делать, – рассудительно сказала Дэниэль и взглянула на часы.

– Ты спешишь? – подметив это, поинтересовался герр Краус.

– Нет, – и в её голосе не было ни капли фальши. Она и сама толком не понимала, какие именно чувства переполняли её сейчас. Спешила не она, а секундная стрелка её наручных часов, подгонявшая двух менее расторопных коллег.

И вот, уже сбегая вниз по каменным ступенькам своего дома, Дэниэль втайне надеялась, что время всё же станет её союзником и замедлит своё течение, позволив ей обдумать правильность принятого решения.

– Штэфан! – едва не врезалась она в него.

– Что-то случилось? – не понимая её расстроенного вида, обеспокоенно спросил он.

– Не ожидала тебя здесь встретить, – отмахнулась она, насупившись ещё больше и застегнув молнию куртки по самое горло.

– Добраться до твоего дома оказалось ближе, чем до арки, – неубедительно прозвучало объяснение.

23

Они неторопливо вышагивали вниз по улице к парку. Штэфан увлечённо говорил о разной ерунде, порой посмеиваясь над собственными шутками, и, сам того не замечая, смехом прогонял последние страхи и тревоги, терзавшие Дэниэль. А она зеркально отражала его игривое настроение, хохоча и энергично жестикулируя.

– Что-то рано в этом году похолодало, – сказал Штэфан, когда выглянувшее из-за властных туч солнце коснулось макушек деревьев и так же быстро спряталось.– Помню, в прошлом сентябре выступали мы на одном фестивале, так народ стоял ещё в футболках.

– Ты музыкант? – удивилась Дэниэль.

– А тебе по вкусу священники? – улыбнулся он. – Был уверен, ты знаешь.

– Нет. Откуда? – пожала она плечами.

– Ну, – озадаченно протянул он, – может, хотя бы видела моё выступление в тот вечер.

– Какой вечер? – непонимающе переспросила Дэниэль.

– Пока что он у нас был один, – тенью мелькнула задорная ухмылка на его лице, – когда я встретил тебя перед кафе, – уточнил он. – Я выступал там с блюз-бэндом…

– О, я забежала внутрь лишь для того, чтобы согреться. Помню певицу…

– Это была уже следующая группа, – неприкрыто огорчился Штэфан.

– Так значит, ты играешь блюз? – настал черёд Дэниэль управлять ситуацией и поддерживать хорошее настроение.

– Не только, – подметив это, улыбнулся он.

Начав с незапамятных времён, когда, ещё ребёнком, он сидел в песочнице и отстукивал совочком ломаный ритм по дну перевёрнутого ведёрка, Штэфан рассказал самую полную историю создания своей группы, сделав это настолько эмоционально, словно для него самого большинство деталей были в новинку.

К моменту окончания длинного монолога они истоптали узкие тропинки на добрый порядок сотен метров. Парк зажёг огни, а ночная прохлада опустилась на землю тяжёлым сумрачным одеялом, прячась повсюду: в листве, траве, заполненных дождевой водой оврагах и вот теперь, крадучись, пыталась пробраться ледяным дыханием и под одежду, заставляя зябко передёргивать плечами.

– А я думал, наши песни и на французском радио крутят, – омрачённый словами Дэниэль о том, что она и слышать не слышала о такой группе, сказал Штэфан.

– Я не слушаю радио, – объяснила она. – Возможно, в этом проблема.

– Но ведь, кроме радио, есть ещё множество источников, из которых можно узнать о музыкальных новинках, – не унимался он.

– Дело в том, – сдалась Дэниэль, – что в какой-то момент я перестала слушать музыку… просто не могла слушать. Она стала вызывать неприязнь.

– Но как же это возможно?! – поразился Штэфан.

– Не знаю. – Дэниэль пожала плечами.

– Знаешь, сегодня выступают одни мои знакомые, думаю, они смогли бы поменять твоё отношение к музыке, – предложил Штэфан, на что Дэниэль скептически покачала головой и остановилась у нависшей над дорожкой ивы.

Победоносно оскалившись, страхи, которым Дэниэль так боялась дать имена, опустились тенями по длинным ветвям дерева, схватив её за горло, не позволяя вымолвить и слова.

– В вашем прекрасном языке есть очень подходящее выражение – «déjà vu». – Штэфан заглянул в её широко раскрытые глаза.

– «Déjà vécu» – «уже пережитое», – поправила она. – Ты делаешь мне больно, вынуждая вновь отказывать.

– Ты делаешь мне больно, вновь отказывая, – улыбнулся он. – Быть может, если бы твои действия не были столь категорично-нелогичными, мои…

– Так будет правильно! – не позволив ему закончить мысль, не желая слышать его ложных догадок, почти что прокричала она.

– О каких правилах ты сейчас говоришь? – пожал он плечами. – Что это за правила, запрещающие нам общаться?

– Просто общаться? – вновь оживился её голос. – Ведь это не так, и ты сам это понимаешь.

– Хорошо. В таком случае, как насчёт pari? – тогда предложил он.

– Пари? – сорвался с её губ лёгкий смешок. – И в чём же суть? – явственно послышались в её голосе нотки любопытства.

– Сегодня днём ты обронила фразу – «в обоих случаях ничего не получится», сейчас же, как оказалось, то были лишь поправки к твоим правилам. – Шагая по устланной мокрой листвой широкой дороге парка, Дэниэль с весьма озадаченным видом посматривала на Штэфана. – Тебе не нужны отношения… – продолжил он.

– Отношения, любовь, физическая близость, – в очередной раз прервала она его на полуслове.

– Да, я это понял. Но ты не против дружбы…

– Против! – Видимо, всем его мыслям суждено стать обрывками предложений. – Речь шла об общении… не слишком близком.