Пролог

Любовь – это без минуты трагедия. Тот, кто никогда не задыхался под пластом обрушившихся эмоций, – наивный романтик, сторонний наблюдатель, бродящий по туманному полю, сотканному из иллюзорной красоты.

Волны с плеском бились о металлический каркас маяка, мелкими брызгами орошая нам лица. Застегнув ветровки по самое горло, мы стояли на мосту. А прямо под ногами мутное море ходило ходуном, оттого казалось одним громадным организмом, покрытым множеством белых пенящихся язв, потому и неспокойно дышащим или задыхающимся.

– У тебя бывают необъяснимые сны? – вдруг спросила она. Я только улыбнулся, уже не поражаясь ни странным совпадениям, ни знакам «свыше» и не ища в них судьбоносных связей. – М? – подняла она на меня глаза.

– Может, и бывают. Что ты имеешь в виду?

– Такие сны, которые невозможно описать словами.

Я пожал плечами. Да и разве существуют слова, способные с детальной точностью передать тот рецепторный накал, с коим врывается в мозг эйфория? или страх?

– Ну вот представь, – воодушевлённо произнесла она и, встав за спиной, зачем-то накрыла мне глаза ладонями. – Представь самый громкий звук в самом тихом его проявлении.

– Не нужно было тебе прогуливать уроки физики, – засмеялся я и поцеловал её холодные пальцы.

Глава 1. РАЗБИТОЕ

7 сентября 2007

1

– Dan… Danee, écoute-moi! Послушай меня! – отчаянно кричал мужчина на другом конце линии, продолжая настаивать на чём-то крайне важном: – Tu dois me comprendre toi même! Ты тоже должна меня понять!

– Dois comprendre?! Должна понять?

Девушка с силой бросила телефон на мощёный тротуар и принялась яростно бить острым каблуком по аппарату. Каждый последующий удар становился всё агрессивнее и попадал точно в цель, с хрустом проламывая пластмассу. Удар. Ещё удар – и вот теперь хрустнул каблук. Попав мимо цели, ударил по каменной брусчатке, громко цокнул и надломился у самого основания. Девушка шумно выдохнула и запрокинула голову, пытаясь сдержать слёзы. Казалось, вечернее небо тоже готовилось заплакать. Дождевые облака висели совсем низко, уже сливаясь с туманом, что белёсой дымкой расползался по крышам домов. И только неоновая вывеска кафе-бара «Калейдоскоп» да тёплый оранжевый свет за панорамными окнами выжигали сгущающуюся тут мглу. Внутри заведения было людно – все столики заняты, лишь у барной стойки виднелась пара свободных табуретов. Немного поразмыслив, девушка проделала похожую процедуру и с левым каблуком, превратив изящные туфли в жалкое подобие балеток, которые смотрелись крайне несуразно и совсем не по погоде.

2

– Чай, пожалуйста. Горячий, – подойдя к барной стойке, заказала она.

– Добрый вечер! К сожалению, кухня уже не работает. Из горячего только глинтвейн, – протараторил парень в белой рубашке, чёрных подтяжках и шляпе, усыпанной серебряными звёздочками. – Или могу угостить вас какао, – улыбнулся он, услышав, как девушка выругалась на французском. – Захватил несколько пакетиков себе на обед, если не возражаете. – Не дожидаясь её ответа, парень скрылся под широкой стойкой, громко стукнув чем-то стеклянным.

– Merci. Спасибо, – тут же поправила она себя, и, подрагивая от холода, взобралась на высокий табурет, окинув взглядом зал: люди разных возрастов сидели за столиками, распивали спиртные напитки и тихо переговаривались; а их взгляды были устремлены в сторону, противоположную бару, где на двухъярусной полукруглой сцене группа старомодно разодетых музыкантов исполняла «Strangers in the Night» в спокойной лаунджевой обработке.

– А вот и ваш какао! – весело произнёс бармен, вырвав девушку из раздумий.

– Большое спасибо, – благодарно улыбнулась она. – Вечер живой музыки?

– Последняя композиция, – кивнул в сторону сцены, а затем, натянув улыбку, обратился к подошедшему гостю: – Желаете что-либо выпить?

Девушка вновь отвернулась и стала осматривать зал: слева от бара, на танцплощадке, несколько пар покачивались в ритм убаюкивающей музыке. Кто-то беззвучно подпевал пленительному голосу вокалистки, звучащему, точно с виниловой пластинки; кто-то что-то нашёптывал на ухо своему партнёру по танцу; кто-то, закрыв глаза, наслаждался витающей вместе с сигаретным дымом мелодией, создаваемой переборами струн акустических гитар, перкуссионными инструментами и синтезатором; а кто-то, улыбаясь, осматривал сверкающую звёздную иллюминацию над головой. Казалось, всё это место было насквозь пропитано умиротворяющей гармонией и окутано вечерней пеленой городского счастья. Счастья, которого Дэниэль не могла разделить с гостями. В её голову лезли совсем безотрадные мысли, отчего лишней она чувствовала себя и здесь.

– Большое спасибо за какао, – в очередной раз поблагодарила она бармена в смешной шляпе и спрыгнула с табурета. – Сколько я вам должна?

– О, нет, вы меня оскорбите, если сейчас же не уберёте это обратно в сумочку, – кивнул он на кошелёк в её руках.

– Ещё раз спасибо за спасение замерзающего! – устало улыбнулась она и направилась к выходу.

– Был рад помочь, мадемуазель! – произнёс он последнее слово с французским акцентом.

– Доброй ночи! – на миг задержавшись у двери, попрощалась она.

3

Стоило двери открыться, как ночной воздух цепко схватил её за горло, холодом проникнув в лёгкие и заставив поперхнуться.

Узкая улочка была безлюдна и темна. И лишь едва уловимое ухом гудение электричества, исходящее от вывесок закрывшихся магазинов да уныло склонивших головы уличных ламп, невидимыми струнами пронизывало царившую тут тишину, отзываясь в сердце щемящими отзвуками меланхолии.

Разбитый телефон и два каблука по-прежнему валялись на мокрой брусчатке, которая в оранжевом свете фонарей походила сейчас на созревший початок кукурузы. Издав звук, полный разочарования и досады, Дэниэль потянулась за остатками тёмно-синей трубки.

– Ого! Вот это бойня! – прогремел голос за её спиной.

– Боже! – подпрыгнув на месте, выпрямилась она во весь свой невысокий рост. Рядом стоял мужчина в чёрном пальто и чёрной шляпе, за тенью которой не было видно глаз. – Вы меня жутко напугали.

– Возможно, вам нужна помощь? – тактично поинтересовался незнакомец.

– Нет, спасибо. Я уже со всем разобралась, – вновь принялась она собирать мелкие кусочки пластмассы и ещё каких-то деталей, пряча всё в маленькую сумочку.

– Это точно! – засмеялся мужчина, тут же добавив: – А говорят, такие телефоны невозможно сломать.

– Всё можно сломать, – ненамеренно грубо выпалила она.

– Похоже, эта старая вещичка была вам дорога, раз вы сохранили её по сей день. – Незнакомец склонился рядом, помогая собрать осколки трубки. – Надо же, даже антенка есть! – искренне удивился он, достав деталь из стыков мостовой. – Да-а, давненько я не видел подобных телефонов.

– Это был подарок, – не удалось ей скрыть грусть в голосе. – Спасибо за помощь, хоть я и сказала, что всё в порядке.

– Штэфан. Очень приятно, – мужчина добродушно улыбнулся и протянул руку в чёрной кожаной перчатке.

– Дэниэ́ль, – оставила она его жест без внимания. А он ещё раз поинтересовался, точно ли у неё всё хорошо, ведь сломанные каблуки и разбитый телефон свидетельствовали об обратном. – Да-да, не беспокойтесь, – заверила его она. Но её ответ показался ему лишь банальной учтивостью.

– Твой акцент, ты… – избавился он от формальностей.

– Француженка, – оборвала она его на полуслове.

– …выглядишь потерянной, – закончил он мысль.

– Эти улицы… Мне нужно к главному парку. Я… не знаю, где я, – шумно выдохнув, развела она руками.

– Могу составить компанию и показать дорогу, – предложил он. – Мне по пути.

– Если вам…

– «Тебе», – улыбнулся он, взглянув на неё: волосы собраны на затылке в небрежный пучок, чёрные кожаные леггинсы, длинный чёрный кардиган, огромный пушистый бежевый свитер с воротником-шарфом. – Откуда ты?.. – запнулся он, подбирая верное окончание фразы.