– Твой белый шарф…

– С утра был моим, – появившаяся на его лице улыбка придала образу игривого коварства.

– Ты не дал договорить, – вернулась к Дэниэль недавняя раздражённость. – Ты выглядишь, как католический священник…

Дёрнувшись с места, Штэфан шагнул к чёрному зеркалу витрины какого-то уже давно закрывшегося магазина, позабыв о державшейся за его руку девушке, отчего та угодила ступнёй в небольшую, но глубокую лужицу.

– Хм, и впрямь. Однако священники не носят такие шляпы, – оценив свой внешний вид, самодовольно резюмировал он. – Ох, ну как же ты так! – увидев, как Дэниэль пытается вытряхнуть воду из остатка туфли, сочувственно покачал он головой.

6

Штэфан ещё несколько раз извинился за досадный инцидент и даже неуклюже пошутил о своём наряде, но Дэниэль никак не отреагировала. Заблудившись в дебрях собственных мыслей и угукая невпопад, она ковыляла рядом, держась за его руку.

Сейчас ей хотелось лишь поскорее оказаться в своей квартире, скинуть промокшую и неудобную обувь и согреться! Выйдя сегодня из дома, она никак не предполагала, что вечер окажется таким долгим, а его итог настолько паршивым. Очередной отказ в приёме на работу и, должно быть, уже окончательная потеря последней дружеской опоры во Франции.

– Ещё и эта дурацкая лужа, – словно в довершение своего внутреннего монолога сказала она и, достав из сумочки большой платок, повязала на голове, стараясь укрыться от моросящего дождя.

– Вот если бы ты знала историю этой лужицы, вряд ли бы так злилась, – улыбнулся Штэфан.

Поднимаясь вверх по улице с незамысловатым названием – Грюнштрассе, они брели вдоль мерцающе-серых мокрых трамвайных путей. Совсем не обращая внимания ни на лужи под ногами, ни на противный дождь, Штэфан искрился весельем и воодушевлённо рассказывал своей спутнице о каком-то несуществующем герре Шульце, рабочем, при укладке тротуарной плитки допустившим ошибку, что и послужила виной недавнего инцидента с промокшей ступнёй.

– А всё потому, что в тот злополучный день мысли бедолаги были заняты своей женой, – время от времени посматривая на Дэниэль, с энтузиазмом рассказывал Штэфан. – Скорее всего, уже бывшей, – добавил он, и Дэниэль вопросительно изогнула бровь, заинтересованно посмотрев ему в глаза. Поправив съехавшую от ветра набок шляпу, Штэфан продолжил, подобно адвокату в зале суда: – Началось всё несколькими месяцами ранее. Фрау Шульц, жена герра Шульца, – усмехнувшись, уточнил он, – уже давно немолодая женщина, сочла подозрительным один факт. А факт этот был очевидным и нисколько не удивительным. Муж фрау повадился каждое утро ходить в булочную. Объяснял он это тем, что может есть только свежевыпеченный хлеб, а от вчерашнего у него, видите ли, изжога. Первое время фрау находила данное объяснение исчерпывающим. Так продолжалось почти месяц. А потом…

Штэфан в очередной раз проверил, слушают ли его, и, заметив чуть приоткрывшийся рот Дэниэль, снова продолжил:

– Одним дождливым днём фрау наконец решила проследить за мужем и разузнать, всё ли на самом деле обстоит так, как он ей рассказывал. Выйдя из дома вместе с ним, она сделала вид, будто, как обычно, направляется в сторону базара, а сама спряталась за углом. Как только герр Шульц смешался со спешившими на работу прохожими, она достала из большой корзины дождевик, убрала зонт и, накинув тонкий целлофановый капюшон на золотые кудри, быстро пошлёпала по его следам… Путь до пекарни я описывать не буду, так как здесь нет ничего относящегося к сути дела. Да и переживания фрау вряд ли смогу достоверно изобразить, ведь самому никогда не довелось пережить подобное. Тьфу-тьфу-тьфу! – Штэфан постучал по шляпе.

Дэниэль, приняв правила его игры и не обронив ни слова, одобрительно кивнула, отчего гладкий шёлк соскользнул со лба прямо ей на нос. Впрочем, Штэфан умудрился искусно вписать и этот момент в свой рассказ, не нарушив его целостности. Помогая Дэниэль поправить съехавший платок, он заметил на нём имя известного дома моды, на что отшутился:

– Итальяшки часто пособничали немцам.

Дэниэль непонимающе нахмурилась, в надежде услышать пояснения его слов; а Штэфан, поджав губы и выдохнув, указал ладонью на щербатый тротуар:

– В ту секунду, что мы проходили мимо этого места, вы, мадемуазель, верно, не заметили сей косяк. Но это уже совсем другая история, совсем другого рабочего. Вернёмся к нашему… Проследив за мужем до самой пекарни, фрау Шульц своими глазами увидела то, во что наивно не хотела верить. На деревянной двери красовалась яркая вывеска, рассказывающая о графике работы магазинчика. В то утро булочная должна была открыться только в десять. А на часах было лишь семь сорок семь. И вот, затаившись неподалёку, фрау стала наблюдать. Её муж, подойдя к одному из окон здания, по всей видимости, постучал, – тепло улыбнулся Штэфан, – так как входная дверь в мгновение распахнулась, и из-за неё показалась темноволосая голова девчушки, – прервал он своё повествование, оценивающе осмотрев Дэниэль, – примерно твоих лет, а может, чуть старше. Засветившись непомерным счастьем и цепко ухватив горе-героя-любовника за ворот рубахи, девчушка затащила того внутрь. «Ах, бедная фрау Шульц!» – верно, подумали вы, – обратился он к своей спутнице, на что та утвердительно кивнула, горестно вздохнув. – Ох, обида, женское коварство и желание отомстить – сильное лекарство от таких вот переживаний. Как бы вскоре мы не начали сопереживать мужу фрау. Хоть я и не разделяю его взглядов на семейные отношения, но… – перевёл он взгляд на Дэниэль, почувствовав, как та сжала его руку крепче. – Замёрзла? Может, стоит вызвать такси? Стук твоих зубов скоро начнёт заглушать мой рассказ.

– Мы почти дошли, – добродушно отозвалась она.

– Или я могу поделиться с тобой своим пальто или шарфом падре, – не унимался он.

– Всё в порядке, правда. Спасибо за заботу. Я же говорила – тут недалеко. Вон там мой дом, – повела она носом куда-то вперёд.

– Где? Который?

– Тот, на углу.

– Хорошо, – чуть раздосадованно выдохнул Штэфан.

Перейдя дорогу, они свернули направо, где Грюнштрассе, пересекая Фельдштрассе – маленькую улочку с односторонним движением, – тянулась вниз довольно крутого холма. По обе стороны Фельдштрассе стояли такие же, как и во всём центре, невысокие светлые домики, вдоль которых росли липы. Раскинув ветви, сейчас они шелестели и поскрипывали на ветру. А мокрые от ещё недавно моросившего дождя листья в свете фонарей поблёскивали золотистыми огоньками, раскрашивая улицу подобно рождественской гирлянде.

7

– Думаю, нельзя оставлять незаконченной любую начатую историю, поэтому позволь пригласить тебя завтра днём на чашку кофе, – стоя перед светло-жёлтым зданием, где жила Дэниэль, сказал Штэфан.

Будто и не предвидя вовсе подобного предложения, Дэниэль застыла у каменных ступенек, ведущих внутрь дома, и, не находя нужных слов, теребила связку ключей. Пауза затянулась, обратившись в неловкое молчание, нависшее грозовой тучей, готовой вот-вот разорваться. Штэфан не выдержал первым:

– Конечно, с огромным удовольствием, – ответил он, на этот раз голосом героини.

Дэниэль невесело улыбнулась и покачала головой.

– Совсем не хочется быть грубой, но выходит именно так. Извини, – и вновь неловкая пауза, – но я не могу согласиться.

Штэфан лишь вопросительно пожал плечами, в растерянности посмотрев на неё, но Дэниэль отвела взгляд, ничего не ответив, и, сама того не заметив, стала переминаться с ноги на ногу от охватившего всё тело противного холода. Повинуясь секундному импульсу, Штэфан одним движением притянул Дэниэль ближе и принялся согревающе растирать её плечи и спину, словно на дворе стоял лютый январь.

– Тебе нужно выпить чего-нибудь горячего, – с толикой излишней заботы произнёс он.

– Спасибо за всё, – уже отстранившись, поблагодарила она, всхлипнув носом.

– Ну вот, а мне теперь в одиночестве ковылять домой, – с наигранной досадой вздохнул он.

– А я наивно надеялась, что неловких ситуаций больше не возникнет, – в самом деле расстроилась Дэниэль. – Мне следует проводить тебя? – подняла она растерянный взгляд.