Джозефина задохнулась от возмущения и, кажется, сорвала голос в очередной попытке наорать на меня. А в моей голове очень вовремя возник вопрос: «А как правильно обращаться с хомячками?» Волк, конечно, тихо прорычал, что порвать таких на клочки, и не будет проблем, но я подавил его желание. Мой взгляд блуждал по сидящей на постели девушке, которая старательно укутывалась в принесённое мной полотенце.

– Может, позвать кого-нибудь? – спросил её, подумав о необходимости медицинской помощи. И у нас в доме находился врач-ветеринар, но я не был уверен, что он разбирается в хомячках.

– Пошел вон! – попыталась проорать это она своим осипшим голосом. А следом прилетела подушка.

Я не успел среагировать и поймать её или поставить блок. Та с тихим звуком плюхнулась на постель. Волк во мне окончательно проснулся и рвался вперед, рисуя варианты расправы с этой взорвавшейся мелюзгой. Неимоверных усилий мне стоило встать и молча уйти. Уйти пока не случилось беды. Эта затея всё больше походила на провальную.

А немного успокоившись, я поднёс к носу ладонь, в которой держал Джози в последний раз, и отчетливо почувствовал запах её потовых желез. Теперь я узнал ответ на свой вопрос: дальше будет только больше проблем.

После инцидента (у бассейна, а не в спальне моей невесты) пришлось объясняться перед миссис Хаммонд. Она демонстрировала сдержанную ярость, отчитав меня словно маленького мальчика. На следующее утро ей надо было уезжать, но чтобы не переживать за свою дочь, она оставила мистера Гамильтона потому, что доверяла ему, и мистера Оливера Бенета (того рыжего парня из бассейна) потому, что ему доверяла Джозефина.

***

Около полуночи отец разогнал молодёжь, которая подзадержалась в нашем доме, после отъезда гостей постарше. Эндрю уехал со своей сворой друзей, чтобы продолжить гулянку, махнув рукой на попытку уговорить меня поехать с ним.

Я снял галстук и бросил его на ветку ближайшего куста. На псарне царила тишина, но стоило зайти внутрь, как послышался радостный скулёж Бака, а следом тихий рык его соседки.

– Как обещал. – Показал бутылку шампанского и улыбнулся поднявшейся на ноги волчице.

Бак мордой тыкался в преграду и в нетерпении бил её лапами. Волчица угрожающе зарычала в адрес беспокойного соседа. Бак расстроено взвизгнул и забился в угол.

– Амелия, – обратился я к волчице, – перестань запугивать Бака. Иначе я его заберу и пойду домой.

Волчица понуро повесила морду, заискивающе поглядывая на меня своими жёлтыми глазами.

Найдя чистую миску, я поставил её на землю, после открыл бутылку с шампанским и наполнил миску наполовину. Открыв дверь вольера, пригласил Амелию выпить со мной.

– Только без глупостей, – предупредил её, присев на пол у противоположной стенки и на всякий случай расстегнул пуговицы на рубашке и избавился от ремня на поясе брюк.

Амелия нерешительно вышла из своего вольера, внимательно следя за моими действиями. Подойдя к миске, она понюхала содержимое и чихнула, насмешив меня.

«Пузыр-р-рики», – оправдываясь проворчала она.

– Сама попросила шампанское.

Я поднял бутылку и, коротко произнеся «будем», приложился к горлышку и отпил немного игристого напитка. Амалия последовала моему примеру и начал лакать шампанское из миски, склонившись к ней словно в почтительном поклоне. Прикончив свою порцию, она подняла морду и довольно облизнулась. Казалось, взгляд жёлтых глаз смягчился под действием алкоголя. Бак из своего вольера расстроено заскулил.

– Тебе такого нельзя, – остудил я его желание короткой фразой.

Бак притих. А Амалия нетвёрдой походкой приблизилась ко мне и ткнулась носом в шею.

– Ну чего? На ласку потянуло? – усмехнулся и потеребил её за ухом.

Воодушевившись, Амалия принялась вылизывать мне лицо, призывая обратиться.

«Давай поиграем. Ну, пожалуйста».

– Нет, не сегодня, я устал.

Она тяжело вздохнула и, устроившись у моих ног, попросила рассказать, как прошёл сегодняшний день. Пригубив ещё немного шампанского, я рассказал ей про «тормозную жидкость» и свои ощущения после того, как выпил её. Описал свою невесту в обеих формах. Амалия недовольно фырчала, когда речь шла о Джозефине, но ни слова не проронила в её адрес. Закончив свой рассказ, волчица тоскливо проскулила от того, что её мир сжался до размеров вольера. Иногда я её выпускал размяться по псарне, и ещё реже выводил её за его границы.

– Эмили не будет ещё несколько дней, – произнёс я, а Амалия зло зарычала, – постараюсь найти возможность погулять с тобой, – договорил, теребя её за ухом.

Моё обещание успокоило волчицу. Она благодарно лизнула меня в руку.

– Ладно, уже очень поздно, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Пора спать.

Амалия неохотно поковыляла в свой вольер, улеглась на лежащий там мягкий матрас и, натянув на себя зубами плед, положила голову и прикрыла глаза. А Бак вскочил со своего места и в нетерпении стал топтаться у выхода на долгожданную свободу. Амалия недовольно заворчала. Я усмехнулся и как можно быстрее увёл Бака, чтобы он не расстраивал её.

Мама примчалась в мою комнату, как только узнала о случившемся, но перед этим высказала всё, что думала о мужской половине семейства Штейн, им непосредственно в лицо. Ей совсем не хотелось оставлять всё так, но бросить все свои дела из-за меня она так же не могла. Пришлось долго заверять обеспокоенную мать в том, что со мной всё хорошо, и что я со всем смогу разобраться сама. Мистер Гамильтон, не без подсказки с моей стороны, – я думала, у меня брови сведёт от того, как я ему семафорила, – взялся успокаивать мою мама. И это действо кот перенёс за пределы моей спальни, предложив взвинченной родительнице пройти в её покои.

Отмахнувшись от мысли, как этот котяра будет отвлекать от тревог мою маму, я отправилась в душ, чтобы смыть с себя все посторонние запахи. Под шум фена, прокручивая сегодняшние события, я нашла более подходящие ответы на выпады бешеной волчицы, но толку от этого было мало – момент уже упущен. Порядком утомившись от пережитого и самокопания, решила лечь спать, но новый гость заставил повременить с этим.

– Оли?

– Можно? – спросил он из-за приоткрытой двери.

Я принюхалась, чтобы проверить коридор, и впустила его, не почувствовав запахов других оборотней.

– Я собиралась лечь спать. Устала после… – не смогла договорить, а Оливер с пониманием кивнул.

– Я просто хотел убедиться, что ты в порядке, – сказал он, застыв посреди комнаты.

– Я в порядке. – Улыбнулась, обрадованная его беспокойством, и приблизилась к Оли вплотную. – Если бы не ты, – я сделала паузу, заглянув в его карие глаза, которые с самой первой наши встречи ассоциировались у меня с горячим шоколадом, – со мной точно было бы не всё в порядке.

Обвила его шею руками и потянулась к его губам, но Оливер отстранил меня, больно впившись пальцами в самые рёбра, потому что я не спешила сдаваться и тянулась до последнего, встав на самые кончики пальцев.

– Что? Ты всё ещё обижаешься? – опустившись на пятки, спросила я и надула губы.

– Обиделся. Ты чужая невеста, – проворчал мой хомячок.

– А потом я стану чужой женой, – промурлыкала, ластясь к широкой груди парня, стараясь пропахнуть более приятным запахом, чем жимолость, хлорка, волк и даже мама.

– Почему ты так спокойно об этом говоришь? По-твоему, это нормально? – возмутился он, оттолкнув меня.

– Хочешь сейчас поговорить о «нормальном»? – вспылила я в ответ, уперев руки в бока. – Тогда скажи, нормально ли исчезать со всех радаров после того, как переспал со мной?

Вопрос сбил с него спесь. А сам виноват! Этот пренеприятный момент, случившийся после выпускного, мне помогла пережить поездка на море. Я думала, что к моему возвращению, Оливер возьмётся за ум и хотя бы напишет мне пару слов или пришлёт эмодзи, если храбрости ответить на мои звонки у него нет. Но этого не случилось. И мама очень вовремя подняла вопрос с выгодной женитьбой. Я тогда прямо спросила её: