— Обо мне?

— Нет, не о тебе, — отреагировал Влад уверенно.

Но главным ответом было «да». Да, он гулял с Викой. Да, он с ней разговаривал. Да, Вика сказала правду.

И мне стало обидно.

Как собака на сене, честное слово. Не зря же так говорят. Сама отвергаю, но и другим не отдаю. А надо бы отдать. Все будут счастливы. Все, кроме меня, быть может, но ведь я и сейчас не испытываю его, это счастье, даже обладая чужим сердцем.

— Так мне приехать? — раздался голос Влада.

— Как будет лучше тебе, — призналась я.

— Ты понимаешь, — кажется, он вздрогнул.

Хоть кто-то заценил Янины умственные способности — за последние несколько дней меня уже с десяток раз обозвали дурочкой.

Я понимаю.

Конечно, я понимаю. Как я могу не понимать?..

— Пока, Влад, — произнесла я.

— До встречи, Яна, — отозвался Влад.

Но я почему-то знала — он не приедет. Ни сегодня, ни завтра. Только если его попросит об этом отец. Или я попрошу. Но я буду настолько милосердной, что не стану этого делать.

Любовь — это боль.

Того, кто любит, но не получает взаимности.

Того, кого любят, но кто не может подарить любовь в ответ.

Потому что любовь должна быть взаимной; однако чаще всего она такой не бывает.

О Всевышняя!..

Я села ужинать без пятнадцати шесть, и да, я дождалась этого момента. Включила себе релаксирующую музыку, склонилась над тарелкой. Гречка оказалась недосоленный, и все мы знаем, кто ее недосолил. Аппетит пропал. И если бы прошло ещё немного времени, я бы погрузилась в медитацию.

Ну или уснула.

Может, я медитирую во сне.

Однако от сна — и возможной встречи с Янтарной — меня спас звонок в дверь. Я мигом очнулась, стала озираться вокруг — и вдруг запаниковала.

Если это был не Влад, то кто это был?..

Я вообще-то не верю в судьбу и считаю, что мы создаем свою жизнь сами. Что никакие обстоятельства не смогут нам помешать, если мы вдруг решим поменять то, как живем. А гордость может навечно отвернуть нас от людей, пусть они даже как будто «посланы нам свыше».

Однако в тот краткий миг я в нее поверила.

Ибо, несмотря на все невзгоды в лице неразговорчивых черных ведьм и колдунов, Ярослав до моей квартиры все-таки добрался.

Не сидится же белым на месте!

И студентам медицинских институтов тоже. Хотя все подряд говорят, что будущим медикам дышать некогда. Но один из них, вон, успевает вляпываться в передряги.

Я увидела его в дверной глазок и спросила:

— Кто там?

— Угадал, — заметил Яр довольно. — Я знаю, что ты меня видела. Открывай.

Делать было нечего.

Я, конечно, могла сделать вид, что не узнала Яра, но я ещё не настолько дурочка.

И дверь распахнулась, являя моему взору его сиятельство Ярослава Немудрого. Или какая там у него фамилия?..

Увидев меня воочию, Яр первым делом расплылся в улыбке:

— Я тебя нашел.

— Удивлена, — призналась я.

Ярослав нескромно шагнул внутрь и принялся снимать пальто, я тем временем захлопнула за ним дверь.

— Обходил все дома в округе, — похвастался он, снимая кроссовки. — Еле как узнал твой. Потом пытался вспомнить подъезд. И вспомнил. Но с квартирой промахнулся — сначала позвонил в соседнюю. Ту, что слева.

Я рассмеялась.

Яр подошел к зеркалу, посмотрел на себя и поправил кудрявую челку. Я тоже взглянула в зеркало из-за его спины — и белый мне подмигнул.

— Дай угадаю, — предложила я. — Тебе открыла статная женщина лет тридцати пяти с лишним в каком-нибудь ярком халате — у нее их множество. Критично тебя осмотрела… — Не выдержав, я тоже потянулась к челке Яра и сдвинула ее чуть левее. Так определенно было лучше. — А потом начала угрожать, что, ежели ты ещё хоть раз придешь к ее Мариночке, она посадит тебя за соблазнение несовершеннолетних. Ты испугался и убежал.

Ярослав посмотрел на меня удивленно и заметил:

— Примерно так оно и было. А ты откуда знаешь?

— Наблюдала пару раз, — я пожала плечами. — Этой ее Мариночке пятнадцать лет, и Нина Георгиевна очень беспокоится за дочь, а потому огораживает ее от всех проблем. Парни кажутся Нине Георгиевне серьезной проблемой. Кстати, — я прищурилась, — ты ведь знаешь, что я ещё несовершеннолетняя?

— Думаю об этом каждую ночь, перед сном, — заявил Яр.

— Это зачем же ты перед сном обо мне думаешь?

Теперь пришло время смеяться белому. Однако на вопрос он так и не ответил!

Веселье закончилось. Я проводила Яра на кухню и усадила на стул. Маг с любопытством озирался вокруг, пока я не предложила:

— Не хочешь гречку с тушенкой? Я варила себе, — пододвинула к нему тарелку, — но я тут немного не доела. Поможешь?

Ярослав взял тарелку уверенно и едва не забрал мою вилку, и я стукнула его по ладони.

— Вообще-то это была шутка, — заметила серьезно.

Яр закатил глаза.

— Уж я-то подумал, что ты действительно хочешь меня накормить…

Я вернула тарелку обратно и все-таки встала, чтобы положить бедному Ярочке каши. Иначе он меня оставит без ужина. Ярочка наблюдал за мной с любопытством и вдруг заметил:

— У тебя уютно.

Я кивнула, поставила тарелку перед ним и потянулась за вилкой, на этот раз чистой.

— А ещё у меня здесь домовой.

Подслушав мои слова, домовой зашуршал, и тогда я добавила:

— И хомяк.

Хомячидзе шуршать не стал. Но Ярослав сам обернулся назад и заметил клетку.

— И все мы, — сказала я, положив вилку прямо перед Яром, — не особо рады тебя видеть. И ты тут только затем, чтобы отдохнуть перед очередным забегом между домами. Вот такие дела.

— Да ладно, — нахмурился он. — Не может такого быть.

Я села на свой стул, прямо напротив Ярослава, внимательно посмотрела на него. И он отчего-то не выдержал мой взгляд, опустил глаза — и взялся за вилку.

— Она недосоленная, — предупредила я.

— Отлично, — отозвался Яр. — Соль — это вообще белая смерть. Белая!.. Хотя бы не белых…

Я фыркнула. Никак не ожидала встретить в лице Яра приверженца здорового образа жизни, иронизирующего над себе подобными. Или даже так — никак не ожидала встретить Яра…

— Ты нашел меня, чтобы рассказать то, что придумал?

Белый, невезучий мальчик, как раз начал жевать гречку, поэтому вслух ничего ответить не смог. Только кивнул. И вновь взглянул на меня.

— Ты ведь должен понимать… — начала я и замолчала. — Это не нечисть, созданная из-за ошибки в руне. Это совсем другое. Живой человек. И тут смешение двух магий не прокатит.

— Я прекрасно это понимаю, — заметил Яр с таким тоном, будто на самом деле спрашивал: «Ты держишь меня за идиота?»

Кивнула.

Понимать-то он, может, и понимает, но осознавать, видимо, не осознает.

— Магия у нее та же самая, — произнесла я, — но пользуется она ей по-другому. Ты ведь сам видел, как Кирилл, ее ученик, нарушил мою защиту, а она тоже была не пустяковой. — И резко переключилась на бытовые темы: — Чай будешь?

Ярослав кивнул.

Правда, я не знала, с чем именно он соглашается, но на всякий случай встала и нажала кнопку на подставке, и чайник загорелся синеватым свечением.

— А ваша квартира… она защищена? — спросил белый, обернувшись.

— Защищена, — я хмыкнула. — Никто не может в нее войти или сотворить заклинание, направленное на жильцов, или подслушать разговор, например… но снам это не мешает. И ночью Янтарная мне приснилась.

— И о чем вы разговаривали?

Взгляд Яра был сосредоточенным.

Чайник начал шипеть, и я вынула из шкафа две кружки. Потянулась к единственной коробке с чаем, имеющейся у нас в доме (жасминовый допили), и кинула в каждую кружку по чайному пакетику.

— Обо всем, — отозвалась я наконец. — Она… не испытывала ко мне никакой агрессии. И правда напоминала настоящую тетю. Даже про тебя интересовалась, — сообщила зачем-то.

— Про меня?

Чайник отключился, и я, не дожидаясь, пока вода стихнет, разлила кипяток по кружках.