Я похлопала глазами.
Захотелось чихнуть, но у некоторых особо наивных людей чихание служит доказательством последних сказанных слов. И своим чиханием я бы подтвердила, что Влад действительно откроет мне истину.
— Может, мне у самого Влада поинтересоваться, любит он меня или нет? — предложила я. — И послушать ответ. Могу даже тебе потом передать, дословно.
Вика покраснела ещё больше, и мне даже показалось, что на мгновение она сжала ладони в кулаки.
Ладно, согласна, в чем-то мои поступки были не самыми красивыми. Однако! Ничего красивого в поступках Вики я тоже не видела. А мы уж такие есть, недостойные люди: в ответ на гадость творим две гадости, получаем четыре и отвечаем восемью. Гадости плодятся, как бактерии, но мы не понимаем, что нужно остановиться. И прем напролом.
— Что б я к тебе ещё подошла, Заболоцкая, — бросила Вика. — Я ещё хотела про твою Янтарную спросить, но, знаешь, все желание исчезло.
Я покачала головой:
— Буду только рада твоему отсутствию. А с Янтарной все в порядке. Больше ты ей не понадобишься.
Вот такие мы вежливые.
Вика в самом деле меня покинула, вернувшись к Лере, ожидающей подругу с другой стороны коридора. Я посмотрела на них, и Лера наградила меня ревнующим взглядом карих глаз. Как будто я претендовала на ее ненаглядную подружку, а не ее ненаглядная подружка претендовала на моего приятеля.
«Чтобы доказать справедливость своего суждения, автор обращается к собственному опыту и вспоминает», — перечитала я. Что автор там вспоминал, я уже забыла. Открыла на телефоне текст, чтобы быстренько отыскать аргумент, и именно в этот момент прозвенел звонок.
Я понадеялась, что на следующей перемене Вике не приспичит вновь побеседовать со мной о мальчиках. Иначе мое сочинение так и останется незаконченным.
Но мысли по поводу сочинения все равно вылетели из моей головы, заменившись одной-единственной.
***
Сочинение я дописала, слава Всевышней.
Уже после уроков, скрючившись на одной из лавочек гардеробной, и как попало. Но дописала. Целеустремленная! И сдала его без пятнадцати четыре, когда наша учительница закрывала кабинет. Сочинение она приняла. Я в самом деле выглядела запыхавшейся, что значило — сбегала домой и принесла, молодец, пять, дверь вон.
Домой я пришла только в пятом часу.
И никого там, кроме Хомячидзе и домового, не было.
(Конечно, ясно как день, кого я подразумеваю под никем. Кроме нас троих в этой квартире живет только мой отец.)
Я не знала, радоваться этому обстоятельству или нет.
С одной стороны, никто не мог мне помешать.
С другой стороны, уберечь от дурных мыслей, поселившихся в головушке, никто меня тоже не мог.
Я пнула сумку со школьными принадлежностями в дальний угол (случайно), сняла пальто, помыла руки и прошла на кухню. Все как положено. Открыла холодильник, полюбовалась на его полки, наполовину пустые, а наполовину заставленные консервами. И решила сварить себе гречку с тушеной говядиной. Конечно, была вероятность, что я не успею дожить до того момента, как ее приготовление закончится — попросту умру с голоду. Но я все-таки надеялась на лучшее.
Гречку промыла и всыпала в кастрюльку с водой. Включила плиту и решила заглянуть к себе в комнату. Ради интереса.
В комнате ничего не поменялось. А я как будто надеялась, что поменяется. Переодевшись, я залезла в один из шкафчиков, вытащила из него шкатулку и открыла один из ее отделов.
Браслет до сих пор лежал на месте.
Сначала я решила надеть его на случай возвращения отца. Но потом вспомнила, что отец у меня не дурачок и пустую безделушку сразу распознает. Он уже, пожалуй, распознал, просто ещё не сказал мне об этом. Так что дурить его не было смысла.
Все же хорошо, что я одна. Очень хорошо. И будет ещё лучше, если отец появится только завтра. Или через неделю. Как прежде.
Ради интереса я также заглянула в магпочту, и тут меня ожидал сюрприз — ещё одна записка на такой же белоснежной бумаге. Ясно, от кого.
Она была свернута в трубочку, и, отправляясь с запиской на кухню, я успела ее раскрутить… и разочароваться.
Ибо я-то ожидала по меньшей мере поэму, так претенциозно поданную.
А там было всего лишь одно слово: «Случилось?».
Конспирация уровень белый маг. Никто ничего не заподозрит.
Я положила записку на стол, взяла мобильник из кармана домашних штанов и, отыскав номер, разбудивший меня вчера, напечатала: «Случилось».
«Плохо, — написал Яр через минуту. — Расскажешь?»
«Ага, и в конце спляшу», — предложила радушно. Как будто во сне — не сне не объявляла Яра замечательным человеком, а до сих пор находилась с ним в конфронтации. Разрядка закончилась.
«Я могу прийти?» — поинтересовался Ярослав. Не хотел отказываться от представления, посмотрите-ка!
«Разве ты запомнил дорогу?»
«…» — отправил маг, и это было самое информативное сообщение в моей ничтожной жизни.
«Примерно», — добавил он.
«Ты можешь назвать адрес. Вчера вечером я скачал себе карты с навигатором. Я теперь профи», — не унимался Яр.
«Ха-ха-ха, — я была бессердечной. — Даже если ты правда что-то разберешь в этих картах, они тебе мало помогут. Потому что адрес я не назову».
«Почему?» — спрашивал Яр.
«Потому что».
Больше он ничего мне не писал, и я продолжила готовить себе не то обед, а не то ужин. И даже почти смирилась с тем, что Ярослав решил оставить в покое свою дурацкую затею — заявиться к Яне, к которой в любой момент заявиться кто-то ещё, такой же незваный. Однако, когда я добавила в гречку тушенку и поставила ее на медленный огонь, вариться, телефон зазвонил.
Не нравится мне эта стандартная мелодия. Надо поменять… Но ни одну песню, достойную стоять у меня на звонке, я придумать не могла.
В первое мгновение я решила, что звонит Яр. Но звонил не Яр. А тот, о котором Вика так много рассказывала сегодняшним утром.
Я ответила на звонок и произнесла первой:
— Привет, Влад.
Мне показалось, что он удивился, поэтому в душе я возликовала. Да-да, я не мартышка из зоопарка! И я тоже умею здороваться!
— Здравствуй, — произнес он. Вздохнул. — Яна, ты не могла бы сказать своему белому…
— Что именно? — полюбопытствовала я.
Так вот почему он затих, хитрец! Переключился на Влада! И этого самого Влада мне стало жалко, если честно. То ведьмы на него нападают, то маги. Так несложно и с катушек съехать. Уж я-то знаю.
— Выманивает у меня твой адрес, — признался Влад. — Говорит, что ему необходимо сообщить тебе нечто, о чем на расстоянии не сообщают.
— О да, — согласилась я, — он такое и мне говорил. А черный список уже не работает? — намекнула на решение этой надоедливой задачи.
— Работает, — ответил Влад. И тут же успел сделать мне замечание: — Настоящие мужчины для устранения проблемы не пользуются черным списком.
— Тогда просто молчи, — предложила я. — Я сейчас напишу ему, чтобы он к тебе не лез. Да-да, знаю, что настоящие мужчины решают проблемы сами, а не прячутся за узкие девичьи спины, но все-таки.
— Ты не хочешь, чтобы он приезжал? — спросил Влад.
— Да, не хочу, — согласилась я. И вдруг поинтересовалась: — Может, приедешь ты?..
На плите зашипела забытая гречка, и я помчалась уменьшать огонь, поэтому едва распознала невежливо — портится мальчик! — заданный Владом вопрос в ответ на вопрос:
— А ты хочешь, чтобы приезжал я?
— Я не знаю, — призналась я.
Пару секунд мы молчали. Я вытирала следы преступления — с кастрюли на плиту пролилось немного воды. А что делал Влад, история умалчивает. Он мне не признался.
Я нарушила тишину первой.
— Слушай… — произнесла задумчиво. — А ты не мог бы мне сказать кое-что ещё…
— Зависит от того, что ты попросишь, — отозвался Влад.
Я вспомнила утреннее Викино предложение… и понеслось.
— Вчера ты не… шел рядом с Викой? Ты ведь понимаешь, о какой Вике я говорю?
— Понимаю, — ответил он медленно. Кажется, Влад не надеялся на этот вопрос, если он вообще на что-то надеялся. — Шел. Мы пересеклись… и дошли до ее дома. По дороге она рассказала… несколько фактов.
