— Нет! Я сказал, что уйду, когда ты меня простишь!

— Да Бог мой! — психанула я и ответила, чтобы он просто отстал от меня, — Простила! Всё, исчезни.

Мое заявление парня не удовлетворило, поэтому он продолжил тащиться следом за мной, пытаясь меня заболтать.

— Может в кафе сходим? — мимолетом спрашивал он.

— Нет.

— А может в кино? — не унывал Макар.

— Нет, я сказала!

В таких препирательствах прошел весь путь до моего отеля, и этот мелкий и противный подлиза всё же умудрился меня до него проводить.

А затем так же ненавязчиво проникнуть в мой номер.

Ничему меня жизнь не учит…

***

— Ангелина, мы с тобой в солнечной и горячей Италии! — произнес Макар, радостно выглядывая из окна моего номера, — Почему ты такая грустная?

Я вгляделась в его лучезарное лицо. Из окна в комнату падал яркий закатный свет, отчего золотые волосы Любимцева казались еще более ангельскими, светящимися в темноте холодной комнаты.

Вот он — мой кумир. Четыре года я за ним гонялась в универе, четыре чертовых года я пыталась привлечь его внимание и сделать своим.

Но сейчас ненавидела его всем сердцем! Этот парень принес мне очень много проблем, а еще боли. Такой жгучей, нестерпимой, той, что разрывает твое слабое сердце.

— Ты еще спрашиваешь? — горько усмехнулась я, вставая и наливая в стакан воды.

Хотелось, если честно, запустить в него этим самым стаканом, но я все еще себя сдерживала.

— Ну я же уже извинился, — Макар подошел ко мне, забрал стакан и схватил меня за руки, — Я хотел, чтобы ты развеялась и перестала думать о своем… — тут парень пренебрежительно фыркнул, а в глазах промелькнуло презрение, — О своем профессоре.

Я резко выдернула руки.

— Да, профессор — мой! И ты к нему никакого отношения не имеешь! Поэтому даже не смей больше о нем говорить, — выплюнула я и хотела уже уйти, как вдруг Макар схватил меня за плечи и резко притянул к себе.

Он наклонился к моему лицу и начал меня целовать. Твердо, уверенно, с какой-то жгучей болью, сминая мои губы и сдирая в кровь язык.

Этому парню нравилось делать мне больно. Он наслаждался своим секундным величием и превосходством надо мной.

А еще, как оказалось, ему нравилась я. Вот только эта драгоценная информация дошла до меня слишком поздно, когда я поняла, что его любовь мне больше не нужна…

В порыве злости и ярости я прикусила ему губу, но он с упоением продолжал меня целовать, не замечая металлического вкуса в своем рту. Отбиваться от него руками было бесполезно, он стоически держался, абсолютно не двигаясь. Поэтому я, не имея преграды сзади, с замаха ударила его коленом между ног.

Это возымело эффект, и он тут же от меня отстранился, с глухими хрипами согнувшись пополам.

— Ты че? Совсем офигела?! — не сдерживая свою ярость, прокричал парень.

— Не смей приставать ко мне!

— В конец уже сбрендила, идиотка! — на лице Макара было страдальческое выражение. Он до сих пор стоял топориком, прикрывая пах руками, и едва ли не плакал.

— Я тебя предупредила! — ощетинилась я, — В следующий раз вообще без яиц останешься!

Напоследок, я схватила тот самый стакан и вылила содержимое на его прекрасную светлую голову, чтобы немного остудить парня. От холодной воды он зашипел и, резко выпрямившись, начал стряхивать ее с себя.

А затем, выпрямив спину и схватив сумочку с телефоном, я вышла из номера и оставила Макара одного.

Неизвестно еще, что бы он сделал со мной, когда пришел в себя… Проверять не хотелось, поэтому я вышла на улицу и пошла в сторону уходящего вечернего солнца…

***

Я обошла все местные заведения и дворы в округе, коротая время, и вернулась в отель уже затемно. Макара в номере не было, как и не было следов его присутствия — горничные везде прибрались.

Я облегченно вздохнула. Приняла душ, переоделась и улеглась спать. Завтра был очень важный день, и я должна была хорошенько выспаться, не думая о своих проблемах.

Однако, первый наш учебный день вымотал меня, еще даже не начавшись. Я рано встала, но все равно чуть не опоздала на занятия, львиную долю которых я проспала с открытыми глазами. Мозг упорно отказывался работать. Лишь к концу дня я более-менее включилась в работу, получила первый хвалебный отзыв и радостно собралась в отель, отдохнуть. Правда моим планам не суждено было сбыться…

Я вернулась в номер и начала уже переодеваться, как вдруг низ живота прострелила резкая боль. Я дошла до кровати, чувствуя, как начинает кружиться голова. Схватила стакан с водой, сделала глоток, однако, в этот момент боль вернулась с новой силой, заставляя меня согнуться пополам.

Всё, что я успела сделать — это вызвать скорую, назвав адрес отеля и номера, а после отключилась…

*****

Когда я открыла глаза, вокруг все плыло. От запаха лекарств к горлу моментально подкатила тошнота. Через пару минут зрение восстановилось, и я осмотрелась в комнате. Светлые стены, огромное не зашторенное окно, белое постельное белье, тумбочка у кровати и кнопка для вызова медсестры.

Я в больнице… Черт!

Первая неделя в Италии закончилась «удачно»..

Через некоторое время в палату зашла санитарка. Я встревоженно посмотрела на нее, ожидая, что она что-нибудь скажет.

— Доброе утро, синьора, — протараторила на итальянском она, но я поняла только последнюю фразу.

— Я не говорю по-итальянски, — перебила ее, и она тут же переключилась на английский.

— С вашим малышом все в порядке, — быстро сообщила она.

С малышом…

— Стоп, стоп, — останавливаю ее я и переспрашиваю, — С каким малышом?

— Ох, — обреченно вздыхает санитарка и убегает из палаты со словами, — Я сейчас позову доктора…

Боже, я беременна? Мне же не послышалось?

В голове тут же возник календарь, и я начала отсчитывать дни нашей последней с Денисом близости… Три недели…

Черт! Я же даже не обратила внимания на задержку! Меня не мучила тошнота, не было каких-то пристрастий в еде, не изводили резкие перепады настроения… Все это сбило меня с толку, и я даже не думала о том, что могу быть беременна.

В палату размеренно вплыл врач, полный и дико довольный, как объевшаяся сметаной кошка.

— Доброе утро, — поприветствовал на английском доктор, — Ангелина, как вы себя чувствуете?

— Прекрасно. Я беременна?

— А вы не знали? У вас уже третья неделя беременности, — мужчина сунул мне под нос какой-то листочек с анализами и непонятной картинкой с УЗИ, — Я позвонил в Россию и предупредил ваших родителей. Мама на вашем телефоне очень настырно звонила, наверное, переживала.

Врач указал на телефон, который мирно лежал на тумбочке, но все мое внимание было направлено на иностранные надписи и значения на листах с анализами…

Я шокировано прикрыла глаза.

Я не просто была беременна, об этом теперь знали родители. Наверняка, они уже вылетели сюда.

Я представляю, как они отнеслись к моей незапланированной беременности, так что споров и траты нервов мне не миновать…

Черт, черт, черт!

Протяжно застонав, я обреченно рухнула на кровать, предвкушая надвигающийся на мою жизнь ужас.

***

На следующий день, как и предполагалось, родители уже были у меня в больнице. Они неуверенно зашли в палату и, не проронив ни слова, уселись на гостевой диванчик.

Я молчала, потому что не знала, что сказать, да и родители не спешили что-либо говорить.

Мама глубоко вздохнула, будто готовилась к чему-то, а затем встала с места, подошла к моей кровати и погладила меня по голове.

Я опешила от такого поворота событий. Что? Разве не будет истерик? Споров? Убеждения меня в том, что нужно делать аборт?

Я смотрела в грустные и виноватые глаза мамы, и мне казалось, что это какая-то параллельная вселенная.

— Прости нас, дорогая, — тихо произнесла женщина, садясь на край моей кровати.