Я не хотела вот так сообщать об этом, поэтому просила папу об одолжении — просто уехать, ничего не сказав. Но отец не согласился, предположив, что, выйдя из изолятора, Денис помчится за мной в Италию. Он был прав…

— Ангелина, о чем ты? — голос Дениса надломился.

— Ты все слышал, не вижу смысла повторять, — безэмоциально произнесла я, — Я не смогу жить с человеком, которого осудили.

Это было грязно. Очень грязно… Но это единственное, что дало бы ему понять серьезность.

— Неужели, для тебя это важно? — не мог поверить своим ушам Денис.

Он говорил тихо, не переходил на крик. А мне так хотелось, чтобы он кричал, ругался на меня. Тогда было бы не так больно.

— Да, Денис, важно.

— Но у нас же все было хорошо!

— Ключевое слово — было, — сказала я фразу, которую сейчас повторила Макару, и сбросила трубку.

У Бойкова был только один разговор в запасе, и он истратил его на меня.

Больше мне никто не звонил, и я весь вечер рыдала, уткнувшись в подушку и кусая губы…

***

Полет до Италии занял чуть больше трех часов. Я, не ожидая такого быстрого рейса, благополучно уснула, как только самолет взлетел, а проснулась, когда уже объявляли посадку. Встрепенулась, нашла глазами Макара и успокоилась. Со знакомым было все-таки не так волнительно.

Любимцев что-то слушал через наушники и не обращал ни на кого внимания.

Он снова выглядел сногсшибательно — черные джинсы, объемная красная толстовка и белые массивные кроссовки. За время нашего знакомства он практически не срезал волосы, так что сейчас у него была довольно длинная копна, перекинутая челкой на одну сторону.

Он очень мне нравился. И буквально год назад я бы все отдала, чтобы вот так сидеть с ним в одном самолете и лететь в одну страну.

Вот только теперь все мои мысли съедала тревога за Дениса и дикое желание рвануть к нему. А вот сам Макар стал для меня неким предвестником плохого настроения и ассоциировался теперь только с бедой.

Я старалась отбиться от этих навязчивых мыслей, вести себя с ним мило, но иногда истерика пробивалась наружу.

Будто мое нутро знало что-то такое, о чем пока не догадывался мозг…

По громкоговорителю объявили скорую посадку, и мы начали снижаться. Мне тут же стало плохо, заложило уши, закружилась голова и к горлу начала подкатывать тошнота. Я старалась бороться с этими ощущениями, и если с ушами уже все было нормально, то вот тошнота никуда не делась.

Поэтому, как только мы сели, и люди начали стаскивать свой багаж с полок и выходить, я осталась сидеть на своем месте, дожидаясь, пока все уйдут.

Макар увидел, что мне стало плохо, и дожидался вместе со мной.

Потом он помог мне подняться, забрал мои вещи и аккуратно подхватив меня под руку потащил на выход.

— Я сама, — вырвалась из его захвата, как только почувствовала свежий воздух.

Прикосновения Любимцева до сих пор были очень сильными и даже немного болезненными.

— Нормально себя чувствуешь? — заботливо спросил он, но я лишь фыркнула от его тона.

— Просто давление упало, наверное.

Любимцев времени зря не терял и немного успел подучить итальянский, в отличие от меня.

Он быстро поймал такси и отвез меня до моего отеля, сам уехал в свой, но обещал вернуться, чтобы вместе сходить до академии.

Флоренция оказалась удивительным городом. Я ощущала себя маленькой девочкой, которая вдруг оказалась в сказке. От архитектуры сводило дух, а воздух был пропитан итальянскими ароматами. Всю дорогу до отеля я таращилась в окно машины, стараясь запомнить это изящество и нереальные краски. Я немного знала историю города, и даже вписала в блокнот, куда хотела бы сходить. Вот только причина этой поездки все портила, и я никак не могла свыкнуться с мыслью, что теперь я совершенно одна.

Музеи, дворы, парки и площади — всё это я должна была посетить с Денисом, а не с Макаром.

Что же, придется привыкать…

Отель выбирал отец. У нас были средства, но он решил забронировать что-то поближе к месту учебы, поэтому я остановилась в небольшом трехзвездочном отеле.

Автомобиль остановился возле высокого, красивого здания. Я вылетела из машины, таксист помог вытащить чемодан, а затем сразу умчался отвозить Макара.

Стеклянные двери отеля распахнулись, приглашая меня вовнутрь. Мой номер оказался довольно немаленьким и очень уютным. Небольшая прихожая вела в просторную комнату с диваном и телевизором. Из гостиной по коридору можно было пройти в комнату — светлую и по-итальянски стильную. Там помещались кровать, стол, шкаф и пара тумбочек. Там же была дверь в ванную комнату.

Спасибо, папа! Не поскупился на заточение дочери. В любом случае, через пару дней, я должна буду переехать в общежитие.

Где был отель Макара, я не знала и, если честно, не хотела интересоваться.

Скинула с себя вещи и набрала родителей.

Трубку взял отец.

— Ну, что? Доехала?

— Доехала, — устало ответила я завалилась на мягкую кровать.

— Все нормально? Никаких проблем не возникло? — строгим, но в то же время заботливым голосом поинтересовался папа.

— Спроси, как она себя чувствует? — услышала я вдали голос мамы, и сама себе улыбнулась.

Эта женщина всегда за меня переживает.

— Все хорошо, передай маме, что я в порядке. Немного подташнивает, но это еще после полета.

— Ладно, — довольно изрек глава семейства, — Обустраивайся там. Как только станет ясно с академией — позвони.

Я попрощалась с родителями и отбросила от себя телефон.

И что теперь делать? В голове была полнейшая пустота. Я не хотела кушать, не хотела гулять, да даже встать с кровати сейчас было затруднительно, потому что не было мотивации.

Не зная, чем себя занять, я решила позвонить Тасе, но потом поняла, что лучше бы этого не делала.

***

Подруга взяла трубку почти сразу. Она что-то без умолку болтала, пока я не остановила девушку и не заставила ее все рассказать. Обычно, Тася всегда тараторила, когда волновалась, и сейчас я моментально это заметила.

— Сегодня было первое слушание, — после затянутого молчания заявила она, отчего тут же сжалось сердце.

Я не разговаривала с Денисом и даже не знала, что на сегодня у него было назначено слушание.

— И как прошло? — с тревогой в голосе спросила я.

— Окончательного ответа суд пока не дал, перенесли на следующую неделю. Не было главного свидетеля.

— Главного свидетеля? — я удивилась тому, что в этом деле были свидетели, да еще и главные…

— Да, какая-то девчонка якобы делала медицинскую экспертизу после сама понимаешь чего, и должна была быть сегодня истцом. В общем, там все сложно. Она не пришла, поэтому заседание свернули.

Мое сердце забилось сильнее от осознания того, что Бойков сегодня пережил. Ведь именно сегодня могла решиться вся его судьба.

— Какой к черту свидетель? Это же полнейший бред! — я не удержалась и пнула рядом стоящий шкаф. Тот издал глухой треск, но продолжил стоять на месте.

— Какие-то мамаши собрали компанию «обиженных жизнью» и ищут всевозможных свидетелей, записи с камер и все в этом духе, — пролепетала Тася, — Дурдом, короче говоря.

Я не дослушала Тасю и сбросила звонок.

В ушах звенело, а в груди все стянуло, будто легкие сжали титановыми тисками. Денис…

Он, наверное, сейчас меня ненавидел… Я кинула его в самый тяжелый момент жизни, и теперь он никогда не сможет меня простить…

Почему от предательства больнее, чем от неразделенной любви?

***

Макар приехал в отель быстро, будто и не уезжал. Он заявился в мой номер (откуда только узнал?) и поднял мое бренное тельце.

Первым делом мы поехали в академию, чтобы зарегистрироваться и получить наше расписание. Добрались мы довольно быстро и легко, учитывая, что ехали на метро.

Макар посылал документы на экономику, а я на инженерное дело, поэтому наши курсы разительно отличались друг от друга и совместными были только общие предметы. Ну и итальянский язык, на который мы оба записались, чтобы параллельно его учить.