Я перевернул еще одну газетную страницу. От мысли, что я потерял обоих – и Рикки, и Пита, – мне стало не по себе. Спустя некоторое время я задремал прямо над газетой и проснулся только тогда, когда «Трудяга» (или его двойник) принес обед.
Во сне Рикки держала меня на коленях и приговаривала:
– Все в порядке, Дэнни. Я нашла Пита, и мы теперь будем все вместе. Правда, Пит?
– Я-а-а-сн-о-о!
Корректирующий словарь я освоил быстро; значительно больше времени я потратил на чтение исторических обзоров. За тридцать лет может произойти много чего, но зачем я буду тут это перечислять, если вы все и так знаете лучше меня? Меня нисколько не удивило, что Великая Азиатская Республика вытесняет нас с южноамериканских рынков – это началось еще в мое время, с заключения договора по Формозе.[45] Еще меньше меня удивило, что Индия, наподобие Балкан, превратилась во множество мелких государств. Мое внимание привлек абзац, где говорилось о намерении Англии стать одной из провинций Канады; кто тут хвост, а кто собака – не разберешь. Я опустил описание биржевой паники 1987 года: золото – замечательный технический материал для некоторых задач, и я не мог расценивать как трагедию то, что оно упало в цене и больше не служит основой денежной системы, независимо от того, сколько народа разорилось до нитки при этом переходе.
Я отложил обзор и начал размышлять, где можно применять дешевое золото, обладающее высокой плотностью, хорошей электропроводностью, чрезвычайной ковкостью… но остановился, поняв, что сначала мне нужно будет почитать техническую литературу. Черт, для одних только ядерных физиков это будет неоценимый дар! Да и для автоматики, особенно там, где требуется миниатюризация деталей, золото подходит лучше, чем любой другой металл. В сущности, я уверен, что «голова» у «Трудяги» набита золотом. Мне придется заняться выяснением того, что успели напридумывать в своих «клетушках» мои коллеги, пока меня тут не было.
В Соутелльском храме не было технической литературы, и я объявил доктору Альбрехту, что готов выписываться. Он пожал плечами, назвал меня идиотом и… согласился. Я решил переночевать здесь в последний раз: я обнаружил, что лежание на спине и чтение книг с потолочного экрана изрядно меня утомило.
На следующее утро сразу после завтрака мне принесли современную одежду, и мне пришлось попросить помощи, чтобы надеть ее. Сама по себе она не была столь уж необычна (хотя я никогда прежде не носил фиолетовых брюк клеш), но вот с застежками я не мог совладать без тренировки. Думаю, мой дедушка так же мучился бы с молниями, пока не привык. Это оказался стиктайтский шов-застежка. Я уже подумал о том, что мне придется нанять прислугу для совершения туалета, но тут меня осенило: нужно было просто сжать края – и, разноименно заряженные, они приклеивались друг к другу. Когда я попытался ослабить поясную ленту, то чуть не потерял штаны; правда, никто надо мной не смеялся.
– Чем собираетесь заняться? – поинтересовался доктор Альбрехт.
– Я-то? Собираюсь раздобыть карту города. Потом найду, где переночевать. Потом примусь за чтение книг по специальности… думаю, за год справлюсь. Я ведь инженер с устаревшими знаниями, доктор. И меня такое положение дел совсем не устраивает.
– Гм, гм… Ну, удачи. Если смогу помочь – звоните, не стесняйтесь.
Я протянул ему руку:
– Спасибо, доктор. Вы молодчина. Вот. Может, мне не следовало бы говорить, пока я не побывал в своей страховой компании и не справился о моем финансовом положении, но моя благодарность не останется только на словах. Я отблагодарю вас за все, что вы для меня делаете, более весомо. Понимаете?
Он покачал головой:
– Спасибо за добрые намерения. Но все мои расходы оплачивает храм.
– Но…
– Нет. Я не могу принять то, о чем вы говорите. Пожалуйста, давайте прекратим ненужный разговор. – Он пожал мне руку и добавил: – До свидания. Если встанете на эту транспортную ленту, она доставит вас к Центральной канцелярии. – Он помедлил. – Если почувствуете, что начинаете уставать, – возвращайтесь. Согласно «Контракту об опеке», вам положено еще четыре дня на восстановление сил и переориентацию – без дополнительной оплаты. Не грех этим воспользоваться. Можете приходить и уходить, когда вам заблагорассудится.
– Спасибо, доктор, – усмехнулся я. – Можете держать пари – я не вернусь. Разве что приду когда-нибудь повидать вас.
Я сошел с ленты у Центральной канцелярии. Зашел в здание и объяснил администратору, кто я. Мне был вручен конверт; в нем была записка с номером телефона миссис Шульц. Я еще не позвонил ей, потому что не знал, кто она. В храме не разрешалось посещать «воскресших» или звонить им без их согласия. Едва взглянув на записку, я засунул ее в блузу и при этом подумал, что напрасно я сделал «Феноменального Фрэнка» таким ловким. Раньше администраторами были хорошенькие девушки, а не машины.
– Пожалуйста, пройдите сюда, – произнес администратор. – Вас хотел повидать наш казначей.
Что ж, я тоже хотел его повидать, поэтому направился, куда мне указали. Желал бы я знать, сколько сейчас загребу! Я поздравил себя по поводу того, что всадил все денежки в акции, а не оставил их просто храниться на банковском счете. Конечно, во время Паники 1987 года стоимость акций упала, но сейчас они снова должны подскочить в цене. Я знал, что по крайней мере два моих пакета стоили сейчас кучу денег, – я вычитал об этом в финансовом разделе «Таймс». Газету я захватил с собой, подумав, что, может, еще придется заглянуть в нее и навести кое-какие справки.
Казначей оказался человеком, а не роботом и даже выглядел, как положено казначею. Мы обменялись быстрым рукопожатием.
– Здравствуйте, мистер Дэвис. Моя фамилия – Дафти. Садитесь, пожалуйста.
– Здрасте, мистер Дафти! – бодро ответил я. – Думаю, не отниму у вас много времени. Только один вопрос: моя страховая компания ведет расчеты через вас или я должен обратиться в их ближайшее отделение?
– Садитесь же, прошу вас. Мне нужно кое-что объяснить вам.
Я уселся. Его помощник (все тот же добрый старый «Фрэнк»!) положил перед ним папку, и он продолжил:
– Здесь первые экземпляры ваших контрактов. Желаете взглянуть?
Я желал, и даже очень. Полностью придя в себя ото сна, я то и дело скрещивал пальцы от сглаза – мне не давала покоя мысль, что Белл нашла-таки способ добраться до чека. Правда, чек заверен и его намного труднее подделать, чем обычный, но Белл была умная девочка.
Я с облегчением обнаружил, что все передаточные надписи в порядке. Естественно, не было контракта на Пита и документов, где шла речь об акциях «Горничной». Скорее всего, Белл их просто сожгла, чтобы избежать лишних осложнений. Я придирчиво осмотрел с десяток документов, в которых она исправила название «Компания „Взаимная гарантия“» на «Главная страховая компания Калифорнии».
Несомненно, она была мастером своего дела. Возможно, эксперт-криминалист, вооруженный микроскопом, методами стереохимического анализа и так далее, доказал бы, что каждый из этих документов – подделка, но мне такое не под силу. Интересно, справилась ли она с заверенным чеком? Печать и подпись на обороте стереть невозможно, потому что чеки печатаются на особой бумаге. Впрочем, совсем не обязательно, что она пользовалась стирательной резинкой, – ведь то, что один придумал для блага, другой исхитрился использовать во зло… а Белл очень хитра.
Мистер Дафти прокашлялся; я оторвался от бумаг:
– Расчет со мной будет произведен здесь?
– Да.
– Не вникая в подробности – сколько мне причитается?
– Мм… Мистер Дэвис, прежде чем перейти к вопросу о расчетах, мне хотелось бы обратить ваше внимание еще на один документ… и на еще одно обстоятельство. Перед вами контракт между нашим храмом и «Главной страховой компанией Калифорнии»; в нем говорится об условиях вашего «холодного сна» и возвращения к нормальной жизни. Прошу заметить, что все оплачено заранее. Это делается в ваших и наших интересах, поскольку таким образом обеспечивается защита прав клиента, пока он физически беспомощен. Денежные средства – все средства, на основе постановления судебных инстанций, в чью юрисдикцию входят такие дела, – помещаются на депонент и выплачиваются храму поквартально как оплата вашего пребывания здесь.
