— Ну чего стоишь столбом, забирай оружие и с нами.

— А как же…

— Вопросы будем решать по мере их появления. Вот сразу и начнешь учиться. Да и нам настоящий грузин в форме сейчас точно не помешает.

— Я не грузин, а аджарец.

Растопин чуть не сказал в ответ знаменитую фразу — «А какая в жопу разница», но вовремя сдержался. Горячие парни, эти грузины. Им обхождение важно, статус. Но если что надо, то в лепешку разобьются, но сделают.

— Тогда по коням, аджарец!

— И мы приходим к выводу, что в результате наших действий во всеобщий фронт западноевропейских государств внесены многочисленные зерна будущих расколов.

Генеральный секретарь Кириленко в конце доклада одобрительно хмыкнул, но его остановил тяжелый взгляд председателя совета министров Косыгина. Генсек заметно нервничал, ведь это уже более двух лет, как именно его идеи воплощались во внешней политике. Не зря Кириленко временами неделями не вылезал из самолета, пересекая континенты и океаны. На промышленности в ЦК сидел выздоровевший Мазуров, технологическим переворотом заведовал Машеров, аппаратом ЦК занимался Романов, партийным строительством Пономаренко, молодежью новичок в высшей лиге Лигачев. Соломенцев получил в свое распоряжение Верховный Совет и осторожно проводил там реформы. Кириленко зря его не дергал, и Михаил Сергеевич сие обстоятельство ценил, твердо следуя линии Политбюро.

Вроде все складывалось неплохо, но чем дальше, тем больше Генсека беспокоила позиция Председателя Совета Министров. Косыгин не успевал за свежими идеями и реформаторами, тормозя поворот страны в новое русло. То он против идеи ОГАС, то не желает выделять нужные средства на колоссальный рывок вперед электронной промышленности. Также Председатель был против усиления некоторых министерств, желая оставлять все рычаги давления у себя. Да и теоретическая база экономических реформ начала заметно отставать. Ну это он сам виноват, разогнали все эти ВШЭ и прочие антисоветские заведения, а где брать новых специалистов не подумали. Ничего, Машеров разгребет у себя завалы, и они совместно с Глушковым займутся внятной моделью будущего. Виктор Михайлович обещал преподнести к весне первые результаты по-настоящему научного труда.

— Алексей Николаевич, вижу у тебя возникли вопросы?

Косыгин прочистил горло и нехотя ответил:

— Андрей Павлович, не рано ли мы начали устанавливать такие тесные связи с немцами? У нас месторождения еще толком не исследованы и разведаны, а мы уже газ с них продаем. Сделка с «Рургаз АГ» для меня в настоящих условиях весьма сомнительна.

Генсек бросил короткий, но выразительный взгляд на Председателя Совета министров. Он знал, что это был жесткий упрек в его сторону. Именно Кириленко настоял на ускоренном создании государственного газодобывающего концерна «Газпром» и даже на открытии при нем нескольких совместных предприятий. Ну это уже была инициатива Ивашутина. И ведь Косыгину показывали его секретные материалы. Подставные фирмы, привлеченный туда окольными путями банковский капитал, который на самом деле был советским. Зато зарубежные адреса всех сторонних фирм позволяли им вести легальные финансовые операции в Западной Европе и США. Получать технологии, допуск к которым Советскому Союзу был строго запрещен. Косыгин не желает терять контроль над всем? Жаль, но, похоже, что с Председателем придется расставаться. Да и возраст. Но поначалу стоит переговорить тет-а-тет.

— Нам надо спешить, Алексей Николаевич, пока благоприятствует политическая обстановка.

Генсека поддержал Министр иностранных дел.

— Тайные операции наших спецслужб и дипломатическая активность привела к полной смене политического поля в ФРГ. Всем деловым контактам с западной Германией придан статус первостатейных.

Сидевший чуть поодаль Мазуров едко заметил:

— Это, конечно, хорошо, но вспомните дело разведчика ГДР Гюнтера Гийома. Он был личным референтом канцлера Брандта. И мы недавно по дурости наших немецких друзей потеряли возможного союзника. Нам с большим трудом удалось восстановить доверительные отношения с новым канцлером Гельмутом Шмидтом.

— Наши разведчики уже переговорили с восточными немцами, — ответил Кириленко. Он лично держал этот вопрос под контролем. — Да и с руководством ГДР мы с Леонидом Ильичем, как вы помните, долго разговаривали.

Косыгин бросил в его сторону заинтересованный взгляд:

— Думаете, у них всерьез получится объединить две страны с разным строем?

— Это задел на будущее. Настоящая схватка еще впереди.

На самом деле Кириленко не был так уверен в возможности конвергенции, но политику разрядки своего предшественника в целом поддерживал. Только вот их воплощать надо с умением и знаниями. Да и делать это уже не ему, а будущим руководителям страны.

— Алексей Николаевич, у нас готовы проекты по дизельному заводу и площадке для сбора грузовиков? Я в январе еду в ФРГ и мог бы сразу все подписать.

— Да, Андрей Павлович. Завод будет в Ярославле, там уже есть некоторая база и специалисты. Открываем вдобавок в городе новый техникум. А место для сборочной площадки давно выбрано под Ленинградом.

— Все-таки решили не строить в Калининграде?

— Слишком много проблем с военными возникает. К тому же вскорости планируется расширение производства. А тут у нас и Ленинградская область под боком, Эстония, порты, развитая логистика.

— Ну хорошо. Товарищи, есть еще вопросы Евгению Максимовичу?

Руку поднял Мазуров, он заведовал экономическим отделом в ЦК и еще недавно работал первым заместителем Председателя Совета Министров СССР, в том числе возглавлял постоянную комиссию Совета Министров по производству товаров народного потребления и торговле.

— Я хотел спросить о том, есть ли возможность сейчас закупать на Западе целые производства отрасли лёгкой промышленности? Мы все больше заняты глобальным — автомобили, станки, трубы. Но наши женщины, да и мужчины хотят красиво и современно одеваться.

— Влияние людей из будущего? — скептически заметил Косыгин.

— Не без этого. Но люди уже увидели, что зачастую дело даже не в моде, а в удобстве. Да и вы, Алексей Николаевич — не удержался от укола Мазуров, — как вижу, носите обувь иностранного производства.

Косыгина было сложно смутить, но здесь он развел руками:

— Я уже давно покупаю ботинки у одной итальянской фирмы. Ну не могу ничего другого носить! Ноги болят. Но вас, кажется, понимаю. Вы, наверное, имеете в виду ту идею из Министерства Легкой промышленности?

— О чем это вы? — живо заинтересовался Кириленко.

— Андрей Павлович, ты же был с Леонидом Ильичем в нашем Доме Моды Будущего. Им еще одна прыткая дама из этого самого будущего заведует.

— Да, помню, очень понравилось. Говорят, что из-за нее это у нас западные дома моды начали скупать все новые модели?

— Да, так и есть! Так вот руководитель Дома Моды предлагает создать целый концерн Моды. Обоснование и планы уже в Совете Министров. Я поглядел, очень умно. Все под одной крышей. Производство тканей, фурнитуры, обучение персонала, сам пошив и дом моды. Плюс полиграфия, издание журналов у нас и за рубежом. Затем развитие производств подобного рода в областях и республиках.

— Ого, какое громадье планов! — искренне восхитился Примаков и что-то чиркнул у себя в блокноте. — Я слышал об этом доме моды уже не раз. Печать журналов заграницей и распространение там было бы неплохим подспорьем для нашей работы в идеологическом плане. Мы первые в мире моды, на нас равняются самые развитые страны.

Кириленко задумался и решил:

— Это правильно! Мы и своих граждан оденем и Западу покажем, что не лыком шиты. Алексей Николаевич, поможем?

Косыгин устало усмехнулся, затем вспомнил сколько времени его родные и знакомые женщины тратят на поиски чего-то интересного в одежде и решился: