Почему Шваниц знал об этом больше, чем было бы положено обычному разведчику? Да потому что именно немцы были выбраны «неграми» для осуществления самых грязных операций. Что в Бейруте, что в Сане, что в Браззавиле частенько можно было услышать немецкую речь, хотя в Африке она зачастую уже дополнялась испанской. Кубинцам также выпала сомнительная честь стать острием русского копья. Отрабатывать вложенные в их страну ресурсы. Какой там к черту социализм? Тут уже пахнет самым настоящим империализмом!

Хотя, может, и к лучшему. Усиление влияния и благосостояния, в результате более практичной политики, заметно даже по Восточной Германии. В свой последний приезд в ГДР, Вольфганг с удивлением заметил качественные перемены в обществе. Больше денег, больше товаров, меньше цензуры. Ему, выросшему в голодные пятидесятые, было приятно найти собственную страну пусть и не процветающей, но более зажиточной. Глядишь и вожжи можно будет вскоре отпустить. Хотя…как знать.

— Ты так и не открыл самую важную газету?

Севший, без приглашения, за столик усатый и загорелый до черноты импозантный брюнет говорил с некоторым акцентом, хоть и был рожден во французской колонии Сен-Мартен, что входила в состав заморского департамента Франции Гваделупа. Занятная личность, сам по происхождению креол, долгое время жил и работал в английском Белизе, сейчас трудится на спецслужбы США. Всегда старается выглядеть показательно панибратски, в меру обаятелен, но из породы тех людишек, к кому поворачиваться спиной смертельно опасно. Что еще можно было ожидать от ЦРУ? Прислали очередного подонка, которого в случае чего совсем не жалко. И они еще учат КГБ, как работать?

— Там есть что почитать? — также без приветствия ответил нахмурившийся немец.

— Третья страница, камерад.

— Да чтоб тебя! Сколько раз говорил, не называй так меня на людях!

— Почему? Ты все равно похож на немца. Я вас среди местной публики сразу узнаю. Даже голландцы ведут себя намного свободней и веселей. Если видишь в толпе унылую морду — это точно немец!

Шваниц кисло улыбнулся в ответ:

— Это ты в Москве еще не был, креол.

Седрик Авинель смешно вытаращил свои темные глаза, немец злорадно улыбнулся и открыл требуемую страницу «The New York Times».

В этом космополитичном издании редко можно было найти нечто стоящее. Хотя…третья страница и небольшая заметка:

«Сенаторы Хелмс и Джексон потребовали провести расследование странных финансовых махинаций, которые в последние месяцы участились на американских фондовых биржах. Они говорят о некоей третьей стороне и подозревают происки Советов. Это уже не первое расследование, связанное с ситуацией на рынке акций. Пока ни одно из них не принесло хоть какой-то ясности. Играют ли коммунисты на нашем фондовом рынке и какие акции они скупают черед подставных лиц? Какую информацию прячет от нас туманное будущее?»

— Ну как тебе новость?

— Так поэтому ты попросил купить эту газету? Только я здесь при чем? У меня в Париже, как ты знаешь несколько иная функция. Проводите сами эти чертовы расследования!

— Не все так просто, мой дорогой коллега, — Вольфганг при таких словах скривил лицо. Он не считал этого выскочку себе ровней. — Если русские и действуют на американских биржах, то через посредников и очень аккуратно.

— От нас вы что хотите? КГБ перед Stasi не отчитывается. Это же и дураку известно! Как и то, что Москва проводит сейчас более практичную политику. К власти пришли технократы, про идеологию в Кремле пока предпочитают не вспоминать.

— Пока? — неожиданно встрепенулся Седрик. — Что ты под этим сейчас подразумеваешь?

Немецкий разведчик поднял руку, подзывая гарсона. Ему вдруг резко захотелось выпить. Вот они и подошли к тому вопросу, зачем он здесь сейчас. Заказав коньяк и сок, он внимательно посмотрел на ЦРУшника. Авинель только производил впечатление беззаботного креола, волею судьбы оказавшегося в центре хитросплетения шпионских интересов. Это был на самом деле весьма умный и хитрый человек, и он отлично знал, что Штази через Шваница сливают его конторе ценную информацию. Сейчас же креол какого-то черта приперся сюда передать конкретный заказ своего начальства. Да за такую информацию ему русские башку на раз оторвут!

— Насколько мне известно, — Авинель подался вперед, ловя каждое слово, — русские коммунисты взяли тайм-аут. Их новая идеология будет представлена миру позднее.

Седрик, судя по его физиономии, был искренне обескуражен.

— Какого черта им тогда, вообще, идеология? Они получили преимущество, фору. Я бы на их месте рвал и метал! Наши шишки второй год жидко обсираются и предпочитают зря не злить русского медведя.

— Они не видят явный знак, подаваемый Москвой?

— Ты о практичности в политике?

— И о ней тоже, — вздохнул Вольфганг и благодарно кивнул гарсону. Седрик, заметив напиток, также себе заказал коктейль. Похоже, что у них сейчас будет по-настоящему серьезный разговор. Во всяком случае разведчик к этому вел дело.

— Черт поймешь нынче этих русских. Они полезли успокаивать Ближний Восток, но послали на хрен палестинцев, раззадорили евреев и в итоге получили там черт-те что! Была одна война, а стало несколько!

— Ну почему черт-те что? — деланно удивился немец. — Навели железный порядок в Ливане. Помогли очистить предполье Израиля. Сейчас там тишь и благодать. Скоро евреи освободят Голанские высоты.

— Ты называешь порядком уничтожение всех лишних? Советы никогда этого себе не позволяли!

— Новая политика, — пожал плечами разведчик. — Зачем им чертовы придурки — палестинцы, от которых только одни проблемы. Они решили их всех выслать оттуда и переправить к других арабам.

— Создав, в свою очередь, кому-то проблемы? — Авинель оживился. — Слушай, а не предали ли палестинцы русских в будущем? Вот откуда эта показная жесткость.

— Да какая разница? Русские действовали абсолютно цивилизованными методами — убирали проблему с корнем из сердца долой. Именно так всегда поступают англосаксы.

Агент ЦРУ набычился. Он никак не мог относить себя к англосаксам, но это были его работодатели. Он сам придерживался их общей императивы.

— Какая это к черту цивилизованность, убивать тысячи людей за их политические взгляды?

Немец холодно посмотрел в глаза креолу:

— Мне перечислить, что творила Америка и Англия за последнюю сотню лет? Боюсь, это затянется надолго.

— Я понял твой посыл! — примирительно поднял руки Авинель. — Потому мои боссы писают которую неделю кипятком. Подобное бьют подобным, и они бессильны.

— Я уже отмечал, что нынче в Москве правят технократы. С ними проще договориться, чем противостоять.

— Спасибо. Я так и передам.

Авинель отпил из бокала и о чем-то усиленно размышлял. Он получил четко означенный слив и можно было заканчивать разговор.

— Тьфу, здесь не умеют делать тропические коктейли, — наконец проговорил он.

— Пей кофе и коньяк, — сухо улыбнулся Шваниц. — Мы ведь в Париже. Театры, клубы и француженки. Вот зачем сюда едут люди.

— Мне пока не до этого, — креол облизнул губы и заметно напрягся. — Что насчет нашего заказа по акциям?

— Ничего не могу тебе обещать. Если русские там и в самом деле замешаны, то действуют через четвертые руки и здорово все секретят. Это не наш уровень.

— Что, знаменитые наглые штази боятся пошарить по карманам КГБ?

Реакция немца была разительно показательна. Он мгновенно выпрямился, его серые глаза сверкнули стальным блеском:

— Авинель, впредь могу тебе посоветовать держать свой поганый язык за зубами!

Мгновенное преображение из расслабленного туриста в настоящего волчару здорово подействовало на развязного агента ЦРУ. Забыл, с кем имеет дело! В глазах Седрика на какую-то долю секунды мелькнул откровенный страх. Вольфганг в глубине души усмехнулся. Что взять с этих южных народов? Они горячи, пылки, могут даже в порыве совершить громкий подвиг, но дают слабину стоит лишь на них по-настоящему надавить. Истинная отвага присуща только северным народам!