– Я слушаю вас! – крикнула в трубку, увидев на табло: номер не определен. В голове мелькнула шальная мысль: а вдруг это Тимур?!

– Это я, – ответила Леночка, понадеявшись, что педагог узнает её по голосу.

– Лена! Ну наконец-то! – Людмила обрадовалась звонку девушки не меньше, чем, если бы это был её отец: – Почему так долго не звонила? Как у вас там? Как дела?

– Плохо, – ответила Леночка и шмыгнула носом. – Я не знаю, что делать. Но это не телефонный разговор.

– Ты не одна?

– Нет.

– Хорошо. Я скоро приеду! – приняла решение Людмила.

– Я вас встречу на трамвайной остановке, – девушка повесила трубку, считая, что сказала обо всем.

Милочка заметалась по комнате, быстро одеваясь. Через четверть часа выбежала на улицу и нос к носу столкнулась с соседкой, ставшей весной свидетельницей её «триумфального выезда» на празднование дня Восьмого Марта в особняке Тимура.

– Привет, соседушка! – елейно улыбалась женщина раньше и не думавшая здороваться при встрече: – Куда несешься, как оглашенная.

– Простите, мне некогда, – Людмила попыталась проскользнуть мимо необъятного тела, загородившего весь тротуар.

– Ух какая деловая стала! – возмутилась соседка. – Никогда не поговоришь, не поздороваешься!

Милочка не понимала, с какой стати должна разговаривать или, тем более откровенничать с бабой, которая раньше смотрела на неё, как на пустое место?! Что изменилось?! Впрочем, долго раздумывать над непонятностью не пришлось.

– Вижу, гардеробчик сменила, – продолжила тираду соседка, – хоть на человека похожа стала, а не на бомжиху привозную. Вот только машинки, которая привозила-забирала давно не заметно! Что, бросил тебя хахаль?! – захихикала. – Надоело кости обгладывать?!

Людмила Марковна всегда считала, что живет незаметно. Что никому нет дела до неё. Оказалось, это не так.

– Простите, но у меня дела! – сошла с тротуара, ступив на усаженную цветами клумбу вдоль него и сожалея о том, что придется немного потоптать растения, обогнула соседку и заспешила к автобусной остановке. На железнодорожном вокзале она пересядет в трамвай и уже через час будет на конечной.

– Ну беги-беги! – орала вслед соседка. – И не забывай, что среди людей живешь! Все, как на ладони! На виду, так сказать!

***

Леночка вскочила со скамейки на трамвайной остановке, едва увидела выходящую из вагона Людмилу.

– Давно ждешь? – спросила Милочка не торопящаяся освободиться от объятия ученицы.

– Недавно, – девушка разжала руки. – Минут десять, не больше.

– Тебя искать не будут? – обеспокоилась педагог.

– Не, – помотала головой, – у нас сейчас время отдыха.

– Хорошо, – кивнула Людмила. – Здесь есть какое-то кафе? Где мы сможем спокойно поговорить?

– Не знаю, – пожала плечами Леночка. – Может, лучше спустимся к морю?

– Хорошо. Пойдем.

Людмила вслед за своей ученицей проскользнула на территорию дачи в узкую щель между воротами, как всегда почти весь день запертыми на амбарный замок, и стеной.

***

Педагог и её ученица неторопливо шли по аллее, пересекающей немалую территорию дачи детского дома.

Еще не настало страшное время, когда начнут «отжимать» и застраивать высотками прибрежную полосу. Когда станут «выкупать» санатории и ведомственные дачи, возводя на их месте особняки или приспосабливая под гостиницы. Еще намывали и укрепляли пляжи, которые совсем скоро станут платными, а пока радовали белесым песочком и тёплой морской водой простых жителей Южной Пальмиры.

– Как же здесь хорошо! – Людмила Марковна вдыхала полной грудью морской воздух, радовалась лёгкому ветерку, жмурилась от солнца, пробивающегося сквозь кружевную листву платанов.

– Да, – кивнула Леночка, – мне тоже здесь нравится, – замолчала, словно о чем-то задумалась.

– Может, позовем с собой Диану? – предложила Людмила.

– Зачем? – нахмурилась девушка.

– Ну как зачем? – удивилась Милочка. – Я же вижу, что тебе так и не удалось помириться с подругой, – уточнила: – Я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – подтвердила неохотно. – Но она с нами не пойдет, – вздохнула, уж я-то знаю. Сколько раз предлагала погулять вечером вдвоем. А у неё все дела какие-то.

– А давай я приглашу! – предложила Людмила Марковна. – Надеюсь, мне она не откажет!

– Ну попробуйте, – пожала плечами Леночка. Махнула рукой в сторону, где располагался домик для персонала: – Нам туда.

***

За почти полуторачасовую поездку сначала в автобусе, а потом в трамвае, Людмила прокрутила в голове несколько раз ситуацию, которая, вероятнее всего, сложилась в отношениях подруг.

Конечно, она понимала Диану!

Конечно, отдавала себе отчет в том, что не всякий проступок прощаем.

Конечно, не стала бы вмешиваться, не касайся все это Леночки!

И конечно, сто раз подумала бы, если бы на месте Дианы была другая девушка.

Именно поэтому, уже подъезжая к Люстдорфу, пришла к выводу, что нужно не только выслушать жалобы дочери Тимура, но и откровенно поговорить с её подругой. Может, даже в присутствии Леночки.

– Я здесь подожду? – полувопросительно проговорила Леночка, останавливаясь у распахнутой настежь двери флигеля. – Дианкина кровать четвертая слева от входа.

Людмила Марковна кивнула и вошла в полутемное помещение.

***

В домине было прохладно. В открытые настежь низкие окна врывался морской ветерок, и устремлялся в распахнутую дверь, создавая сквозняк так нужный в помещении, где жили и спали полтора десятка женщин.

Милочка, быстро привыкнув к полумраку, отыскала взглядом Диану, лежавшую в кровати с книжкой в руках.

– Нельзя читать лежа, – Людмила остановилась, подойдя вплотную к кровати Дианы. – Зрение испортишь. Тем более что здесь темно.

– Добрый день, Людмила Марковна, – девушка села, отложив книжку в сторону. – Мне хватает света.

Педагог и её ученица молча смотрели друг на друга. Словно ждали, кто из них первой продолжит разговор.

Поняв, что любопытствовать о цели её приезда Диана не станет, Милочка улыбнулась и предложила:

– Ты не хочешь немного прогуляться?

– Нет, – покачала головой, – через час полдник, нужно поднять и умыть детей. Я лучше почитаю еще немного.

Людмила Марковна растерялась. В хореографическом училище каждое её слово было равносильно приказу для любой из девочек. Ну а до просьб к ученицам ни один преподаватель попросту не опускался!

– Диана, я тряслась почти два часа в транспорте ради тебя! Ради того, чтобы поговорить с тобой! – попробовала пристыдить девушку.

– Ради меня или ради Леночки? – едва заметно усмехнулась Диана. – Что же вам всем так неймется? Что же вы все не думаете ни секунды обо мне? Что же вы считаете, что можете безнаказанно гадить мне на голову, а я должна все забыть и простить? Вы считаете меня безвольной? Слишком мягкой и доброй?

– Конечно, ты добрая, девочка моя, – Людмила Марковна присела на край кровати, – но уж никак не безвольная. Твоему характеру позавидуют многие, взглянула на ученицу: – Ты не против, что я тут расселась?

Вместо ответа Диане немного сдвинулась к краю, освобождая пространство в узкой кровати. Девушка не проронила ни слова.

«Ну а чего ты хотела?!» – подумала Милочка, – «приехала поговорить – вот и говори!»

– Я понимаю, что тебе сейчас нелегко, – снова заговорила Людмила. – Я понимаю, что тебе трудно поверить в искренность кого бы то ни было. Но поверь мне, Лена очень сожалеет о своем проступке и поведении в отношении тебя! И она готова на все, лишь бы исправить ситуацию и быть вновь достойной твоей дружбы!

– И добренькая Диана снова должна всё понять и простить, – горько усмехнулась девушка.

– Я не знаю, как ты поступишь, – Милочку уже саму стало тошнить от собственной патетики, – хочу сказать тебе только одно: к превеликому сожалению под тяжестью житейских невзгод доброта очень просто может превратиться в равнодушие. И тогда тебе уж точно станет абсолютно безразлично, что происходит с людьми, живущими рядом. И если тебе кажется, что подобное безразличие намного лучше юношеского эгоизма твоей подруги, то, поверь мне, ты ошибаешься!