Стоило им войти, а Микасе расположиться за роялем, то на них сразу устремились взгляды. Даже Эрен, безразлично всматривавшийся в переливающуюся густыми каплями пьянящую кровь в бокале, напрягся, но не сдвинулся с места, только сел ровнее, словно весь его контроль сейчас уходил на что-то одно. Кашлянув, он влил в себя кровь разом и медленно облизнул клыки, смотря на Аккерман пристально, внимательно. Казалось, что одно ее необдуманное действие разобьет внутренний выстроенный баланс в одну секунду.

— Я понимаю, чего ты боишься, но мне надоело, — зло начал Освальд. — Надоело ждать, когда ты соберешься и достанешь их, наконец, из этого гребаного моря.

Освальд бросил толстую, набитую информацией папку на стол.

— Либо мы действуем, либо я ухожу. И делай со мной, что тебе вздумается.

Микаса, внимательно наблюдая за тем, как Освальд нервно расхаживал из стороны в сторону, села за рояль и начала играть тихую мелодию, чтобы хоть как-то сбавить градус.

— Еще не время, Освальд, — в тон ответил Актеон, вздернув подбородок и заложив руки за спину. — Выключи свою агрессию, если хочешь конструктивного разговора по данному вопросу. Я ценю твою работу, твою помощь, но будь добр не нарываться искусственно на проблемы. Сейчас нужен каждый ценный кадр, ты сам понимаешь. Я не могу отпустить тебя, пока мы все не достигнем цели, о которой уже есть договоренность.

Пребывая в явной агрессии, Актеон выглядел спокойным, ни одна мышца не дрогнула, ни одна лишняя эмоция не проскользнула на его лице.

Даже Эрен вынужденно отвлекся от игры Аккерман, ощущая напряжение, возникшее в помещении. Он поймал себя на мысли, что при любом раскладе не смог бы остаться здесь, реши сейчас Освальд уйти. Но и за ним ведь не мог бы последовать…

— Что ты несешь? Все давно уже готово. Нужно просто взять и поехать на этот чертов остров. Он напал на Бельгию, а из подвижек с твоей стороны только прослушивание игры на рояле. Действо, достойное лидера. — Освальд вскинул руки. — Амалия была бы мертва, не поедь я с ней. Чем больше ты тянешь, тем выше риски оплошать.

Микаса почувствовала то, насколько сильно на нее воздействовала негативная обстановка, из-за чего волнение комом сдавило горло, и она ошиблась. Бассет зло глянул на Эрена.

— Уведи ее отсюда, неужели не видишь, что ей плохо? — Он сразу же отвел взгляд, продолжая буравить им Актеона. — Я понимаю твои чувства, но нужно действовать. Иначе ты окончательно всех потеряешь.

Сжав ладони, он вышел из гостиной, не желая больше вести диалог.

Быстро оказавшись рядом с Микасой, Эрен устроил руку на ее талии, тем самым чуть приподнимая. На этот тон Освальда одновременно хотелось оскалиться, но и как можно скорее выполнить сказанное. Раздраженно сведя брови, Йегер фыркнул, переключаясь уже на Аккерман.

— Давай, пойдем к тебе, я провожу. — Его голос хоть и звучал строже обычного, но волнение присутствовало.

Она молча убрала его руку с талии, бросая короткий взгляд на Марси, и вышла из гостиной. Конечно же, долго сохранять концентрацию на ровной походке не получилось. У Микасы снова закружилась голова, из-за чего она уперлась ладонью в стену, продолжая идти.

Закатив глаза, Йегер вновь оказался рядом, но в этот раз уже не предоставляя Аккерман шанса на принятие решения. Подхватив ее на руки, он в короткое время оказался возле ее комнаты и, распахнув дверь, устроил на кровати.

— Ты злишься и обижаешься, я вижу. Но это не лучшее время, чтобы выяснять отношения. Можешь хоть раз поверить мне? Особенно когда тебя мотает так. — Виновато взглянув на Аккерман, он сел рядом, потирая рукой шею.

— Поверить в то, что ты предпочел моему обществу торчать неделями в лесу? — Микаса легла на кровать, прикрывая глаза ладонью.

— Так было нужно, — коротко ответил Йегер, только сильнее хмурясь. — Слушай, я не в лучшем состоянии, признаюсь. А с тобой… Я не хочу, чтобы секс выглядел, как попытка сбежать от переживаний. Я хочу полностью принадлежать тебе: мысли, эмоции, тело… Дело ведь не в том, что мне вдруг перестало приносить удовольствие твое общество. Сама ведь чувствуешь, насколько меня к тебе тянет. Но тренировки — единственное, что отвлекало меня от всех размышлений. Пусть и на время. Прости, я не хотел обижать тебя, честно. — Он лег рядом и накрыл свою голову ее рукой.

— Ты глупый, — прошептала она, отводя взгляд на балдахин. — Я и не думала, что это попытка сбежать от переживаний.

— Ну не от тебя же. — Эрен цокнул языком, вновь садясь на кровати. — Как вообще можно было подумать иначе? И спарринги все я, конечно же, проигрывал по той же причине — чтобы тебя расстраивать. Ладно, обидчивая, отдыхай. Только не вздумай вставать, иначе придется тебя привязывать.

Микаса лишь хмыкнула, чувствуя нарастающую тошноту и слабость. Освальд был прав. Все это лишь отдаляло их от победы. Влияние Фрицев лишь усилилось и значило, что нужно приступать к активным действиям. Аккерман поджала колени к груди, слыша сквозь стремительно настигающий ее сон крик неясыти{?}[В иврите (а возможно, и в других семитских языках) словом «лилит» обозначается птица неясыть, разновидность сов. Возможно, именно поэтому Лилит иногда изображается вместе с совой, или в ее обличии.].

Она открыла глаза, не понимая, где находится. Это было похоже на какое-то странное пространство без воздуха, звука и жизни. Все вокруг было черным, словно она снова попала в тот странный, неприятный сон.

— Мне казалось, что я даровала знания для того, чтобы ими пользовались. — Перед ней возникла ее почти точная копия, полностью нагая, с нахальной улыбкой и сияющими голубыми глазами. — Ты должна выполнить свое предназначение, а не тратить время в пустую.

- Я не понимаю, от меня ничего не зависит… - Начала было Микаса, но запнулась, сразу же замолкая.

Копия озлобилась, из-за чего ее облик стал меняться. Она превратилась в ту рыжую женщину из грез о прошлом, что даровала вампиризм Талии. Лилит. Аккерман не могла и слова вымолвить, напугано глядя на Богиню. Ее прекрасная, бледная кожа плавилась, обнажая черную, гнилую. А рыжие волосы сгорели, оставив место бушующему огню.

— Я желаю лишь того, чтобы вы, птички, исполнили долг, ради которого вообще пришли в этот мир. И крайне не люблю огорчаться. — Ее голос был настолько громким, что перепонки Микасы не выдержали, начиная кровоточить. - Значит я сделаю так, чтобы вы поняли, что я жду.

Глаза жгло от долгого взгляда на настоящий, природный лик той, что даровала ее виду привилегии. Лилит схватила ее за шею, выжигая на ней след от своей ладони, из-за чего Микаса закричала, резко распахнув глаза, ощущая, как тело ломало. Глаза все никак не хотели фокусироваться, из-за чего ей пришлось их снова закрыть.

***

— Делать-то что?! Так стоять? Я ждать не намерен. — Йегер огрызался, скалился, держа ладонь Микасы в своей.

Его кожа медленно плавилась, шипя, разнося запах паленой плоти. Но Эрен и не замечал боли. Он всматривался в лицо Аккерман, не желая отходить от нее. Настоящий животный страх переполнял его, и полное отсутствие какого-либо понимания происходящего только нагнетало панику. Он ощущал, что и сам уплывал в пучину растерянности и ужаса. Будто в любую секунду мог остаться в ненавистном одиночестве, вынужденный наблюдать за страданиями любимой. Гулко сглотнув, он метнул озлобленный, испуганный взгляд на Актеона, но тот и сам, казалось, не знал, что можно предпринять в этой ситуации. Выцепив лицо Освальда, Эрен на короткие секунды, казалось, умудрился успокоиться, но, напуганный происходящим, прижал вторую ладонь ко лбу Микасы, повторяя что-то невнятное ей на ухо.

— Такого… Не слышал о подобном ранее. — Старательно выдерживая спокойствие начал Актеон. — Эрен, будь добр, отойди, ты ей сейчас ничем не поможешь, а сам пострадаешь. Ей будет лучше, и мы пересмотрим наши ближайшие планы. Лилит точно дала понять, на чьей она стороне.

— Плевать мне, я не уйду. — Лишь сильнее сжав пальцы, Йегер не желал отстраняться ни на секунду. — Дайте ей крови, чего угодно, чтобы она быстрее регенерировала. Вы столько живете в мире! Должны же знать!