Нет. Нужно было что-то делать. Просто сидеть и ждать — не вариант. Он был обязан вернуть свою семью. Тех, кто был ему дорог. И пусть причиной этому служила пресловутая кровная связь. Только для этого требовалось выждать. Вытерпеть. Не подать виду. Чтобы попасть к Фрицам. К этим извращенным тварям.

***

Огромный зал наполняли разные запахи крови. Йегер втягивал в себя воздух, пытаясь прочесть каждый, но их было слишком много. С разными привкусами. Молодая, будто даже девчачья, с медовым ароматом. Более терпкая — женская. Крепкая и с кислинкой. Сладкая, цветочная. Насыщенная, от которой у Эрена немного обычно начинала кружиться голова, — взрослая женщина с полноценным питанием. Неплохие запасы, должно быть, Фрицы сделали.

Среди обилия вампиров, Йегер пытался уловить тот самый знакомый запах Микасы, но никак не находил. Из-за этого он сам не замечал, как начинал нервничать, сжимая и разжимая ладони. Присутствие Саши сглаживало нервозность, но не успокаивало. Эрен понимал, что Аккерман тоже где-то здесь, и от этого сдерживался с трудом. Десны периодически вспыхивали, а в голове начинали всплывать видения прошлого. Это походило на игру «найди меня, если успеешь», проигрышем в которой стало бы вечное расставание. Повторное.

Когда всех попросили перейти в главный зал, то Эрена остановил Райнер, крепче необходимого сжав его локоть. Чертов новорожденный обращался с ним так, будто он не имел никакого права даже на существование рядом. Так и хотелось заткнуть Брауна, напомнив, чьим наследником являлся Йегер, но и в этот раз пришлось промолчать. Все это мелочи на пути к цели. Если приходилось терпеть подобное обращение — пусть.

На запястье Эрена сомкнулся увесистый серебряный браслет, зашипев, и Райнер ухмыльнулся.

— Не вынуждай опять ломать тебе ребра, Йегер, ты знаешь, что я в любом случае сильнее.

— Это все временно, дружище. Все временно. Как и то, что ты сейчас ставишь себя выше меня. — Эрен вскинул голову, но тут же улыбнулся обезоруживающе мягко. — Думаешь, твой отец будет доволен, когда ты ошибешься?

— Он наш отец, Йегер, и мы, как его дети, не можем ошибаться. — Браун слишком явно выпятил грудь, расправив плечи, будто разминаясь.

— Он только ваш отец, но не мой. Я — единственный сын Освальда Бассета; древнего вампира. Князя. И горжусь именно этим. А ты… — Эрен склонился к его уху. — Ты тешь себя мыслью, что останешься нужен своему отцу через пару лет. Таких, как ты, у него множество. Не злись так, Райнер, иначе все подумают, что ты не рад видеть королеву.

Браун собирался что-то ответить, но все в один момент замолчали, и на трон взошла утонченная светловолосая юная девушка. Йегер никогда еще не видел ее, но понял моментально, что именно она и есть — Имир.

Следом за ней вошел высокий темноволосый мужчина, который хмуро оглядел всех и перевел взгляд на красочный витраж, будучи абсолютно незаинтересованным в происходящем.

— Актеон, — тихо прошептала Браус на ухо Эрену, сразу же выпрямляя спину.

— Князь датский, как ты объяснишь мне свой проступок? — Голос Имир был строг и мелодичен, от чего, казалось, по телу всех присутствующих прошлись мурашки. Она махнула рукой, после чего в комнате оказались трое в красных накидках, среди которых была и Микаса с абсолютно опустошенным взглядом. Другая — со странной стрижкой — была меньше всех и выглядела, как тринадцатилетний ребенок. И мужчина. Низкий старец — Пиксис. — Мои лучшие творения будут свидетелями. Все, кроме Смита, прошу покинуть эту комнату.

Дернувшись, Эрен все-таки заставил себя остановиться, сильнее сжав пальцы Саши. Это было единственным, что помогало ему держаться в реальности. Нужно было оставаться послушным. Не делать глупостей. Только как держаться, когда та, из-за которой все внутри закипало, а сознание уплывало, была совсем близко… Настолько, что хватило бы протянуть руку и…

Зажмурившись, Йегер ощутил, как Браус вытянула его из зала, за что он был крайне ей благодарен. Он нервно одергивал расстегнутый пиджак, закусывал кожу возле ногтей и поправлял уложенные назад волосы.

— Мне нужно что-то сделать, — шептал он, дергая пуговицу, которая, казалось, не переживет этот прием.

Саша лишь с сожалением смотрела на него, не в силах как-то помочь. Эрвина держали около двух часов, после чего семья была разделена на несколько частей и заперта в небольших комнатах без окон, освещаемых противным белым светом. Йегер и Смит сидели молча до тех пор, пока в комнату не вошла Аккерман уже без своего плаща. Стройная, в рубашке и свободных классических штанах, облегающих бедра. От ее красных глаз невозможно было скрыться. Да Эрену и не хотелось.

— В этот раз мне нужно больше, князь. Надеюсь, вы понимаете, что скрывать что-то дальше — бесполезно. — Она подошла к Эрвину и вытянула руку, прямо как в пошлый раз. Обсидиан на шее сверкнул, отблескивая от лампы.

Хотелось сорвать его уже сейчас, сбросить все оковы с Микасы, что вынуждали ее делать все против воли. Дневник Освальда оказался совершенно кстати. Но Эрен лишь молча наблюдал, как Смит спокойно протянул свою руку, как Аккерман приняла ее.

Отбросить бы его в сторону, запретить приближаться, закрыть собой и не подпускать больше к ней никого. Йегер не сдержался, неопределенно хмыкнув.

— Прошу, дорогая, все, как пожелаешь. Но, думаю, лучше начать с моего сына. Я восстановлюсь быстро, а вот для него это будет первым разом.

— Дурная затея, — огрызнулся Йегер, пряча руки за спину, делая шаг назад.

— Как хотите. — Ее взгляд помутнел, из-за чего она несколько раз моргнула и подошла к Йегеру, протягивая руку. — Мне нужна Ваша кровь.

Нервно хмыкнув, Эрен склонил голову, раздумывая. Он прекрасно помнил, словно все произошло этим утром, что было с ним, когда он попробовал кровь Микасы. Это будоражило, но и пугало одновременно. Освальд говорил, что у пар всегда будет связь. Так что, если кровь усилит ее и у Аккерман?

Воткнув зудящие клыки в свою ладонь, Йегер даже не поморщился, разодрав ее так, что кровь моментально начала капать на пол. Он протянул ее Микасе, ухмыльнувшись.

Она аккуратно провела языком по ране и прижалась к ней губами, вбирая в себя достаточно крови, и отошла в сторону, хмурясь.

— Я могла сделать это сама. — Микаса расправила плечи и подошла ближе, прижимая большие пальцы к его вискам для того, чтобы пробраться в воспоминания. — Расслабьтесь.

Болезненный спазм лишь от ее близости прошелся по телу, застряв в горле, лишив возможности ответить хоть что-то. Эрен всмотрелся в ее глаза с таким вниманием, будто мог прорваться сквозь их пелену к настоящей Микасе Аккерман. Он не смог отказаться от того, чтобы накрыть ее ладони своими, не отводя взгляда.

— Просто вспомни все, Микаса. — Он не изменился в лице, не дернулся, лишь продолжал смотреть на нее.

Но она уже не слышала его, погрузившись в воспоминания, Микаса умело считывала нужные ей моменты, как вдруг что-то привлекло ее внимание. Она увидела себя. Поцелуй, близость… и труп. Вздрогнув, она слишком резко разорвала контакт, из-за чего из носа обильно пошла кровь. Аккерман вжалась в стену, чувствуя, как в голову словно вбивались гвозди. Она зажмурилась, и резко открыла глаза, бросая взгляд на Смита.

— А теперь вспомни, Микаса, кто твой настоящий враг. — Смит говорил уверено, словно продумывал все это уже давно, вынашивал свой план, и теперь начал воплощать его в действие. — Кто запер тебя в клетку и лишил всего? Думай, девочка.

Эрен рванулся было к Аккерман, но был остановлен грубым движением Смита, который отбросил его к стене с такой силой, что голова могла расколоться. Правда, Йегер успел сорвать то, что все это время раздражало его больше всего — обсидиан.

Ее затрясло, словно она переживала лихорадку снова и снова, из глаз так же пошла струйка крови. Микаса попыталась вздохнуть, но ничего не выходило, словно на грудной клетке лежал огромный камень. Вдруг все остановилось, и она выпрямилась, смотря сквозь Эрвина, она словно была в другом месте. В комнату ворвался Адонис, который тут же был припечатан к стене одним ее резким движением. Она уткнулась пальцами в его виски, от чего Фриц тут же начал кричать от боли, но быстро собрался.