Правда, не так, как летнее одиночество. А на севере сверстников в это время почти не оставалось. Многие уезжали к морю, на всамделишный юг, а не как дурачки всякие – к бабушке в северный посёлок. Хотя море было и здесь, купаться в ледяном заливе даже в разгар лета рисковал мало кто. Поэтому главным сокровищем Зеленоборска для мальчишек оставался лес. Особенно после прошлогоднего карантина в городе. В августе тут можно было собирать ягоду – хочешь, сразу в рот, хочешь, на деньги меняй у местных перекупщиков, а хочешь – домой неси, бабка варенье сварит. Но домой Серый не любил носить – её ж перебирать потом. И руки все чёрные или красные, липкие и сморщенные как от долгого купания. Фу!

В июне – июле на хоженных лесных прогалинах недалеко за домами можно было играть в прятки, войну, путешествия. Строить шалаши или просто жевать бутерброды, сидя плечом к плечу на поваленном замшелом бревне. Лениво ероша носком кроссовки смолянисто блестящие ягодные кусты.

Прямо как сейчас. Лёгкий летний ветер отгонял от разгорячённого лба звенящее комарьё, а нежаркое солнце согревало через тонкую ткань ветровки.

– Глянь! – Йошка тыкнул грязным тонким пальцем куда-то перед собой, где росла кучка стройных сосен.

Серый поглядел:

– Ну сосны, и чего?

– Сам ты «сосны»! Белка вон. Видишь? Ну во-он же! Ну что ты как слепой-то! – Йошка всегда немного сердился, когда друг не замечал того, что он показывал. Правда, легко отходил, а Серый быстренько присматривался и тут же начинал видеть.

И правда, белка. Скачет по шершавому стволу, срывая коготками кусочки коры. Мордочка острая, уши торчком, и хвост – не сказать, чтобы очень пушистый и рыжий, но вполне беличий. Симпатичный.

– А ты знал, что белки друг с другом с помощью хвоста общаются?

– Не-а, прикольно…

Серому было странно, что друг так восторженно принимает любое лесное зверьё, но спросить об этом побаивался. Вдруг Йошка обидится и не будет с ним больше дружить? Тем более что знал он про животных очень много. Может, он будущий зоозащитник, или биолог. Или книжки будет писать, как этот… Даррел, которого когда-то пятилетнему Серёже читала на ночь мама.

– Вот бы автограф… – Серый тут же осёкся, сообразив, что опять говорит вслух. Изнутри как кипятком плеснули.

Йошка серьёзно посмотрел на друга, а потом улыбнулся, сверкнув щербинкой между передних зубов:

– Мой, что ли?

– Да блин, – покраснел Серый. – Дебильная привычка! Извини…

– Мысли вслух говорить? Нормальная привычка. Это у дураков мыслей никаких нет, вот они и молчат. А тебе, значит, есть что сказать, раз говоришь.

Серый аж хохотнул от приятной щекотки где-то чуть выше желудка.

– А с автографом всё равно не получится, я расписываться не умею.

– Да это я в шутку так… ну, подумал, вдруг ты знаменитым будешь, когда про природу начнёшь писать. И потом, можно же просто фамилию там, имя…

– Угу.

– Йошка, слушай, а почему у тебя имя такое… не наше? – спросил и сам испугался. Мало ли…

Но друг только пожал худыми плечами:

– Да не помню. То ли немецкое, то ли чешское. Папин дед оттуда был, вроде. Вот и решили в его честь назвать, чтоб необычно.

– Да-а, блин… – понимающе протянул Серый, у которого в этом году появилась сестра Василиса, названная в честь деда Василия. Самого его назвали в честь другого деда. Папиного. Будь он Василием – удавился бы.

– Да мне нормально, – снова улыбнулся Йошка.

– А пошли ко мне! Баб Надя оладьев напечь обещала. Порубимся на приставке – зря я её что ли из города пёр?

– Не-е! – поморщился друг. – Пошли лучше на залив. Попробуем пробраться на старую баржу. Там сейчас отлив.

Серый даже замер от удивления. Приставка была его Козырем. Можно сказать, тузом в рукаве. Ни один сверстник ещё не отказывался «пойти поиграть в приставку». Со словом «приставка» ты тут же приобретал вес в глазах любой компании. Ну, кроме мажоров, конечно. У тех были свои, и ещё покруче.

– Говорят, там в прошлом году мужик утонул, – задумчиво добавил Йошка, и это решило исход дела.

На заливе свежий прохладный ветер гонял барашки по свинцовой поверхности воды, но летнее северное солнце всё же согревало сквозь прорехи облаков. Жалостливо кричали о чём-то своём чайки и шумела набегающая на берег волна. Остро пахло солью и гниющими водорослями. Друзья скакали по скользким от тины прибрежным валунам, пока Серый чуть не полетел в воду.

Резкая паника, неловкий поворот и боль в копчике.

– Ай, блинский ёж!

– Серый, ты как? – с валуна свесилась пушистая рыжая шевелюра Йошки.

– Больно! – пожаловался ему друг, потирая ушибленное о гальку место.

– Эй, пацан! Нормально всё? – раздался неподалёку мужской голос.

Йошка замер на своём камне, а Серый повернул голову и закивал. Мужчина, стоявший на полосе прибоя, был явно уже немолод. В засаленном дождевике цвета хаки, с удочкой, ведром, и в резиновых сапогах. Седеющие нестриженные волосы трепал ветер.

– Давай помогу, – он переложил ведро и протянул широкую мозолистую ладонь, будто стоял совсем рядом.

– Да ничего, я сам, – неловко отмахнулся Серый.

– А вообще, не стоит тут шататься без старших. Прилив начнётся, что тогда? Или… – мужчина сощурился, будто что-то прикидывая, потом кивнул сам себе и продолжил: – или Король Лето заберёт.

– Чего-о-о?! – Серый аж растерял всю вежливость от возмущения. – Мы что, малыши, в бабайку верить?

Он посмотрел на Йошку, ожидая увидеть на лице друга презрительную гримасу. Но тот только виновато улыбнулся и вновь пожал худыми плечами.

– Ну, хочешь – верь, хочешь – нет, а летом у нас, бывало, пропадали люди, – почесал затылок мужчина. – Так и не нашли. И возраст у всех разный. Если б преступник какой, он бы определённых людей выбирал. А тут – без разбора. Бабки саамские говорят, мол, царь жоар объявился. К себе уводит.

– Чушь какая! – фыркнул, не выдержав, Йошка.

Мужчина развёл руками:

– Я б сам не поверил, но… кто знает, – он лукаво прищурился, глядя почему-то именно на Серого, да так, что того озноб пробрал. Потом хмыкнул: – Ладно, пойду. А то рыба сама не засолится.

– До свидания, – буркнул недовольный Сергей. Йошка и вообще только рукой махнул.

Мужчина ответил тем же и бодро зашагал по просёлочной дороге, ведущей к посёлку.

– Какой-то он… – поёжился Серый, поглядев на друга.

– Да пугал нас просто, – беззаботно отмахнулся тот. – Чтобы мы тут не шатались. Не утонули ненароком.

– Ага, – не очень уверенно согласился Серый и вновь поглядел на дорогу, по которой ушёл мужчина. Она была пустынна. – Эээ… ты видел?!

– Что?

– Мужик этот… пропал! – Серый аж вскочил на ноги, чтобы лучше разглядеть окрестности.

– Ну, свернул, может.

– Ага, в лес?! Рыбу там солить? Или в залив уплыл?

Йошка снова заразительно улыбнулся и пожал острыми плечами. Сразу как-то отлегло – ведь есть же друг. Он, если что, в обиду не даст. На помощь позовёт. И вообще, может, правда, у мужика дача тут в лесу. Но смутные подозрения с пузырьками восторга от «их» тайны беспокойным псом свернулись на задворках мыслей.

– Смотри-смотри! – Йошка вдруг толкнул друга в бок.

Посреди залива то там, то здесь прокатывались над водой тускло блестящие на солнце плавники.

– Слоновые акулы, – в глазах друга вспыхнуло веселье. – Они охотятся.

– На кого? – Серый чувствовал себя немного сбитым с толку.

– На планктон. Смотри! Они редко в залив заходят.

– Акулы? На планктон? – не поверил Серый.

– Это же слоновые, они как киты, – не очень понятно отозвался Йошка.

Вечером, стоя в пижаме у окна, с капустным пирожком в руках, Серый спросил:

– Ба, а ты знаешь про царя… как его там? Ну, Короля Лето, или Лета?

– А? – сперва не расслышала та. Потом поджала и без того тонкие губы: – Ой, да кто тебе чушь эту сказал? Дружок твой, что ли? Не бери ты в голову эти старые саамские сказки, лучше кушай. И морсику налей, вкусный морсик получился.