— Витошка права, — задумчиво протянула Доминика, разглядывая корзинку с айлиниями. — Марсиане другие. Сложно по первому впечатлению сформулировать особенности расы в целом, но что точно отличает марсиан от землян, так это безупречное воспитание. С точки зрения земных представлений, конечно.

Тимур хмыкнул. А я перевела взгляд на Святослава. Красивый. Очень красивый. Сильный. Мужественный. Притягательный… И хейт. Надеюсь, я ошибаюсь и он все-таки живорожденный.

Я легко считала эмоции, шальными волнами исходившие от хейта. Досада, отчаяние, боль, ревность, решительность, сопротивление, страсть. Интересно, о чем он думает при таком насыщенном коктейле чувств?

От размышлений отвлек шепот Тимура:

— Айштар сегодня заглянет?

— Думаю, да.

— Передавай мелкому привет и скажи, что я не забыл, как он меня перехитрил.

— Ладно. Вот же… мальчишки.

Я улыбнулась, и в этот момент Святослав посмотрел на меня.

Порой взгляд бывает красноречивее всех известных во Вселенной слов. Это был именно такой взгляд. Проникновенный, требовательный, уверенный, властный, обжигающий, жаркий. Желание обладать мной фонтанировало с такой силой, что не почувствовать его было невозможно. И перепутать с чем-то другим тоже. Несмотря на то, что опыта в этом вопросе у меня нет.

От хейта исходила сильнейшая энергия, горячими волнами разливаясь по моему телу. Я чувствовала, как кружится голова, как сердце пропускает удары, как меня тянет к нему. Тянет с такой невероятной силой, что я отказывалась сопротивляться. Я…

— Витошка, — рука Тимура с силой сжала мое запястье, возвращая в реальность, а тихий шепот горячим дыханием опалил ухо, — не искушай Свята. Хейту сложно контролировать инстинкты.

— Я… не хотела, — заливаясь румянцем, выдохнула я, оторвавшись наконец от созерцания красных глаз, стремительно меняющих цвет от светлого к темному и обратно.

— Знаю, — Тимур провел рукой по моим волосам, заложив выбившуюся прядь за ухо. — Просто пожалей парня, ладно?

Кивнув, я виновато потупилась и отчетливо ощутила, что боюсь. Боюсь того, что испытываю к хейту. Даже думать об этом боюсь. Этот парень для меня под запретом, иначе придется мириться с болью. С сильной, невыносимой болью, к которой я не готова. И вообще, у меня другие планы на жизнь. Совсем другие. А он всего лишь хейт: мистическое обаяние у него в крови.

— Кстати, птичка, — Тимур прищурился и полушутя-полусерьезно спросил, склонившись к самому моему уху, — а ты можешь сделать из Свята человека? Как меня?

— Нет, — обреченно выдохнула я, прикрыв глаза, чтобы сдержать подступившие слезы горечи и бессилия. — Не могу. Он неживорожденный, мой Дар не подействует. И на Ильдара тоже.

— Вот как, — беззвучно прошептал Тимур, снова сжав мое запястье.

Тимур надеялся. Так же, как и я. Но я не всесильна, увы.

— Я ведь не ошиблась? — с затаенной надеждой спросила, чувствуя, как дрогнуло сердце.

— Не ошиблась, — прошептал Тимур, разбивая вдребезги последнюю искорку надежды. — Они инкубиты.

— Может, сходим прогуляемся? — звонкий голос Доминики ворвался в мое пытающееся свалиться в затяжную депрессию сознание. — Ребята, вы как?

— Мы за! — ответил за всех Дамир, подхватил Доминику на руки и направился к выходу, на ходу снимая с вешалки вишневого цвета полупальтишко с пушистой меховой отделкой и черную кожаную куртку. — Догоняйте.

Карим подскочил было ко мне с намерением повторить маневр Дамира, но Тимур любезным жестом дал ему понять, что сегодня рыцарь может отдохнуть: за дамой есть кому поухаживать. Выражение лица Карима надо было видеть! В нем было столько всего! Но перечить он не стал, лишь намеренно глубоко вздохнул и, опустив голову, поплелся вслед за ребятами.

Гуляли мы недолго, поскольку очень скоро замерзли. Снегопад, начавшийся еще ночью, не прекращался ни на минуту. Снег падал крупными хлопьями, укрывая пушистым белым покрывалом серую землю. Красиво, но холодно.

В очередной раз согрев мои заледеневшие ладошки своим дыханием, Тимур легонько щелкнул меня по носу и сказал:

— Беги греться, Красный Нос Синие Уши, Карим тебя проводит. И не забудь про следующее воскресенье. Встречаемся у тебя в 10.00. Все, беги.

Я кивнула и, помахав друзьям на прощание, припустила к Академии, благо она находилась совсем рядом. Карим на ходу схватил меня за руку и не отпускал до самой моей комнаты.

— До завтра, — я старательно пыталась из мерзлых губ сотворить улыбку, стоя на пороге и стуча зубами.

— Хочешь, помогу тебе согреться? — неожиданно спросил Карим, подойдя вплотную и наклонившись к самому моему лицу.

— Карим, — я недовольно покачала головой и сделала шаг назад, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

— Обними меня, — тихо попросил парень, глядя мне прямо в глаза.

Да что это с ним такое? С чего это вечно улыбающееся и вкусно пахнущее радостью солнышко вдруг поникло и загрустило? Так нельзя, это нужно исправить!

Я приблизилась, провела рукой по золотистым локонам, пропуская мягкие пряди сквозь пальцы, потом аккуратно обхватила Карима за талию, положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. Меня обняли и крепко, но осторожно прижали к своему телу.

Тихонько вздохнув, я постаралась расслабиться. Однако несмотря на то, что обнимались мы уже много раз, отчего-то именно в этот момент мне стало очень неловко. Кажется, только сейчас я по-настоящему поняла, что за бесконечными шуточками и бесшабашным поведением Карим прячет свои истинные чувства. И только сейчас я задумалась о том, что он ведь тоже может быть не только веселым и озорным, но и переживающим, уставшим, нуждающимся в понимании, ревнующим…

— Могу я пригласить тебя на чай? — неуверенно, словно чего-то опасаясь, спросила я.

— Не откажусь, — шепотом ответил Карим и поцеловал меня в макушку.

Не выдержал, признаю. Уже столько времени прошло, а она видит во мне только друга. Тимур тоже друг, но с ним она ведет себя иначе: взбирается на колени, прижимается к груди, обнимает, что-то шепчет на ухо. К нему я не ревную, но откровенно завидую.

А вот Святослав вызывает недоумение и злость. Я даже несколько раз зубы сжимал, чтобы не сорваться и не съездить по бледной физиономии. Он так смотрит на малышку, будто она уже принадлежит ему и априори никому другому принадлежать не может. Но он же хейт, ромбоид меня побери! Очень умный хейт к тому же! Он не может не понимать, что Виталина никогда не станет его девушкой!

— До завтра, — дрожа от холода, произнесла малышка и попыталась улыбнуться.

— Хочешь, помогу тебе согреться? — слова сами сорвались с губ, а я еле сдержался, чтобы не схватить ее в охапку и не усадить к себе на колени так, как это час назад делал Тимур.

Знаю, глупо, но в этот момент мне до нервного тика захотелось почувствовать, что Виталина доверяет мне так же, как своему другу детства. Что любит меня так же, как его. Пусть всего лишь как друга, но все же.

— Карим, — малышка отступила назад, глядя на меня удивленно и немного испуганно.

Черт! Кажется, она не так поняла мои слова. Мои желания гораздо скромнее.

— Обними меня, — неожиданно для самого себя озвучил мысль вслух.

Снова не то. Я мгновенно это понял, но было поздно что-то менять. Что сказано, то сказано, и, если сейчас меня прогонят, я сам буду в этом виноват.

Сердце остановилось.

Не сразу смог осознать, что прогонять меня малышка не собирается. Она приблизилась, провела рукой по моим волосам, потом несмело обняла.

— Могу я пригласить тебя на чай? — тихий шепот пробудил в душе радость вселенского масштаба.

— Не откажусь, — поцеловал мягкие волосы, старательно пряча довольную улыбку.

— Тогда, может, зайдем в комнату? — на меня уставились внимательные глаза.

— Согласен, — мурлыкнул я, не спеша выпускать малышку из объятий. — Тебе какао и бутерброд с сыром?

— Все-то ты знаешь, — хмыкнула зеленоглазая прелесть и потащила меня за собой.