Книга Джейн, конечно, называлась бы "Мировоззрение Джейн Робертс". И я подумал, почему бы и нет? Если она могла настроиться на мировоззрение философа и психолога Уильяма Джеймса и художника Поля Сезанна, почему она не могла сделать это для писательницы и мистика Джейн Робертс? Результаты были бы еще более интимными, чем у Джеймса и Сезанна. Подобная работа дала бы бесценные подсказки относительно ее искупления на многих уровнях, да и на моем тоже.

На следующее утро после того, как я показал ей этот материал, я спросил Джейн, что она думает о такой книге. "Мне не нравится говорить об этом, — сказала она, — но я обдумывала эту идею — у меня появились кое-какие мысли о чем-то подобном. Но я бы предпочла не обсуждать это". "Хорошо", — сказал я. Я был приятно удивлен ее реакцией, потому что ее нежелание говорить на определенную тему часто было признаком того, что она в конечном итоге сделает с этим что-то творческое.

На самом деле, конечно, каждая секунда жизни любого существа представляет собой самый сильный творческий акт, поскольку он сигнализирует о решении этого физического существа продолжать жить в физических условиях. Я думаю, что Джейн добилась заметных успехов с тех пор, как вышла из больницы. Все наши друзья говорят ей, что она выглядит лучше каждый раз, когда они ее видят. У нее прекрасная чистая кожа. (Ирландская кожа, шучу я, хотя на самом деле она всего лишь на четверть ирландка.) У нее стали свободнее движения в различных суставах, таких как колени и бедра, хотя она пока не в состоянии ходить. Теперь она может печатать — хотя и довольно неуклюже — возможно, полстраницы текста в день. "Во время этих достаточно пугающих эпизодов в больнице я научилась, так сказать, в боевых условиях доверять своему телу", — написала она однажды — думаю, достаточно подходящая аналогия.

Она также сделала свои первые два наброска цветными чернилами, используя один из акварельных блокнотов размером 4 х 6 дюймов, которые я купил для нее в прошлом году. В этих набросках, с их простыми, но очень эффектными узорами линий и основных цветов, Джейн каким-то образом обходит свои повседневные проблемы и очень четко отражает свой в основном мистический взгляд на мир. То же и с маленькими стихотворениями, над которыми она работала, и большинство из которых она считает не только незавершенными, но и совершенно несущественными: "Я бы даже не напечатала их, как ты", — прокомментировала она. И все же мне нравятся такие строки, как:

"Пусть будет слышна панихида,

сметающая все на своем пути",

и:

"У меня развилось чувство смерти,

когда кто-то делает несколько шагов

по известному пути, почти не осознавая",

и:

"Я вдохнула общий воздух,

и он стал моим".

Джейн также иногда поет на сумари и записала несколько коротких песен на этом "языке", не переводя их. Я тщательно собирал для наших собственных записей прозу, наброски, стихи и сумари, которые она написала за время исцеления и испытаний.

Для Джейн ситуация по-прежнему остается временем испытаний. Писать правой рукой ей все еще довольно трудно. Она не приложила никаких усилий, чтобы научиться писать своей лучше функционирующей левой рукой, как я предлагал ей сделать пару месяцев назад, поэтому я отказался от этой идеи. "Но я могла бы начать другую книгу завтра, — сказала она, — только я не знаю, что хорошего это принесет…"

Сегодня у нее меньше двоится в глазах, но все еще может потребоваться операция для исправления дисбаланса в зрительных мышцах. Экспериментальное лечение, о котором только что было объявлено, включающее инъекции в определенные глазные мышцы препарата, полученного из токсина ботулизма, может в конечном итоге принести ей пользу; процедура, которая, по-видимому, не имеет побочных эффектов, может устранить необходимость в хирургическом вмешательстве, способствуя перестройке глаз. Однако Джейн по-прежнему категорически против лекарств и хирургического вмешательства — даже несмотря на то, что она хорошо осознает противоречия в своих убеждениях, поскольку продолжает ежедневно принимать синтетический гормон щитовидной железы и жидкий салицилат, прописанный доктором Мандали. На своем сеансе 16 апреля (см. Эссе на ту же дату) Сет сказал нам, что несколько раз щитовидная железа Джейн "восстанавливалась", но мы не думаем, что на этот раз это произошло в полной мере. На недавнем закрытом сеансе (10 мая) Сет сказал нам: "Железа активируется сама по себе — выключается и включается, так сказать, создавая эффект распыления. В целом, организм ищет наилучший ритм метаболизма и приспосабливается к приему лекарств".

(Что заставляет нас задаться вопросом: как организм Джейн сообщит нам, когда он, наконец, захочет полностью отказаться от добавки для щитовидной железы? Мы говорим себе, что эта маленькая задача автоматически решится сама собой в нужное время. Мы не задавали этот вопрос Сету.)

Только что приведенная цитата Сета, несомненно, заставит читателя задуматься о дополнительных сеансах, которые мы, возможно, провели с ним с 16 апреля, и сеансах Джейн — с 20 апреля (см. Эссе на эти даты). Ответ заключается в том, что мы провели еще 13 сеансов — 4 из них провела Джейн "сама", а 9 — Сет, говоривший через нее. Последний сеанс в этой дюжине был проведен Сетом 7 июня. Большинство сеансов довольно короткие, и не все из них носят строго личный характер. Для тех, кто действительно беспокоится о нас, я написал длинные заметки, часто фиксируя мелочи нашей повседневной жизни для собственной памяти.

Даже если эти сеансы не могут быть процитированы в этих эссе из-за очевидных ограничений пространства, я могу отметить, что Джейн и Сет продолжали развивать темы, уже изложенные в представленных сеансах. То, что они действительно значат в долгосрочной перспективе, — это (как я написал в эссе от 16 апреля) продолжающаяся программа интенсивного обучения для Джейн и меня — и да, для Сета тоже — поскольку мы стремимся лучше понять избранные нами обязательства в нашей нынешней физической жизни. Наши вопросы отражают те, что есть у каждого, сознательно или бессознательно, — и среди них есть то вечно человеческое "Почему?" за каждым известным нам событием. Материал на сеансах волнующий, болезненный, поучительный, проницательный, разочаровывающий и сводящий с ума по очереди — а иногда, кажется, все это сразу. Мы хотели бы опубликовать большую часть материалов, хотя вряд ли все это похвально, даже несмотря на то, что некоторые из них, из-за наших обычных человеческих ограничений, могут быть не очень полезны в повседневной жизни. Ибо, если информация вызывает такие смешанные эмоции у нас с Джейн, несомненно, она вызовет то же самое и у других, послужив стимулом или побуждением узнать больше, даже если она подчеркивает сильные и слабые стороны человека. Вы создаете свою собственную реальность. Гнев, который я испытывал к Джейн и к себе, когда она начала записывать свой материал о греховном "я" (см. Эссе от 16 апреля), давно растаял. Я не буду утверждать, что его остатки, возможно, не похоронены в моей душе (и в душе Джейн), но очень трудно оставаться сумасшедшим, когда кто-то соглашается с простой, но самой основной и глубокой идеей о том, что вы действительно создаете свою собственную реальность.

Временами Джейн все еще впадает в депрессию, точно так же, как она все еще дремлет в своем кресле. Работая в своей собственной письменной комнате, я иногда слышу, как она разговаривает сама с собой, сидя за карточным столом в гостиной, прямо по коридору: я узнал, что в таких случаях она спит и часто видит сны вслух, решая психологические задачи, постоянно возникающие между уровнями ее психики, когда она продолжает выбранные ею процессы обучения. Я помогаю ей, чем могу. Когда я провожу все время, работая над этими эссе для Снов, я всегда боюсь, что слишком часто оставляю ее одну. Джейн говорит, что ей действительно бывает одиноко.