Когда стемнело, дядя Вернон всё же остановился у какой-то придорожной гостиницы. Они наскоро перекусили чем-то условно съедобным, купленным в местном кафе, и разошлись по постелям. Эта ночь прошла просто отвратительно, Гарри долго ворочался и не мог заснуть, вслушиваясь в двойной храп дяди и кузена. Спала ли тётя Петуния — он сказать не мог, но не удивился бы, если б узнал, что и её тоже этой ночью мучила бессонница.

Завтрак был не менее отвратным, чем ужин, но выбирать не приходилось. В этот раз они не стали возвращаться в номер, получив заказ, а устроились за грязным и потёртым столиком. Гарри старательно запихивал в себя заплесневелые кукурузные хлопья… впрочем, возможно, ему только показалось, что он увидел на них плесень. Он очень хотел верить, что показалось.

Не успели они закончить завтрак, как к их столику подошла очень и очень растерянная незнакомая женщина.

— Здравствуйте, — робко начала она. — Я — хозяйка мотеля… и я очень извиняюсь, но нет ли среди вас мистера Г. Поттера? Тут для него письма принесли, кажется, целую сотню, — она говорила всё неуверенней, глядя на изменившегося в лице дядю Вернона. — Они там, у стойки портье. Адресованы мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница «У железной дороги», комната 11… — она замолчала, то ли не зная, что ещё сказать, то ли подозревая, что лучше помолчать.

Дядя Вернон вскочил на ноги.

— Нет среди нас никаких Поттеров! — проорал он прямо в лицо испуганной женщины. — Мы уходим!

И они снова ехали куда-то в одному лишь дяде Вернону ведомом направлении. Гарри смотрел в окно и вновь корил себя за то, что отнёсся к ситуации так легкомысленно, а теперь она вышла из-под контроля, и уже нельзя было отмотать назад.

Он — волшебник, но ничего не может сделать, чтобы прочистить мозги дяде и заставить его вернуться домой. На душе было так гадко, что Гарри начало казаться, будто этот день стал самым отвратительным днём в его недолгой жизни. Он никак не мог отогнать от себя эти мрачные мысли, но самым паршивым было то, что ещё утром он наслаждался этой ситуацией. Злорадствовал.

«Не рой другому яму», — пронеслось у него в голове.

Не то чтобы Гарри её и вырыл, но не препятствовал, так сказать. Сейчас ему как никогда захотелось просто спокойной жизни, без неожиданностей, людей с нестабильной психикой, недоброжелателей. Просто жить, заводить друзей, радоваться жизни… и, конечно же, учиться магии.

Гарри надеялся, что раз уж эти проклятые письма нашли их даже в мотеле — Альбус Дамблдор рано или поздно кого-нибудь пришлёт. Возможно, даже сейчас за ними следят его люди, просто пока не считают необходимым вмешиваться. Эти мысли немного успокаивали.

Меж тем машина углублялась всё дальше в лес, а погода начинала стремительно портиться. Первые капли дождя застучали по крыше и окнам. Изредка дядя Вернон останавливался и сверялся с картой, но упорно отказывался отвечать на робкие расспросы тёти Петунии. На улице уже стемнело, когда они, наконец, выехали из этого проклятого леса… только для того, чтобы оказаться на берегу беспокойного моря.

Вылезая из машины, Гарри не мог оторвать взгляда от чёрных волн, разбивавшихся о скалы странного островка, маячившего на горизонте. Нет, ему определённо не показалось — на вершине скалы этого подозрительного острова отчётливо виднелась убогая и далеко не самая комфортабельная хижина.

— Почувствуй себя аборигеном на необитаемом острове, вдали от людской суеты, — весело проговорил дядя Вернон, словно цитируя рекламный слоган.

Возможно, так оно и было. Гарри очень захотелось узнать, сколько за такой «отдых» заплатил дядя. Ему почему-то казалось, что куда больше, чем это на самом деле стоило.

— Дорогой… — тётя Петуния прижала ладонь к губам, ненадолго замолкая, но потом опомнилась и повернулась к мужу. — Ты ведь не серьёзно? Мы же не… мы не поплывём туда?

— Поплывём! — всё с тем же энтузиазмом ответил дядя Вернон. — Скоро начнётся шторм. Говорят, он продлится несколько дней. И никто нас там не достанет. Слышишь? Никто! Ни один этот ваш проклятый волшебник.

— Но что, если шторм начнётся раньше, чем мы… чем… — в глазах тёти Гарри увидел почти животный страх, ему даже стало жаль её, хотя особой любви к своим родственникам он никогда не питал.

— Компания всё просчитала, — отмахнулся от её опасений дядя Вернон. Он закрыл машину и начал спускаться по тропинке к воде. — За мной!

Тётя Петуния испуганно огляделась, помедлила мгновение, а потом схватила Дадли за руку и устремилась за мужем. Гарри ничего не оставалось, как двинуться за ними следом. У воды их уже ждала лодка, выглядела она примерно так же ненадёжно, как и хижина, к которой они держали путь. Да и как весь этот сомнительный план дяди Вернона.

— Но, дорогой, что мы будем есть? — вновь подала голос тётя Петуния, когда они все устроились в лодке и отчалили от берега.

— Компания всё просчитала, — попытался успокоить её дядя Вернон, откладывая вёсла и поворачиваясь к пассажирам своим огромным задом.

Старый видавший виды мотор завёлся не с первой попытки, но всё же завёлся. Гарри не сдержал облегчённого вздоха, он уже было подумал, что им придётся добираться до острова на вёслах, причём далеко не факт, что грести пришлось бы не ему, но всё обошлось.

Арктический ветер хлестал в лицо. Что бы там не просчитывала «компания», она явно просчиталась — шторм уже начинался. Ледяные капли дождя попадали Гарри за шиворот, впрочем, это уже не имело никакого значения, он и так весь промок. Казалось, прошло не меньше часа, прежде чем они доплыли до острова. Однако Гарри понимал, что это иллюзия, скорее всего не прошло и тридцати минут, а может и того меньше.

Они кое-как причалили. Дядя Вернон первым вылез из лодки и, то и дело спотыкаясь, поскальзываясь на мокрых камнях, повёл их к покачивающейся на ветру хижине. Вблизи она выглядела ещё ужаснее, Гарри потерял последнюю надежду.

— Ну как? А? — горделиво спросил дядя Вернон, придерживая хлипкую дверь и пропуская своё семейство вперёд. — Совсем как в условиях реального… — он замялся, то ли вспоминая очередной рекламный слоган, то ли просто не зная, с чем это убожество можно сравнить.

Гарри вот точно не знал. Сильно пахло водорослями и морской солью, сквозь дыры в стенах и потолке внутрь то и дело попадал ветер, приносивший с собой капли воды. Отсыревший камин был пустым, да и если бы «компания» всё же оставила им здесь дров, Гарри очень сомневался в том, что кто-то из них смог бы растопить этот камин. К счастью, с едой всё оказалось не так плохо, однако глядя на упаковки газировки и чипсов, Гарри почему-то впервые в жизни подумалось, что это не особенно полезная еда.

А вот дядя Вернон, напротив, был в отличном расположении духа, он довольно потирал руки и смотрел в тёмное, заляпанное чем-то окно. Непогода набирала обороты — того и гляди начнётся шторм.

— Никаких тебе проклятых писем, — пробормотал дядя, возвращаясь к старому покосившемуся буфету, у которого отсутствовала одна дверца. Он вытащил из него пачку чипсов, зубами надрывая её. — Никаких проклятых волшебников. Я победил!

Гарри инстинктивно пригнулся, ожидая, что после вопля дяди Вернона им на головы свалится какой-нибудь волшебник. По закону жанра, так сказать, но чуда не произошло. Дадли наконец прекратил изображать статую самого себя и вместе с отцом накинулся на чипсы. Тётя Петуния присела на краешек мокрого и явно не особенно чистого табурета, и сверлила расфокусированным взглядом стену. Её губы шевелились, и Гарри снова невольно задумался о том, есть ли у волшебников боги.

Сколько времени они провели вот так — в молчании, сопровождаемом шуршанием и хрустом пожираемых Друслями чипсов, Гарри не смог бы сказать. Тётя Петуния внезапно тяжело вздохнула, поднялась на ноги и прошлась по комнате. Она нашла в углу груду отвратно пахнущих одеял и устроила своему дорогому Дадлику подобие постели на продавленной софе.

Гарри софы не досталось, как и одеял, но он и со своего места чувствовал их запах, поэтому не особенно расстроился, поудобнее устраиваясь в шатающемся кресле у пустого камина. В доме было всего две комнаты, старшие Дурсли устроились во второй, в лучшие времена бывшей, наверное, спальней. Дадли недовольно поворочался на своём лежбище, но заснул на удивление быстро.