В конце концов, произошло то, что и должно было произойти. Произошло на заднем сиденье машины подполковника Шипилова – на широком, удобном сиденье "Ниссан-Патрола".

Невесёлые думы Аркадия – говорить или не говорить и если говорить, то, что говорить, прервал севший в машину подполковник. – Домой, – как всегда он был немногословен.

Краем глаза Аркадий посмотрел на его нахмуренное, как всегда безо всяких эмоций лицо. "Ну, как я ему скажу, что благодаря мне, его любимая дочь лишилась невинности на заднем сиденье его машины? Он же тут же меня и убьет. Даже не застрелит, а просто проломит мне голову своим кулачищем " – содрогнулся Аркадий, представляя свои перемешанные с кровью мозги, размазанные по ветровому стеклу и приборной доске.

В полном молчании они подъехали к дому подполковника, и тот, вылезая из машины, отрывисто бросил:

– Завтра. В девять. Здесь.

Подполковник уже собрался, было, покинуть машину. Но вдруг остановился и, повернувшись к Аркадию, внимательно посмотрел на него и спросил:

– Ты ведь не женат и живешь вдвоём с матерью? Других родственников нет?

Аркадий удивлённо посмотрел на босса – тот никогда не интересовался его семейными делами и с трудом, сквозь спазмы, неожиданно сдавившие его горло, коротко ответил:

– Нет.

– Хорошо, – кивнув, подполковник выбрался из машины и скорым шагом скрылся в подъезде своего дома.

По дороге домой, Аркадий сосредоточил всё внимание на дороге, ни на что не обращая внимания и выбросив из головы всё, о чём спросил его Шипилов.

Поставив машину на законное место под окнами своего дома, Аркадий поднялся на второй этаж в квартиру, где он проживал вдвоём с матерью.

Мать в комнате, в ожидании своего любимого сериала, смотрела по телевизору какую-то ерунду, и Аркадий тихонько просочился в свою комнату. Сняв форменные брюки и, оставшись в одних трусах и рубашке, он аккуратно сложил брюки, сунул их под матрац, уселся сверху и задумался над вопросом Шипилова.

Неужели Ирка всё рассказала папаше? Сколько раз она стращала Аркадия тем, что всё расскажет отцу, если Аркадий не сделает то-то и то-то. Ей вообще нравилось держать его в напряжении, а, видя как ему не по душе её шантаж, старалась ещё больше запугать его, пообещав рассказать отцу, что Аркадий её изнасиловал. Неужели она всё рассказала отцу?

– Сынок, а что ты так сидишь? Случилось что-нибудь? – заглянула в комнату мать.

– Нет, мама. Все в порядке, – принялся Аркадий стаскивать рубаху.

– Тут тебе письмо какое-то пришло. – Протянула мать конверт. – Прочитаешь и иди на кухню, я тебе сейчас ужин подогрею.

Аркадий рассеянно разорвал конверт, не ожидая от этого конверта ничего ни хорошего, ни плохого. Рассеянно прочитав текст один раз, другой, Аркадий бросил письмо на стол, недоуменно пожал плечами и поплёлся на кухню ужинать – его занимали совсем другие мысли, а до чьих-то глупых шуток ему сегодня не было никакого дела.

Перед тем как заснуть, Аркадий твёрдо решил завтра же поговорить с Шипиловым и всё ему рассказать, пока этого не сделала его дрянная дочка, если она, конечно, ему ещё ничего не рассказала.

"Что-то завтра будет?" – успел подумать Аркадий и тут же забылся сном младенца, не подозревая, какой сюрприз ему приготовил босс…

"…По постановлению Верховного парламента, теперь в каждом населенном пункте, перед каждым зданием правоохранительных органов будет установлен памятник великому полководцу в борьбе с преступностью – Ф. Дзержинскому или же (в зависимости от политических взглядов большинства сотрудников) – не менее великому борцу – Малюте Скуратову. Делается это для устрашения преступных элементов и для вдохновения сотрудников правоохранительных органов. Для улучшения работы Органов здравоохранения, перед всеми учреждениями здравоохранительных органов будут установлены памятники Пирогову, Семашко или Вишневскому. В сельской местности для вдохновения сельских тружеников, на каждом поле и перед каждой фермой должны быть установлены памятники лидеру аграрной фракции – тов. Харахорину. Таким образом, в ближайшем будущем наша страна полностью избавится от преступников и болезней, и будет полностью обеспечена продуктами собственного производства…".

(Из сообщений агентства ИАНВ).

– Ну, шо ты гонишь? Санёк, шо ты гонишь?

Разговор продолжался уже с полчаса, и Сане Букину это все надоело до чёртиков, особенно, это "шо ты гонишь". Он вообще не хотел начинать этот неприятный и, как он очень подозревал – бессмысленный разговор, предпочитая обойтись без него. Но как без него обойдёшься, имея такого компаньона?! Чёрт бы его побрал! И зачем он только связался с ним и его деньгами, будь они трижды прокляты?..

Начав учёбу в институте при Константине-немощном, а закончив при Михаиле-реформаторе, Саня избежал распределения в отдалённую губернию и смог остаться в родном городе. Проработав в небольшом КБ с год и убедившись, что при зарплате в 120 р. прожить можно разве что только в том случае, если прекратить есть, пить, курить и одеваться, Саня без сожаления ушёл из этого КБ на вольные хлеба, тем более, что страна начала превращаться в одну большую, крикливую барахолку, где всегда можно что-то выгодно купить и продать, если, конечно, имеешь деньги и связи.

Заняв у родителей и родственников сравнительно небольшую сумму, Саня занялся челночным бизнесом именно в тот момент, когда этим бизнесом заниматься было ещё выгодно. Благодаря этому, ему и удалось скопить небольшую сумму, а его кредиторам не потерять свои деньги в сберкассе. С этой суммой он начал было заниматься скупкой и продажей валюты, но в первый же день к нему на рабочее место на улице подошли два молодых человека с решительными лицами и накачанными мускулами и вежливо поинтересовались, с кем он работает. Получив исчерпывающий ответ, молодые люди, опять-таки вежливо, попросили помощи для голодающих детей Африки. Саня помог детям и, оставшись, всё же с небольшой прибылью, закрыл лавочку.

Один дальний родственник помог Сане устроиться в небольшую фирмочку, занимающуюся бизнесом, заключавшемся в скупке-продаже всего, что можно продать и купить. Руководил и владел фирмою товарищ Соколов. Особых доходов фирма не приносила, но давала возможность нескольким её сотрудникам не только не умереть с голоду, но даже кое-что откладывать на чёрный день. Конечно, если бы налоговые органы всерьёз взялись за дело, фирме пришлось бы туго. Но то ли налоговики ещё не успели до неё добраться, охотясь за более крупной рыбой, то ли товарищу Соколову помогали его товарищи по бывшему райкому, у которых были везде свои люди, а точнее, которые сами сидели во всех структурах органов государственной власти… В общем, фирма была как кактус, за которым никто не ухаживает – и не цветёт и, вроде бы, не чахнет.

Если бы не болезнь товарища Соколова, то, возможно, он мог бы развернуться намного шире. В связи же с этой самой своей болезнью он был вынужден появляться на работе всё реже и реже, доверяя Сане, который к тому времени стал практически его замом, управление фирмой.

Образовалась фирма на деньги, заработанные товарищем Соколовым в период великой борьбы с пьянством, развернутой в середине 80-х. Имея возможность приобретать спиртное без особых затруднений, товарищ Соколов его помаленьку перепродавал, естественно, с выгодой для себя.

И всё бы шло хорошо, но на такой работе он сам был вынужден дегустировать свой товар. Постепенно эти дегустации перешли в болезнь, сопровождаемую острыми приступами. Когда Саня появился в фирме, приступы у её руководителя случались примерно раз в месяц-полтора и длились около недели. К тому времени, когда Саня стал заместителем, болезнь перешла в новую фазу, и промежутки между приступами у Соколова стали короткими как зимний день, а сами приступы болезни продолжительными, как полярная ночь на Северном полюсе.