Долго они так жили: хлебопашествовали, с соседями дрались и мирились, слабых защищали, в дальние земли ходили и новые обживали, торговали, бражничали, бывало – что уж там скрывать. Да и меж собой нет-нет, да и раздерутся – тоже, бывало, особливо, когда какой самозванец воду замутит. Жили, увеличивались численно за пару веков с десяти до ста миллионов с лишком, и думать не думали, что как-то неправильно они живут.

А вот как завелась у них прослойка, так и стала она про неправильную жисть рассказывать. Не про свою неправильную жисть, а окружающих – тех, кто в земле ковыряется, на фабриках спину ломит, и тех, кто ни черта не делает, а только праздничает. Прослойка из шибко грамотных, да умных, да насмотревшихся, как за границами разными живут. Так и понеслось. То одно не так для этой прослойки, то другое не эдак. И пошла смута. Утихомирится все вроде, и опять. Чуть ли не два века, прослойка та, что в очках и шляпе, выражала недовольство по любому поводу. Довыражалась. Так довыражалась, что все с ног на голову перевернулось. И в который уж раз…

И наступило время перемен.

О, это время перемен! Сколько идей, программ, замыслов и планов бурлят, кипят и сталкиваются лбами! Какое множество мнений и самомнений! Какое количество партий и объединений! Какая разноголосица! Как всё это расцвело и зазвучало! Какой хор голосов! Сколько споров! Лучшие люди с таким же упорством стали твердить о том, как плохо стало жить простому народу, с каким они твердили раньше, что жизнь у всех прекрасна. Они до хрипоты стали напоминать массам, как они – лучшие люди – горбатились на стройках века и защищали эти самые массы во время войны, в то время как сами массы во все времена только отсиживались по завалинкам и ресторанам. Худшие люди с удовольствием всё это опровергали. А между ними те, которые ни то ни сё, с не меньшим удовольствием подпинывали и тех и других.

Время перемен. Время фантастических обогащений и время обнищаний. Те, кто оказался в нужное время на нужном месте, стали состоятельными людьми, владеющими виллами за границей, яхтами и самолётами. Вся беда только в том, что мест таких оказалось в стране строго ограничено, и распределены они были между людьми нужными и проверенными. Сначала распределены тихо, а потом громко – под звуки взрывающихся машин и выстрелы снайперов. Ну а все остальные граждане этой страны оказались совсем в другом месте. И этих, остальных, оказалось подавляющее большинство. И большинство это тоже далеко неоднородно: кто-то бросился занимать деньги и на эти деньги отправился за границу за товарами заморскими, чтоб выгодно продать их у себя на Родине. Кто-то отправился по домам точить ножи, паять, лудить и делать евроремонты. Кто-то, непонятно на какие шиши пооткрывал магазины, кафе или рестораны, а то и вообще – казино! – и среди этих даже были замечены бывшие лучшие люди, что особенно возмутительно. Ну а какая-то часть этого большинства, сидя у экранов телевизоров, обвиняет и лучших людей и худших во всех своих бедах и требует, чтоб зарплата у них была как при худших людях, а цены в магазинах как при лучших. И тоже ведь мнение! И справедливое!

Время перемен. И у соседей ведь тоже настало время перемен. И забыли они, как во времена оные, лихие, многие из них сами стучали в дверь большому брату с просьбами защитить их от наглого соседа. Забыли они это и кинулись к новому другу – заморскому – за инвестициями. А чтоб получить те инвестиции, стали рассказывать этому объявившемуся другу, что от их большого соседа и бывшего друга, который им теперь вовсе и не друг, больно уж сильно несёт щами, водкой да онучами. И вообще, больно уж он груб, не образован, частенько пьян и водится с подозрительными личностями, а у себя дома кулаками размахивает. И по непредсказуемости своей может в любую минуту напасть на их тонкие, эстетичные натуры, а потому, надо их бывшего друга немедленно изолировать от всего образованного мира, посадить в железную клетку и никаких инвестиций ему не давать. И пыжатся они, и тужатся, и кряхтят от перенапряжения, стремясь не столько другим, сколько самим себе доказать, что они – самые настоящие независимые, и, поскольку они независимы как никогда, то готовы они стоять на страже их большого соседа и охранять всех остальных независимых и цивилизованных. Им только инвестиций надо. И побольше.

Ах, это время перемен! Какие взлёты, и какие падения! Какие герои и антигерои! Какая популярность в одну сторону, а потом в другую! Какие обещания! Какие голые мужчины, и какие красивые девушки рядом с ними! Какие скандалы, и какие компроматы! Какой разброд мнений, и какое единство взглядов! Самый последний олигарх уверен в том, что его надули при приватизации и самый первый нищий уверен в том же. Самый первый политик уверен, что только он может дать народу всё, что только не пожелает этот народ, и самый последний прохиндей в образе колдуна и мага, уверен в этом же самом.

Время перемен. Время тех, кто “за” и тех, кто "против". Время тех, кто по одну сторону и тех, кто по другую. И стороны эти разные и диаметрально противоположные. И вот одни ищут работу и заработок своему коллективу, и на первом месте у них стоит Дело, а другие думают только о том, как набить свои карманы за счёт подчинённых и набивают их так, словно живут последний день. Одни генералы гибнут на мятежной территории от рук бандитов и хоронят там своих сыновей, а другие генералы политиканствуют и въезжают в дачи, построенные им солдатами на ворованные у тех же солдат деньги. Одни ковыряются в помойках и ломают голову над тем, как выкроить из своих нищенских пенсий деньги на лекарства, а другие покупают себе часы с бриллиантами и ездят на лимузинах и ещё возмущаются при этом, что "звёзды" их уровня за границей живут несравненно лучше. И своим жалким умишком они понять не хотят, что "звёзды" там живут настолько лучше и богаче, насколько и весь народ живёт лучше и богаче. И кто-то тащит всё, что не попадётся ему на глаза, а кто-то с голоду будет помирать, а чужой копейки не возьмёт. И как эти две стороны соединить воедино никто не знает.

Время перемен. Время надежд и разочарований. Время митингов, демонстраций и шествий. И кто-то без этого уже и жить не может, и проводит там всё своё свободное и несвободное время. А когда нет ни митингов, ни шествий, он идёт в пикеты или занимается агитацией, раздачей листовок и газет. А кто-то по-прежнему работает и растит детей, учится и влюбляется, творит и вытворяет. Кто-то живёт только прошлым, а кто-то в настоящем и думает о будущем. И, несмотря ни на что, идут они всё дальше и дальше. Идут, кто, оглядываясь назад, а кто глядя только вперёд. Идут все вместе… Идут… И никто и ничто не в силах их остановить…

Время перемен…

Каких только историй не случается во времена перемен…

"…Лопуховский завод медпрепаратов освоил выпуск новой продукции. Теперь каждый желающий, заплатив сравнительно небольшую сумму, может лицезреть свой портрет на этикетке "Лопуховской особой". Цена данной услуги зависит от количества бутылок заказываемого изделия. Можно также заказать специальные этикетки с поздравлениями, приуроченными к свадьбам, юбилеям и другим торжествам. А для тех, кто добровольно, по собственной инициативе решил покинуть этот мир, налажен выпуск горькой настойки "Гусарский привет". Выпив стакан этой настойки, человек безболезненно и без каких либо побочных эффектов отправляется в мир иной, нисколько не беспокоясь о будущем похмелье…".

( Из сообщений агентства ИАНВ).

– Вы хотите приобрести сразу четыре лицензии? – посмотрел на Андрея чиновник поверх очков. – Это стоит недёшево. Вы располагаете такими средствами?

– Если бы я не располагал средствами, то каким образом мог бы купить эти чёртовы лицензии? – вопросом на вопрос, с раздражением в голосе ответил молодой человек лет двадцати семи в потёртой кожаной куртке, сидевший по другую сторону стола и старающийся не показывать чиновнику свои руки с въевшейся кое-где грязью, которую не берут уже ни бензин, ни солярка, ни, даже, отбеливатель тёти Аси.