Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Не в состоянии прочитать статью до конца, Иосиф Ильич бросил листки на стол и, вскочив, бросился на кухню.

Жена Иосифа Ильича – Тамара Александровна, сидя на табурете, срезала мясо с костей для холодца и, завидев мужа, предложила ему:

– Осик, иди помогать. И косточек можешь поглодать.

Не обращая на её слова никакого внимания, Иосиф Ильич, с трудом подбирая от волнения слова, запинаясь, спросил:

– Это…это…это что там за самиздатовская литература у нас на столе?

– На столе? В газетке? – продолжала супруга и дальше спокойно заниматься своим делом. – Это, наверное, Веня оставил, забыв убрать в свою комнату. Он прибежал днём из университета, бросил газету на стол и снова убежал, даже не пообедав. Там ещё письмо тебе какое-то лежит.

Иосиф Ильич с минуту молча смотрел на спокойную жену, а потом, не выдержав, выдохнул:

– Да как он мог?! Как он мог принести в дом такую провокационную литературу?! Как он мог написать такое чудовищное… – он не мог подыскать подходящее слово.

– Ой, Осик. Сейчас же времена совсем другие. Что ты так разволновался. Можешь читать, что хочешь и писать, что хочешь.

От такого политического невежества Иосиф Ильич не сразу даже нашёлся, что сказать.

– Да ты понимаешь?! Да ты понимаешь, что ты говоришь?! – подыскал он всё-таки подходящие слова. – Как ты можешь сравнивать? Когда наша партия была единственной направляющей силой общества, тогда и газеты, и радио, и телевидение говорили только правду, потому что выражали взгляды трудового народа. А сейчас, за исключением нашей Партии и нашей газеты, все остальные только врут. А сейчас наш сын пишет какую-то фальшивку, её печатают, он приносит её в дом, и ты говоришь, что ничего страшного. А что я теперь скажу товарищам по Партии, если они узнают об этом возмутительном поступке?

– Ничего не говори. Какое им дело до того, что пишет и читает твой сын?

От таких слов Иосиф Ильич уже чуть было не потерял сознание.

– Да что ты такое говоришь?! – уставился он на жену. – У меня в голове не укладывается, что ты можешь спокойно такое говорить. Да разве я могу что-то утаивать от товарищей по Партии?

– Ну, хватит, – чуть повысила голос супруга. – Хватит уже морочить мне голову своей партией. Ты бы вместо того, чтобы шляться по митингам, да просиживать на собраниях штаны вместе с остальными бездельниками, лучше бы больше времени уделял семье и дому.

Спорить со своей супругой Иосиф Ильич не то, чтобы боялся, но, когда она сердилась, он относился к ней с некоторой боязнью и тревогой. С некоторым трепетом, как попавший в вытрезвитель коммунист, вызванный после такого проступка на бюро райкома.

Здесь следует заметить, что основной доход в семью приносила именно Тамара Александровна. Так уж сложилось, что пока Иосиф Ильич занимался у себя на заводе нелегким делом воспитания трудящихся, получая за это, прямо скажем, не слишком высокую зарплату, жена его занималась более простым и лёгким делом – разными выкройками и прочей ерундой. А поскольку в этой ерунде она заметно преуспела, и к ней даже выстроилась небольшая очередь из жён более удачливых однопартийцев Иосифа Ильича, то и супруга его имела хорошее вознаграждение за свою легкомысленную деятельность. Конечно, куском хлеба Иосифа Ильича никто не попрекал, но все знали, что своим благополучием семья, прежде всего, обязана Тамаре Александровне. И Иосиф Ильич, разумеется, это тоже понимал. Понимал он также и то, что борьба за дело трудящихся – дело святое, но единство и целостность семьи дело тоже не последнее. Да ведь и как он может бороться, не имея у себя за спиной крепкого, надёжного тыла? В общем, спорить со своей супругой Иосиф Ильич не решался. Только однажды, когда она поднял вопрос об открытии своего собственного ателье, тем более что нашлись люди, готовые ей помочь, зная, какой она мастер, Иосиф Ильич решительно воспротивился. Он не мог допустить, чтобы жена коммуниста была эксплуататором и прислужницей буржуазии. Впрочем, Тамара Александровна ни на чем и не настаивала, считая открытие собственного ателье, делом слишком хлопотным, да и рискованным.

И сейчас тоже Иосиф Ильич не стал спорить с супругой. Он в возмущении покинул кухню, послонялся немного по квартире, не зная, чем себя занять, и, наконец, взгляд его упал на плотный конверт из хорошей бумаги. Адрес на конверте был отпечатан на принтере или на машинке и предназначался конверт лично Иосифу Ильичу.

Вскрыв этот загадочный конверт, он обнаружил в нём лишь один листок плотной бумаги с каким-то непонятным вензелем вверху.

Начиналось письмо с обращения:

"Многоуважаемый господин Воробейчик!".

Иосиф Ильич от такого обращения слегка поморщился и бегло прочитал весь текст: "Приглашаем… Пролетград… любителей … премного благодарны… настоятельно рекомендуем…".

– Чушь какая-то, – проворчал себе под нос Иосиф Ильич. – Жулья развелось… Непонятно, откуда они все только взялись, – бросил он листок на стол, выбрасывая заодно из головы и это глупейшее письмо.

Перед тем как заснуть, Иосиф Ильич посмотрел на уже спящую жену и подумал, что завтрашний день будет очень непростым и, возможно, одним из решающих в их борьбе за счастье всего трудового человечества. Ещё Иосиф Ильич успел подумать, что и Ильич, наверное, чувствовал то же самое в величайшие дни октября 17-го…

3.

"…Несмотря на то, что нищие, собирающие на улицах подаяние, уличные музыканты, женщины лёгкого поведения, продавцы газет в розницу, мойщики машин на перекрёстках и ещё некоторые категории граждан обязаны теперь использовать в своей деятельности кассовые аппараты, доходы в бюджет страны продолжают падать. Как нам стало известно из компетентных источников, правоохранительные органы готовятся провести рейд по привлечению к ответственности вышеперечисленной категории граждан за не использование ими кассовых аппаратов и за неуплату налогов…"

( Из сообщений агентства ИАНВ).

Аркадий Палий сидел на собрании Организации и делал вид, что внимательно слушает очередного выступающего оратора.

Конечно, его волновало то, о чём говорили выступающие. Всё это его очень волновало, иначе он не вступил бы в Организацию. Но в данный момент его волновал человек, сидящий в президиуме. Человек этот волновал Аркадия больше всего на свете.

Прямой, с военной выправкой, уже немного с сединой в волосах, бывший подполковник был заместителем руководителя Организации, и именно он волновал сейчас Аркадия. Если этот подполковник узнает, что он натворил, то Аркадию не жить. А если он хочет всё-таки жить, то нужно бежать. А куда бежать? И что делать с Иркой? Бросить её? Она этого не хочет. Не бросать? Чем тогда это всё закончится? Может, всё рассказать подполковнику?

– Они пролезли во все структуры управления государством, в армию, в милицию и даже в органы безопасности, – убеждённо вещал оратор с трибуны.

– Некоторые из них – самые ловкие и пронырливые, пролезли даже в нашу Организацию. – Поэтому нужно немедленно создавать свою собственную службу собственной безопасности. Я понимаю, что к товарищам по Организации нужно относиться с бо́льшим доверием, но мощь и целостность Организации для меня превыше всего. Мы не можем рисковать. Сначала вычистим нашу Организацию от всех случайных элементов, а потом приступим к очистке всего государства от этих элементов и от кое-каких других. Впереди у нас много работы, и для этой работы необходима кристально чистая Организация. Мы возложили на себя непростую задачу, но мы одни можем справиться с ней.

Посмотрев в сторону президиума. Оратор предложил:

– Давайте доверим создание службы собственной безопасности подполковнику Шипилову. Мы все знаем его как человека честного, как патриота своей страны, и каждый из нас может, не задумываясь, отдать за него жизнь.

Чью жизнь, каждый готов отдать не задумываясь, оратор не сказал, а зал дружно зааплодировал. После аплодисментов и небольшой паузы, подполковник, встав, произнёс короткую речь, поблагодарив своих единомышленников за оказанные ему честь и доверие.

9
{"b":"768559","o":1}